Новости нектон кто такой

НОВОСТИ МУЗЕЕВ. Хотя в 1960 году Жаком Пиккаром и Доном Уолшем было совершено погружение на глубину 11 км. В 2017 году компанией «Нектон» было выпущено 360-градусное видео, названное «Путешествие к глубинам». Нектоны — это организмы, способные активно плавать и перемещаться водной средой, преодолевая силу течений.

Нектон; миграции морских животных

Нектон — это совокупность водных организмов, обитающих в толще воды водоемов, например, водохранилищ. Нектон — это группа животных, которые способны активно передвигаться в водной среде независимо от течения. Главные новости об организации CNN на Будьте в курсе последних новостей: Американский психолог Майкл Гранднер описал, как приучить мозг лучше засыпать. Он советует придерживаться режима дня, не жертвовать сном ради дел или развлечений и ни в коем случае.

Миссия Nekton нашла в Индийском океане новые виды рыб и кораллов

С течением времени в океанологии даже выделилось отдельное направление — нектология. Ученые — нектологисты изучают биомеханику, физиологию и возможности передвижения в воде плавающих живых существ. А полной противоположностью нектона является планктон. Эти разнообразные мелкие организмы водоросли, бактерии, простейшие, яйца и личинки рыб, рачки, мелкие моллюски, медузы словно блуждают в толще воды и, наоборот, не способны сопротивляться течению. И нектон, и планктон могут существовать на разной глубине.

Главными факторами, обуславливающими их распространение, являются течения, соленость и температура воды. Количество планктона варьируется в зависимости от наличия в воде растворенных питательных веществ.

Ну, кто из нас не видел если не в реальной жизни, то уж по телевизору точно плывущие стайки мелких рыбешек или косяк рыб покрупнее, ныряющих дельфинов или идущих вразвалку пингвинов, тяжеловесных и неуклюжих тюленей или быстрых и энергичных акул. И у таких разных, на первый взгляд, живых существ есть один объединяющий признак — все они обитают в водной среде реках, морях, океанах , способны сопротивляться силе течения и преодолевать большие расстояния. Таким образом, в океанологии океанографии совокупность водных активно плавающих организмов, которые обитают в толще воды, способны противостоять силе течения и самостоятельно преодолевать большие расстояния называется нектоном. Чтобы не плыть по течению, а уметь управлять им и чувствовать себя в воде настоящими хозяевами, природа наградила нектонных животных обтекаемой формой тела, при которой наблюдается наименьшее сопротивление воды и хорошо развитыми органами движения. А некоторые нектонные организмы умеют не только плавать, но и прыгать.

Например, рыба периофтальмус ударяет по поверхности воды плавниками и хвостом, что позволяет ей перепрыгнуть небольшую речку от одного берега до другого. Наверняка многие из нас наблюдали прыжки дельфинов.

Электроник вынул из кармана маленькую металлическую коробку, протянул Сергею: — Возьми. Это транзистор. Теперь Рэсси услышит тебя хоть за сотню километров. Ты — хозяин. Ты — друг. Я это уже говорил, Рэсси запомнил.

Сергей осторожно взял легкий серебристый транзистор, не веря, что это — ему. Как я буду командовать Рэсси? Рэсси переводит их сам на язык формул. Сергей облегченно вздохнул, тихо сказал в серебристую решетку транзистора: — Рэсси, ко мне! Сергей внимательно осмотрел терьера: стоячие уши — одно чуть длиннее другого, умные глаза за космами шерсти, хвост морковкой. Раздвинул усы и, заглянув в рот, увидел красный язык и кинжалы острейших зубов. Пощупал прочные, удлиненные ступни. Умеют лаять шакалы, лисицы, гиены, белухи, некоторые рыбы.

Даже воробей, когда очень рассердится, рычит, будто собака. Неужели то, что здесь написано, — про Рэсси? В первой же строке сказано, чей это технический паспорт. И так далее», — перечитал Сергей. И так далее? Мы уже решили раз и навсегда. Рэсси — это Рэсси, машина специальной конструкции. Я, конечно, читал, занимался с отстающими, подготовил учебный материал для Таратара, — все это пустяки.

Заходила однажды старушка, просила найти пропавший бидон. Я нашел. Звонил Виктор Неделин, знаешь, из десятого «А». Ему стало скучно на Черном море, и он решил потренироваться со мною в решении задач. Потренировался и больше не звонил… То и дело заглядывали разные люди. Придут, спросят: «Электроник? Вот я и повесил на двери: «Без вопроса не входить». Без умного, конечно, вопроса… Сереже стало жалко Электроника.

Пока он в лагере гонял мяч, плескался в реке, уплетал завтраки и ужины, пел до хрипоты у костра, его друг проводил время в пустом и пыльном кабинете математики… Правда, чуть позже, после встречи с учителем, жизнь Электроника переменилась. Профессор Громов привел его в институт и показал свою новую работу. Электроник внимательно читал страницы, заполненные мелким профессорским почерком. Он был хорошим математиком и достойным учеником Громова: не только мгновенно запоминал схемы и формулы, в них он видел смелое решение новых законов — законов движения, зрения, слуха, равновесия, выбора направления, защиты от опасности. В эти минуты Электроник вообразил необычное существо… — Ты все понял? Эти формулы для одного уважаемого научного журнала, который торопит меня со статьей. Но здесь не завершены некоторые расчеты. Я могу, конечно, сделать их сам, но ты считаешь гораздо быстрее меня.

Электроник остался в лаборатории Громова. Он начал прилежно выполнять задание. Учителю он ничего не сказал о том существе, которое виделось ему в формулах, которое он потом назовет именем Рэсси. Быть может, в ту ночь электронный мальчик представил свое появление на свет. Вспомнил громоздкие счетные машины, которые непрерывно проверяли сложные схемы. Вспомнил, как слой за слоем из тончайших пленок складывался его организм. И момент, когда он впервые увидел этот огромный сложный мир. Утром Гель Иванович, подойдя к двери, услышал странное жужжание.

Ни один из механизмов в его лаборатории не издавал подобных звуков. Профессор взглянул на табличку, убедился, что жужжание доносится именно из его комнаты. Войдя в лабораторию, Громов застыл на месте. Сломанные приборы, пустые футляры счетных машин, разбросанные на полу блоки и детали свидетельствовали, что с его учеником случилось непоправимое. Вот и он — посреди груды деталей. Спокойно поднимается, увидев учителя, здоровается, говорит: — Извините, профессор, я не закончил работу, не успел навести здесь порядок. О каком порядке, Электроник, ты говоришь? Его снова удивило непривычное жужжание.

В углу комнаты работала какая-то машинка размером с портфель. Видимо, ради нее Электроник и разобрал столько техники. Маленькая, а шумит на всю комнату! Электроник развел руками. Что мог возразить ему ученик? Вместе они разобрали машину. Сидя на полу среди разложенных деталей. Гель Иванович курил трубку.

Потом он сказал: — Любопытно… А что, если снова собрать эту модель? Может, она будет шуметь поменьше? И тогда Электроник расшифровал имя того странного существа, той новой машины, которую он представил себе во всех подробностях, прочитав и обдумав работу профессора. Он говорил о нем как о живом, и Громова поразила его убежденность. Учитель слушал ученика, совсем забыв, что перед ним электронное подобие человека; слушал, забыв, что это его ученик; слушал, как коллега коллегу, и размышлял про себя: «Рэсси… Неплохо придумано… Даже электронному мальчику нужен друг… По-моему, есть все основания сделать Рэсси прежде всего собакой…» Учитель и ученик собрали вновь маленькую машину. На этот раз она работала беззвучно. Потом приходили ученые из соседних лабораторий и улыбались, разглядывая новое творение: всем была известна привычка профессора придавать своим изобретениям необычные формы. А на другой день сотрудники принесли альбомы и фотографии породистых собак, два доктора наук демонстрировали своих домашних четвероногих друзей.

После долгих обсуждений учитель и его ученик выбрали за образец лохматого черного терьера. Так родился Рэсси, любимец всего института. Но мой учитель как-то сказал: «Мысли, которые пришли мне в голову, я мог бы превратить из-за собственной непрактичности в громоздкое сооружение. К счастью, мой ученик, обладая точностью и здравым смыслом, сумел за одну ночь разобрать все приборы и построить очень маленькую, прекрасно действующую машину». Но кем бы был Рэсси без новых формул? Глупым черным ящиком с хвостом, и все. Впечатлений было так много, что Сыроежкин забыл уточнить, что значили непонятные слова «И так далее» в имени Рэсси. На другой день после знакомства Сыроежкина с Рэсси друзья отправились в институт, где, как загадочно сказал Электроник, должна состояться очередная тренировка модели.

Сергей ожидал, что они придут на спортплощадку или на какую-нибудь просторную аллею, отмерят там стометровку и Рэсси промчится, ко всеобщему удовольствию, за три и две десятых секунды. Но они миновали газоны с крупными осенними цветами, взошли по мраморной лестнице и стали бегать между толстенными колоннами, совсем было забыв, зачем пришли в этот дом, пока их не прервал знакомый голос: — Рад видеть дружную компанию. Профессор Громов с удовольствием наблюдал игру ребят и собаки. Оленята скачут по поляне, белки перепрыгивают с дерева на дерево, выдры скользят на лапах по первому льду, даже глупые утки, замерев, несутся вместе с бурным течением — это особая радость движения, скорости, наслаждения миром. Вот кружат двое между колонн, лает собака — и им хорошо». Но урок есть урок, время большой электронной машины расписано по часам, и Громов вынужден окликнуть друзей. Не успели мы сделать по этой фотографии Электроника, как тут же появился оригинал и все на свете запутал… Виноват, прошлое ворошить не буду, можешь не хмуриться, дорогой программист. Между прочим, Электроник, учти, что ты единственный электронный мальчик, который умеет смеяться.

Ни одна в мире машина еще не наделена эмоциями. Ученые не знают, к чему это приведет. Можно сказать, Электроник, ты первый опытный образец, и мы с Сергеем отвечаем за все последствия. Прошу тебя как можно критичнее относиться к себе… Гель Иванович Громов привел друзей в машинный зал, усадил на пружинящие стулья перед разноцветными кнопками пульта. Рэсси, повинуясь знаку, лег на пол. Я постараюсь кое-что тебе объяснить, если пойму сам. Электроник застучал кнопками, вводя условия в машину, и одновременно зажужжал каким-то странным комариным голосом. Громов кивнул на Рэсси, и Сергей догадался, что Электроник, не теряя даром времени, очень быстро читает задачу механической собаке.

Они отлично понимали друг друга — конструктор и его творение. Электроник мог отдавать команды Рэсси словами, цифрами или формулами — в полный голос, шепотом и даже молча, про себя: их миниатюрные передатчики работали на одной волне. Конечно, это не значило, что Рэсси понимал все слова человеческой речи и что он мог в одно прекрасное утро заговорить… о хорошей погоде, — будь так, Рэсси, наверное, звали бы не Рэсси, а иначе. Но если Сережа командовал собаке: «Рэсси, пожалуйста, возьми на столе синий том сочинений Бурбаки и отнеси Электронику, а мне принеси мяч от пинг-понга», — Рэсси немедленно исполнял просьбу, потому что особые механизмы внутри него переводили обычные слова на язык математических символов и потом в сигналы, которые мгновенно находили в схемах его памяти нужную информацию — то, что люди называют словами «синий», «возьми», «мяч». Транзистор, который подарил Электроник, Сергей зашил в карман рубашки, теперь во всем мире только два человека могли командовать Рэсси на расстоянии — Электроник и его друг. Честно говоря, Сергей не уловил всех тонкостей погони, происходившей на маленьком экране, хотя Гель Иванович старательно объяснял ход событий. Но главное было ясно: светлая точка — охотник, за которого думала огромная умная машина, а темная точка в центре — Рэсси, который не хотел, чтобы его поймали. Рэсси был само спокойствие, он ни разу не взглянул на экран.

Но его механизм напряженно работал, решая сложную задачу; сигналы от Рэсси шли по тонкому проводу к машине и отражались на экране. Две точки долго носились внутри какого-то цилиндра, скрученного и изогнутого, как причудливая раковина улитки или как фантастическая звездная спираль, и это закрученное пространство означало лес, поле, морские глубины или сам космос — все равно что, и жертва никак не давалась охотнику, все хитрила, делала петли, лишь бы не попасть в опасную, покрытую сумеречной тенью зону охотника, где он мог ее легко настигнуть. Сыроежкин вспомнил, что так когда-то в поединке с громоздкой машиной обучался и Электроник. Профессор Громов сидел за пультом и давал ученику разные задачи; если Электроник ошибался, делал неправильный ход, профессор нажимал кнопку: стоп, ошибка! Электроник мгновенно запоминал ошибку и никогда не повторял ее… И вот теперь за пультом не Громов, а его бывший ученик. И профессор невозмутимо наблюдает не только Электроника, но и его новое изобретение. Я полагаю, Рэсси запомнит их и в следующий раз будет умнее. Сергей сидел на корточках и гладил победителя.

Или я видел лишь математическую шутку? Рэсси рожден для подвигов. Иначе зачем его было изобретать? Я вот сам… — Ты другое дело… Они перешли из машинного зала в комнату лаборатории, потому что время их истекло и место у пульта заняли работники института. Громов не вмешивался в спор наших друзей, ходил из угла в угол, повторяя любимые шекспировские строки: «Есть многое на свете, друг Горацио, о чем не снилось даже мудрецам…» Потом они смотрели телевизор, и это тоже был урок для Рэсси. Зарубежное телевидение транслировало открытие зоопарка в далеком западноевропейском городе Теймере. Телекамеры, установленные на вертолетах, показывали зеркало прудов с журавлями, утками, фламинго, застывших на скале горных козлов, участок африканской степи с бегущими антилопами, мирное стадо слонов, дремлющих в зеленой роще. Диктор объявил, что выступает хозяин самого большого в Европе зоопарка «Мир животных» доктор Манфред фон Круг.

Доктор стоял в группе парадно одетых гостей и именитых горожан, негромким голосом говорил в микрофон: — За последние сто лет на Земле исчезло более ста видов ценных животных. Люди уже никогда не увидят быстрого индийского гепарда, с которым выходили на охоту магараджи. Не коснутся доверчивого ленивца, не услышат пения морских сирен, пленивших спутников Одиссея. Сегодня на планете осталось четыреста тигров, семьсот леопардов, двести кашмирских оленей, сто двенадцать африканских носорогов и шестьдесят два индийских. Они тоже под угрозой вымирания — в последних уголках сохраненной природы, в заповедниках, в зоосадах, и наши потомки, возможно, будут знать тигра только по фотографиям. Они хотят видеть зверей, слышать птиц! В этом «Мире животных», — доктор взмахом руки указал на живописные ворота зоопарка, — среди обычных носорогов, гамадрилов, цапель есть особенные животные. По своему поведению и внешнему виду они не отличаются от живых собратьев.

Наука сумела продлить их жизнь на долгое время, заменив некоторые органы и ткани надежными механизмами и материалами. И спустя десятилетия наши внуки будут приходить в «Мир животных», кататься на спине верблюда, смеяться над проделками шимпанзе, рисовать тигра с натуры. И смолк, увидев, что Громов качает головой, а Электроник сидит неподвижно. Двери моих лабораторий открыты. Как и ворота в «Мир животных». А Электроник педантично повторил: Профессор включил видеофон, набрал номер. Сыроежкин узнал академика Немнонова, который выступал перед школьниками. Наш с вами старый противник, — усмехнулся Немнонов.

Он даже не спросил мнения Международного Совета… — Признаюсь, я тоже не ожидал, что фон Круг так скоро пойдет в атаку. Ваши предложения? Наконец, нам надо встретиться, подробно все обсудить. Сегодня же вечером. Экран погас, но профессор не мог успокоиться. Он ходил по комнате, забыв про ребят, обращался сам к себе: — Я тоже хорош: не сумел вовремя закончить статью. Теперь и ребенку ясно: то, что обещает фон Круг, похоже больше на машину, чем на живое существо… — Гель Иванович, — громко сказал Сергей, — а как же… — И Сыроежкин выразительно посмотрел на Рэсси. Громов остановился, усмехнулся, поняв неоконченный вопрос.

У него усы одни чего стоят! И черный пес перепрыгивает высокий куст, мгновенно пробегает двор, скрывается в воротах. Будь он за сто километров и позови Рэсси, тот примчится. Рэсси возвращается к ребятам, садится у ног, смотрит в лицо. Что еще? Он ничуть не устал, бока не вздымаются, язык за зубами. Я тоже забыл… Громов машет им в окно, шутливо произносит: «Ах вы, дети, ах вы, звери…» Доктор Громов за свою жизнь создал немало механизмов, но всегда старался превращать неживое в живое, а не наоборот. Над ним подчас посмеивались, что он увлекается изобретением игрушек, — он не обижался, зная, что эти модели не менее ценны, чем большие машины.

Его мотылек летел всегда на свет; рыжий лис с самыми правдивыми в мире глазами старался доказать, что он быстрее всех движется; болтливый попугай говорил на сорока языках… Громов вспоминал всех «своих детей», и ему было жаль их: они слишком старательно выполняли свою задачу, доказывая его, Громова, новые идеи. Верный мотылек, ежедневно прилетавший на свет ночной лампы, однажды был привлечен пламенем большого пожара и не вернулся… Почти все модели сломались и забыты, но схемы их вошли в книги по кибернетике — игрушки сослужили свою службу для науки. Остался Электроник да еще вот Рэсси. Сложнейшие механизмы. Что подскажут они ему, Громову, другим ученым? Трудно предвидеть… Отгремели оркестры у всех двенадцати въездов в зоопарк. Воздушные шары в виде смешных зверушек уплыли в спокойное небо. Пестрые фирменные автофургоны с приглушенными моторами разъехались по дорогам.

Взрослые и дети с любопытством смотрели в окна, ожидая, когда мелькнет в траве гибкое тело дикой кошки, пересечет дорогу задумчивый слон или промчится, хрустя ветками, носорог. В «Мире животных» звери бродили на свободе. В «клетках» на колесах путешествовали зрители, и это было необычно, забавно, слегка заставляло нервничать, хотя ни одно животное, как объяснили экскурсоводы, не нападало на машины. Иные зрители осматривали парк с бесшумных вертолетов, наслаждаясь соседством саванны и тайги, гор и пустынь, изучали в бинокли, азартно фотографировали ничего не подозревавших вольных жителей. Здесь можно было увидеть обитателей разных континентов Земли. Гиганты тропических стран — слоны, буйволы, гиппопотамы — протаптывают в зарослях дороги к водопоям и солончакам; под гигантскими надувными куполами «Арктики» и «Антарктики» блаженствуют на льдинах белые медведи, моржи, тюлени, пингвины; на лесистых островах живут обезьяны; а вот пустая еще чаша океанариума, где вскоре разместятся киты и дельфины. От серых гранитных слонов, подпиравших спинами арку парадного входа, от причудливо изогнутых бронзовых деревьев, окружавших могилу естествоиспытателя прошлого века, чье имя, открывая церемонию, вспоминал профессор фон Круг, отъехал кортеж почетных посетителей. Хозяева торжествовали: их маленький скромный город Теймер, упомянутый в справочниках одной лишь строкой как родина великого зоолога, и сегодня привлекает внимание мира.

Там, где несколько лет назад были пустыри, создан «рай животных всех континентов». Смешные воздушные шары — хвостатые, рогатые, глазастые — унес ветер, и, быть может, в каком-нибудь большом городе мальчишка поймает за длинную ногу цаплю, прочтет: «Мир животных». И навсегда запомнит название зоопарка и имя таинственного далекого Теймера — такова сила рекламы… Приземистый «шел» профессора замыкал кортеж машин. Фон Круг был в мрачном настроении. Он не собирался осматривать «Мир животных», но пришлось сопровождать гостей. Что поделаешь, у известного человека всегда много обязанностей, и даже если они неприятны, приходится их выполнять. Профессор в своей речи, которую транслировало телевидение на многие страны, обращался к детям, дарил им вечных животных. Фон Круга раздражали шум и непоседливость детей.

Но он знал, что все великие изобретения должны быть обращены к потомкам. Детство самого фон Круга было суровым, он не любил его вспоминать. Приятны были лишь часы, проведенные в семейной библиотеке. Там, возле полок со старыми книгами, в немом разговоре с завоевателями прошлого, мальчик мечтал о славе, о могуществе, об управлении миром из полутемной комнаты старинного особняка… Сидя неподвижно в машине, фон Круг видел, как неторопливым шагом, оглядываясь на автомобили, уходит от дороги группа львов, как наслаждаются в грязи бегемоты и носороги с белыми цаплями на спинах. Доктор различал среди животных свои «вечные модели», и ему казалось, что его жирафа чересчур заученно объедает ветки дерева, что его зебра скачет как-то деревянно, что его слон, посыпая спину песком, не выражает своим видом никакого удовольствия. Другие животные, не механические, а живые, привезенные из заповедников и зоопарков, не выделяли их из стада, относились как к равным, но доктор Круг отлично знал, что в сложной лестнице подчинения стада — от грозного вожака до последнего рядового — его животные занимали самую нижнюю ступень. Они не умели постоять за себя, не ведали чувства страха, не ощущали боли, не играли от избытка сил. Их не волновал запах крови.

Они не испытывали вообще никаких чувств! Возле птичьих озер фон Круг внезапно приказал Мику Урри свернуть, и профессорский «шел», отделившись от кортежа, направился к обезьяннику. Они проехали мимо острова с прыгающими в ветвях макаками, мимо лесного озера, посреди которого две группы шимпанзе устроили свой обычный «карнавал» с дикими криками, беспорядочной беготней, и выехали к вольеру горилл. Автомобиль мягко затормозил. Фон Круг пошел дальше пешком. Туннель из прочнейшего стекла предназначался для посетителей, желавших встретиться лицом к лицу с грозными предками. Двухметровая горилла показалась из леса и раскачивающейся походкой, опираясь одной рукой о землю, направилась к человеку. Спокойно и меланхолично подошла горилла к стеклу, выпрямилась во весь гигантский рост, остановилась, чуть заметно покачиваясь из стороны в сторону.

Фон Круг снял очки, приблизил лицо к стеклу, сквозь которое отчетливо видна была волосатая, с вывернутыми ноздрями и глубоко запавшими глазницами безобразная морда. С минуту они смотрели друг другу в глаза… Потом зверь отвернулся и все так же меланхолично заковылял прочь. Фон Круг сжал кулаки. Истинная горилла, если ей посмотреть прямо в глаза, примет взгляд как вызов, вступит в бой. Одним взмахом гигант способен оторвать голову человеку, не отделяй его, конечно, толстое стекло от противника. Это был лабораторный зверь. Безразличная механическая горилла. Урри, оглянувшись, впервые увидел глаза хозяина: бледно-голубые, сощуренные, они казались не столь грозными, как за стеклами очков.

На первый взгляд игрушка; возможно, и в самом деле игрушка. Но не это важно. Модель профессора Громова обладает чувствами, недоступными пока никакой другой машине. Мне она необходима. Понятно, Урри? Мик Урри отбросил ногой контрабас-футляр и, держа в опущенной руке стальной прут, двинулся к дивану. Только теперь, увидев презрительно блеснувшие глаза мальчишки, Урри понял непоправимость случившегося: он привез не машину, а очень похожего на Электроника мальчишку, возможно, двойника. Урри всегда жил по принципу «да или нет» — победа или поражение, не допуская никаких случайностей.

Случайности выводили уравновешенного Урри из себя. Он пролетел тысячу с лишним километров, благополучно миновал со своим «научным грузом» таможню, можно сказать, почти выполнил задание хозяина. И вот… Урри не успел замахнуться на собаку: раздался сухой треск — зубы пса перекусили сталь. Нападавший со всей проворностью, на какую был способен, отскочил за квадратную машину. Он нажал в машине кнопку высокого напряжения. Железный ящик, медленно подталкиваемый человеком, двинулся на собаку. Мальчик, забившись в угол дивана, следил за страшным механизмом. Терьер замер на месте и, казалось, пытался понять, что за чудовище хочет на него напасть.

За жесткими прядями шерсти отчетливо горели зеленые глаза. Его голос слился с треском сильного разряда. Человек упал. Когда Урри открыл глаза, он увидел перед собой оскаленную пасть. Урри вскочил. Он не понимал, что случилось. На полу дымилась проводка от развалившейся машины… Мик Урри сунул руку в карман. Он успел сделать только один бесшумный выстрел.

В ту же секунду черная тень выбила пистолет. Рука Урри словно отнялась. Мик Урри толкнул плечом дверь, исчез в темноте профессорского кабинета… — Пистолет против ребенка и собаки, — презрительно сказал фон Круг, наливая Урри воду. Про оружие Урри ничего не сказал. Профессор, разумеется, знал, что пистолет стреляет сонными зарядами, мгновенно усыпляющими жертву. А если бы и пулями? При всей его рассеянности и неповоротливости машина ему удалась. Наконец-то, Урри, ты научился отличать модель от оригинала.

Я доволен, что эта «штука» появилась в моем доме. Посмотрим, что она собирается предпринять… Он усилил звук. На экране мальчишка подбежал к двери и оглянулся. Пес сидел на полу. Пес не шевельнулся. Мальчик потер рукой лоб. Пес прыгнул на диван. Мальчик сел рядом.

Пес вытянул лапы, положил на них голову. И мальчик лег, вытянувшись во весь рост. Этого еще только не хватало! Нахальный мальчишка, укусивший его за палец, по-хозяйски улегся на диван. А помощник, который рукой может свалить быка, побежден машиной и выглядит беспомощным. Впрочем, Урри — слишком механическая конструкция, новые изобретения вне его понимания… Профессор иронически взглянул на администратора: — Теперь, Урри, чтобы выйти отсюда, тебе придется пройти мимо дивана. Так, Урри? Урри молчал.

У тебя будет время подумать о своей ошибке. Его вернул телефонный звонок. Это русский профессор Громов, — доложила секретарь с первого этажа. Объясните, как пройти. Сыроежкин не помнил точно, как его схватили, хотя это случилось сегодня утром, всего несколько часов назад.

Они употребляются в узком кругу специалистов и большинству людей неизвестны, хотя очень часто обозначают вполне привычные и знакомые всем нам предметы или явления. Ну, кто из нас не видел если не в реальной жизни, то уж по телевизору точно плывущие стайки мелких рыбешек или косяк рыб покрупнее, ныряющих дельфинов или идущих вразвалку пингвинов, тяжеловесных и неуклюжих тюленей или быстрых и энергичных акул. И у таких разных, на первый взгляд, живых существ есть один объединяющий признак — все они обитают в водной среде реках, морях, океанах , способны сопротивляться силе течения и преодолевать большие расстояния. Таким образом, в океанологии океанографии совокупность водных активно плавающих организмов, которые обитают в толще воды, способны противостоять силе течения и самостоятельно преодолевать большие расстояния называется нектоном. Чтобы не плыть по течению, а уметь управлять им и чувствовать себя в воде настоящими хозяевами, природа наградила нектонных животных обтекаемой формой тела, при которой наблюдается наименьшее сопротивление воды и хорошо развитыми органами движения. А некоторые нектонные организмы умеют не только плавать, но и прыгать. Например, рыба периофтальмус ударяет по поверхности воды плавниками и хвостом, что позволяет ей перепрыгнуть небольшую речку от одного берега до другого.

Проект «Нектон»

Нектоны — это организмы, способные активно плавать и перемещаться водной средой, преодолевая силу течений. Нектон — совокупность организмов, активно плавающих в толще воды, то есть способных противостоять силе течения и самостоятельно перемещаться на значительные расстояния (противоп. планктон) [греч. nektós — плавающий, плывущий]. Главные новости об организации CNN на Будьте в курсе последних новостей: Американский психолог Майкл Гранднер описал, как приучить мозг лучше засыпать. Он советует придерживаться режима дня, не жертвовать сном ради дел или развлечений и ни в коем случае. Нектоны — это организмы, способные активно плавать и перемещаться водной средой, преодолевая силу течений. НЕКТОН (Н.) — совокупность организмов, активно плавающих в толще воды и преодолевающих течение. Это были участники проекта «Нектон».

Один день из жизни HR-менеджера, или Нектоны

Также нейстон организмы, обычно микроскопические, плавающие у поверхности воды плейстон все организмы, которые плавают у поверхности воды планктон организмы, которые плавают и дрейфуют в воде бентос организмы на дне водоема Ссылки Внешние ссылки Найдите nekton в Wiktionary, бесплатном словаре. Стефан Неринг и Уте Альбрехт 1997 : «hell und das redundante Benthon: неологи в der deutschsprachigen Limnologie». В: Lauterbornia H.

Сегодня у всех пользователей есть возможность посмотреть морские глубины с помощью VR-технологий.

Cкопировано из сайта vr-j.

Кроме того, те, кто технически подкован, могут сами использовать автоматизацию с помощью искусственного интеллекта. Этот инструмент может помочь пользователям оптимизировать свои бизнес-процессы еще до того, как рабочие процессы будут автоматизированы. В целом Nekton. Ответы на вопросы про Nekton Что такое Nekton. Пользователи могут описывать свои процессы в виде обычного текста и постепенно автоматизировать их с помощью ИИ.

Это помогает выявить узкие места и оптимизировать бизнес-процессы еще до автоматизации. Какие типы рабочих процессов можно автоматизировать с помощью Nekton. Это также полезно для решения конкретных задач, таких как устранение проблем клиентов, процессы выпуска, подключение новых разработчиков, настройка новых сред и получение утверждений. Как Nekton. Пользователи просто описывают, что влечет за собой рабочий процесс, а инструмент пытается понять и автоматизировать как можно больше напрямую. Более сложные части рабочего процесса, с которыми ИИ, возможно, не сможет справиться автоматически, инженеры проверяют на предмет соответствующих шагов по автоматизации. Как я могу поделиться своими рабочими процессами с другими, используя Nekton.

На Nekton. Ссылка помогает людям шаг за шагом следовать рабочему процессу. Инструмент также имеет формы, интегрированные в потоки для сбора дополнительной информации от тех, кто использует рабочие процессы.

А поможет в изучении глубин одна из самых высокотехнологичных в мире субмарин под названием Limiting Factor. В августе прошлого года она завершила экспедицию по пяти самым глубоким впадинам мировых океанов.

Максимальное погружение было на 11 тысяч метров. Не пропусти самое интересное! Подписаться «Океан — это самая большая среда обитания живых организмов на планете. А у нас есть только это средство передвижения, которое может доставить нас в глубины. Это ключевая машина, которая раскроет секреты океанских впадин».

Нектон — что это и какова его роль в биологии?

Такие организмы, как медузы и другие, считаются планктоном, когда они очень малы и плавают при низких числах Рейнольдса, и считаются нектоном, поскольку они становятся достаточно большими, чтобы плавать при высоких числах Рейнольдса. Многие животные считались классическими примерами нектона например, Mola mola , squid , marlin начинали свою жизнь как крошечные члены планктона, а затем, как утверждалось,, постепенно переходят в нектон по мере роста. Ракообразные - животные такие как омары и крабы. Существуют организмы, начальная стадия жизни которых определяется как планктонные, но когда они растут и увеличиваются в размерах, они становятся нектоническими.

Вспомнил, как слой за слоем из тончайших пленок складывался его организм. И момент, когда он впервые увидел этот огромный сложный мир. Утром Гель Иванович, подойдя к двери, услышал странное жужжание.

Ни один из механизмов в его лаборатории не издавал подобных звуков. Профессор взглянул на табличку, убедился, что жужжание доносится именно из его комнаты. Войдя в лабораторию, Громов застыл на месте. Сломанные приборы, пустые футляры счетных машин, разбросанные на полу блоки и детали свидетельствовали, что с его учеником случилось непоправимое. Вот и он — посреди груды деталей. Спокойно поднимается, увидев учителя, здоровается, говорит: — Извините, профессор, я не закончил работу, не успел навести здесь порядок.

О каком порядке, Электроник, ты говоришь? Его снова удивило непривычное жужжание. В углу комнаты работала какая-то машинка размером с портфель. Видимо, ради нее Электроник и разобрал столько техники. Маленькая, а шумит на всю комнату! Электроник развел руками.

Что мог возразить ему ученик? Вместе они разобрали машину. Сидя на полу среди разложенных деталей. Гель Иванович курил трубку. Потом он сказал: — Любопытно… А что, если снова собрать эту модель? Может, она будет шуметь поменьше?

И тогда Электроник расшифровал имя того странного существа, той новой машины, которую он представил себе во всех подробностях, прочитав и обдумав работу профессора. Он говорил о нем как о живом, и Громова поразила его убежденность. Учитель слушал ученика, совсем забыв, что перед ним электронное подобие человека; слушал, забыв, что это его ученик; слушал, как коллега коллегу, и размышлял про себя: «Рэсси… Неплохо придумано… Даже электронному мальчику нужен друг… По-моему, есть все основания сделать Рэсси прежде всего собакой…» Учитель и ученик собрали вновь маленькую машину. На этот раз она работала беззвучно. Потом приходили ученые из соседних лабораторий и улыбались, разглядывая новое творение: всем была известна привычка профессора придавать своим изобретениям необычные формы. А на другой день сотрудники принесли альбомы и фотографии породистых собак, два доктора наук демонстрировали своих домашних четвероногих друзей.

После долгих обсуждений учитель и его ученик выбрали за образец лохматого черного терьера. Так родился Рэсси, любимец всего института. Но мой учитель как-то сказал: «Мысли, которые пришли мне в голову, я мог бы превратить из-за собственной непрактичности в громоздкое сооружение. К счастью, мой ученик, обладая точностью и здравым смыслом, сумел за одну ночь разобрать все приборы и построить очень маленькую, прекрасно действующую машину». Но кем бы был Рэсси без новых формул? Глупым черным ящиком с хвостом, и все.

Впечатлений было так много, что Сыроежкин забыл уточнить, что значили непонятные слова «И так далее» в имени Рэсси. На другой день после знакомства Сыроежкина с Рэсси друзья отправились в институт, где, как загадочно сказал Электроник, должна состояться очередная тренировка модели. Сергей ожидал, что они придут на спортплощадку или на какую-нибудь просторную аллею, отмерят там стометровку и Рэсси промчится, ко всеобщему удовольствию, за три и две десятых секунды. Но они миновали газоны с крупными осенними цветами, взошли по мраморной лестнице и стали бегать между толстенными колоннами, совсем было забыв, зачем пришли в этот дом, пока их не прервал знакомый голос: — Рад видеть дружную компанию. Профессор Громов с удовольствием наблюдал игру ребят и собаки. Оленята скачут по поляне, белки перепрыгивают с дерева на дерево, выдры скользят на лапах по первому льду, даже глупые утки, замерев, несутся вместе с бурным течением — это особая радость движения, скорости, наслаждения миром.

Вот кружат двое между колонн, лает собака — и им хорошо». Но урок есть урок, время большой электронной машины расписано по часам, и Громов вынужден окликнуть друзей. Не успели мы сделать по этой фотографии Электроника, как тут же появился оригинал и все на свете запутал… Виноват, прошлое ворошить не буду, можешь не хмуриться, дорогой программист. Между прочим, Электроник, учти, что ты единственный электронный мальчик, который умеет смеяться. Ни одна в мире машина еще не наделена эмоциями. Ученые не знают, к чему это приведет.

Можно сказать, Электроник, ты первый опытный образец, и мы с Сергеем отвечаем за все последствия. Прошу тебя как можно критичнее относиться к себе… Гель Иванович Громов привел друзей в машинный зал, усадил на пружинящие стулья перед разноцветными кнопками пульта. Рэсси, повинуясь знаку, лег на пол. Я постараюсь кое-что тебе объяснить, если пойму сам. Электроник застучал кнопками, вводя условия в машину, и одновременно зажужжал каким-то странным комариным голосом. Громов кивнул на Рэсси, и Сергей догадался, что Электроник, не теряя даром времени, очень быстро читает задачу механической собаке.

Они отлично понимали друг друга — конструктор и его творение. Электроник мог отдавать команды Рэсси словами, цифрами или формулами — в полный голос, шепотом и даже молча, про себя: их миниатюрные передатчики работали на одной волне. Конечно, это не значило, что Рэсси понимал все слова человеческой речи и что он мог в одно прекрасное утро заговорить… о хорошей погоде, — будь так, Рэсси, наверное, звали бы не Рэсси, а иначе. Но если Сережа командовал собаке: «Рэсси, пожалуйста, возьми на столе синий том сочинений Бурбаки и отнеси Электронику, а мне принеси мяч от пинг-понга», — Рэсси немедленно исполнял просьбу, потому что особые механизмы внутри него переводили обычные слова на язык математических символов и потом в сигналы, которые мгновенно находили в схемах его памяти нужную информацию — то, что люди называют словами «синий», «возьми», «мяч». Транзистор, который подарил Электроник, Сергей зашил в карман рубашки, теперь во всем мире только два человека могли командовать Рэсси на расстоянии — Электроник и его друг. Честно говоря, Сергей не уловил всех тонкостей погони, происходившей на маленьком экране, хотя Гель Иванович старательно объяснял ход событий.

Но главное было ясно: светлая точка — охотник, за которого думала огромная умная машина, а темная точка в центре — Рэсси, который не хотел, чтобы его поймали. Рэсси был само спокойствие, он ни разу не взглянул на экран. Но его механизм напряженно работал, решая сложную задачу; сигналы от Рэсси шли по тонкому проводу к машине и отражались на экране. Две точки долго носились внутри какого-то цилиндра, скрученного и изогнутого, как причудливая раковина улитки или как фантастическая звездная спираль, и это закрученное пространство означало лес, поле, морские глубины или сам космос — все равно что, и жертва никак не давалась охотнику, все хитрила, делала петли, лишь бы не попасть в опасную, покрытую сумеречной тенью зону охотника, где он мог ее легко настигнуть. Сыроежкин вспомнил, что так когда-то в поединке с громоздкой машиной обучался и Электроник. Профессор Громов сидел за пультом и давал ученику разные задачи; если Электроник ошибался, делал неправильный ход, профессор нажимал кнопку: стоп, ошибка!

Электроник мгновенно запоминал ошибку и никогда не повторял ее… И вот теперь за пультом не Громов, а его бывший ученик. И профессор невозмутимо наблюдает не только Электроника, но и его новое изобретение. Я полагаю, Рэсси запомнит их и в следующий раз будет умнее. Сергей сидел на корточках и гладил победителя. Или я видел лишь математическую шутку? Рэсси рожден для подвигов.

Иначе зачем его было изобретать? Я вот сам… — Ты другое дело… Они перешли из машинного зала в комнату лаборатории, потому что время их истекло и место у пульта заняли работники института. Громов не вмешивался в спор наших друзей, ходил из угла в угол, повторяя любимые шекспировские строки: «Есть многое на свете, друг Горацио, о чем не снилось даже мудрецам…» Потом они смотрели телевизор, и это тоже был урок для Рэсси. Зарубежное телевидение транслировало открытие зоопарка в далеком западноевропейском городе Теймере. Телекамеры, установленные на вертолетах, показывали зеркало прудов с журавлями, утками, фламинго, застывших на скале горных козлов, участок африканской степи с бегущими антилопами, мирное стадо слонов, дремлющих в зеленой роще. Диктор объявил, что выступает хозяин самого большого в Европе зоопарка «Мир животных» доктор Манфред фон Круг.

Доктор стоял в группе парадно одетых гостей и именитых горожан, негромким голосом говорил в микрофон: — За последние сто лет на Земле исчезло более ста видов ценных животных. Люди уже никогда не увидят быстрого индийского гепарда, с которым выходили на охоту магараджи. Не коснутся доверчивого ленивца, не услышат пения морских сирен, пленивших спутников Одиссея. Сегодня на планете осталось четыреста тигров, семьсот леопардов, двести кашмирских оленей, сто двенадцать африканских носорогов и шестьдесят два индийских. Они тоже под угрозой вымирания — в последних уголках сохраненной природы, в заповедниках, в зоосадах, и наши потомки, возможно, будут знать тигра только по фотографиям. Они хотят видеть зверей, слышать птиц!

В этом «Мире животных», — доктор взмахом руки указал на живописные ворота зоопарка, — среди обычных носорогов, гамадрилов, цапель есть особенные животные. По своему поведению и внешнему виду они не отличаются от живых собратьев. Наука сумела продлить их жизнь на долгое время, заменив некоторые органы и ткани надежными механизмами и материалами. И спустя десятилетия наши внуки будут приходить в «Мир животных», кататься на спине верблюда, смеяться над проделками шимпанзе, рисовать тигра с натуры. И смолк, увидев, что Громов качает головой, а Электроник сидит неподвижно. Двери моих лабораторий открыты.

Как и ворота в «Мир животных». А Электроник педантично повторил: Профессор включил видеофон, набрал номер. Сыроежкин узнал академика Немнонова, который выступал перед школьниками. Наш с вами старый противник, — усмехнулся Немнонов. Он даже не спросил мнения Международного Совета… — Признаюсь, я тоже не ожидал, что фон Круг так скоро пойдет в атаку. Ваши предложения?

Наконец, нам надо встретиться, подробно все обсудить. Сегодня же вечером. Экран погас, но профессор не мог успокоиться. Он ходил по комнате, забыв про ребят, обращался сам к себе: — Я тоже хорош: не сумел вовремя закончить статью. Теперь и ребенку ясно: то, что обещает фон Круг, похоже больше на машину, чем на живое существо… — Гель Иванович, — громко сказал Сергей, — а как же… — И Сыроежкин выразительно посмотрел на Рэсси. Громов остановился, усмехнулся, поняв неоконченный вопрос.

У него усы одни чего стоят! И черный пес перепрыгивает высокий куст, мгновенно пробегает двор, скрывается в воротах. Будь он за сто километров и позови Рэсси, тот примчится. Рэсси возвращается к ребятам, садится у ног, смотрит в лицо. Что еще? Он ничуть не устал, бока не вздымаются, язык за зубами.

Я тоже забыл… Громов машет им в окно, шутливо произносит: «Ах вы, дети, ах вы, звери…» Доктор Громов за свою жизнь создал немало механизмов, но всегда старался превращать неживое в живое, а не наоборот. Над ним подчас посмеивались, что он увлекается изобретением игрушек, — он не обижался, зная, что эти модели не менее ценны, чем большие машины. Его мотылек летел всегда на свет; рыжий лис с самыми правдивыми в мире глазами старался доказать, что он быстрее всех движется; болтливый попугай говорил на сорока языках… Громов вспоминал всех «своих детей», и ему было жаль их: они слишком старательно выполняли свою задачу, доказывая его, Громова, новые идеи. Верный мотылек, ежедневно прилетавший на свет ночной лампы, однажды был привлечен пламенем большого пожара и не вернулся… Почти все модели сломались и забыты, но схемы их вошли в книги по кибернетике — игрушки сослужили свою службу для науки. Остался Электроник да еще вот Рэсси. Сложнейшие механизмы.

Что подскажут они ему, Громову, другим ученым? Трудно предвидеть… Отгремели оркестры у всех двенадцати въездов в зоопарк. Воздушные шары в виде смешных зверушек уплыли в спокойное небо. Пестрые фирменные автофургоны с приглушенными моторами разъехались по дорогам. Взрослые и дети с любопытством смотрели в окна, ожидая, когда мелькнет в траве гибкое тело дикой кошки, пересечет дорогу задумчивый слон или промчится, хрустя ветками, носорог. В «Мире животных» звери бродили на свободе.

В «клетках» на колесах путешествовали зрители, и это было необычно, забавно, слегка заставляло нервничать, хотя ни одно животное, как объяснили экскурсоводы, не нападало на машины. Иные зрители осматривали парк с бесшумных вертолетов, наслаждаясь соседством саванны и тайги, гор и пустынь, изучали в бинокли, азартно фотографировали ничего не подозревавших вольных жителей. Здесь можно было увидеть обитателей разных континентов Земли. Гиганты тропических стран — слоны, буйволы, гиппопотамы — протаптывают в зарослях дороги к водопоям и солончакам; под гигантскими надувными куполами «Арктики» и «Антарктики» блаженствуют на льдинах белые медведи, моржи, тюлени, пингвины; на лесистых островах живут обезьяны; а вот пустая еще чаша океанариума, где вскоре разместятся киты и дельфины. От серых гранитных слонов, подпиравших спинами арку парадного входа, от причудливо изогнутых бронзовых деревьев, окружавших могилу естествоиспытателя прошлого века, чье имя, открывая церемонию, вспоминал профессор фон Круг, отъехал кортеж почетных посетителей. Хозяева торжествовали: их маленький скромный город Теймер, упомянутый в справочниках одной лишь строкой как родина великого зоолога, и сегодня привлекает внимание мира.

Там, где несколько лет назад были пустыри, создан «рай животных всех континентов». Смешные воздушные шары — хвостатые, рогатые, глазастые — унес ветер, и, быть может, в каком-нибудь большом городе мальчишка поймает за длинную ногу цаплю, прочтет: «Мир животных». И навсегда запомнит название зоопарка и имя таинственного далекого Теймера — такова сила рекламы… Приземистый «шел» профессора замыкал кортеж машин. Фон Круг был в мрачном настроении. Он не собирался осматривать «Мир животных», но пришлось сопровождать гостей. Что поделаешь, у известного человека всегда много обязанностей, и даже если они неприятны, приходится их выполнять.

Профессор в своей речи, которую транслировало телевидение на многие страны, обращался к детям, дарил им вечных животных. Фон Круга раздражали шум и непоседливость детей. Но он знал, что все великие изобретения должны быть обращены к потомкам. Детство самого фон Круга было суровым, он не любил его вспоминать. Приятны были лишь часы, проведенные в семейной библиотеке. Там, возле полок со старыми книгами, в немом разговоре с завоевателями прошлого, мальчик мечтал о славе, о могуществе, об управлении миром из полутемной комнаты старинного особняка… Сидя неподвижно в машине, фон Круг видел, как неторопливым шагом, оглядываясь на автомобили, уходит от дороги группа львов, как наслаждаются в грязи бегемоты и носороги с белыми цаплями на спинах.

Доктор различал среди животных свои «вечные модели», и ему казалось, что его жирафа чересчур заученно объедает ветки дерева, что его зебра скачет как-то деревянно, что его слон, посыпая спину песком, не выражает своим видом никакого удовольствия. Другие животные, не механические, а живые, привезенные из заповедников и зоопарков, не выделяли их из стада, относились как к равным, но доктор Круг отлично знал, что в сложной лестнице подчинения стада — от грозного вожака до последнего рядового — его животные занимали самую нижнюю ступень. Они не умели постоять за себя, не ведали чувства страха, не ощущали боли, не играли от избытка сил. Их не волновал запах крови. Они не испытывали вообще никаких чувств! Возле птичьих озер фон Круг внезапно приказал Мику Урри свернуть, и профессорский «шел», отделившись от кортежа, направился к обезьяннику.

Они проехали мимо острова с прыгающими в ветвях макаками, мимо лесного озера, посреди которого две группы шимпанзе устроили свой обычный «карнавал» с дикими криками, беспорядочной беготней, и выехали к вольеру горилл. Автомобиль мягко затормозил. Фон Круг пошел дальше пешком. Туннель из прочнейшего стекла предназначался для посетителей, желавших встретиться лицом к лицу с грозными предками. Двухметровая горилла показалась из леса и раскачивающейся походкой, опираясь одной рукой о землю, направилась к человеку. Спокойно и меланхолично подошла горилла к стеклу, выпрямилась во весь гигантский рост, остановилась, чуть заметно покачиваясь из стороны в сторону.

Фон Круг снял очки, приблизил лицо к стеклу, сквозь которое отчетливо видна была волосатая, с вывернутыми ноздрями и глубоко запавшими глазницами безобразная морда. С минуту они смотрели друг другу в глаза… Потом зверь отвернулся и все так же меланхолично заковылял прочь. Фон Круг сжал кулаки. Истинная горилла, если ей посмотреть прямо в глаза, примет взгляд как вызов, вступит в бой. Одним взмахом гигант способен оторвать голову человеку, не отделяй его, конечно, толстое стекло от противника. Это был лабораторный зверь.

Безразличная механическая горилла. Урри, оглянувшись, впервые увидел глаза хозяина: бледно-голубые, сощуренные, они казались не столь грозными, как за стеклами очков. На первый взгляд игрушка; возможно, и в самом деле игрушка. Но не это важно. Модель профессора Громова обладает чувствами, недоступными пока никакой другой машине. Мне она необходима.

Понятно, Урри? Мик Урри отбросил ногой контрабас-футляр и, держа в опущенной руке стальной прут, двинулся к дивану. Только теперь, увидев презрительно блеснувшие глаза мальчишки, Урри понял непоправимость случившегося: он привез не машину, а очень похожего на Электроника мальчишку, возможно, двойника. Урри всегда жил по принципу «да или нет» — победа или поражение, не допуская никаких случайностей. Случайности выводили уравновешенного Урри из себя. Он пролетел тысячу с лишним километров, благополучно миновал со своим «научным грузом» таможню, можно сказать, почти выполнил задание хозяина.

И вот… Урри не успел замахнуться на собаку: раздался сухой треск — зубы пса перекусили сталь. Нападавший со всей проворностью, на какую был способен, отскочил за квадратную машину. Он нажал в машине кнопку высокого напряжения. Железный ящик, медленно подталкиваемый человеком, двинулся на собаку. Мальчик, забившись в угол дивана, следил за страшным механизмом. Терьер замер на месте и, казалось, пытался понять, что за чудовище хочет на него напасть.

За жесткими прядями шерсти отчетливо горели зеленые глаза. Его голос слился с треском сильного разряда. Человек упал. Когда Урри открыл глаза, он увидел перед собой оскаленную пасть. Урри вскочил. Он не понимал, что случилось.

На полу дымилась проводка от развалившейся машины… Мик Урри сунул руку в карман. Он успел сделать только один бесшумный выстрел. В ту же секунду черная тень выбила пистолет. Рука Урри словно отнялась. Мик Урри толкнул плечом дверь, исчез в темноте профессорского кабинета… — Пистолет против ребенка и собаки, — презрительно сказал фон Круг, наливая Урри воду. Про оружие Урри ничего не сказал.

Профессор, разумеется, знал, что пистолет стреляет сонными зарядами, мгновенно усыпляющими жертву. А если бы и пулями? При всей его рассеянности и неповоротливости машина ему удалась. Наконец-то, Урри, ты научился отличать модель от оригинала. Я доволен, что эта «штука» появилась в моем доме. Посмотрим, что она собирается предпринять… Он усилил звук.

На экране мальчишка подбежал к двери и оглянулся. Пес сидел на полу. Пес не шевельнулся. Мальчик потер рукой лоб. Пес прыгнул на диван. Мальчик сел рядом.

Пес вытянул лапы, положил на них голову. И мальчик лег, вытянувшись во весь рост. Этого еще только не хватало! Нахальный мальчишка, укусивший его за палец, по-хозяйски улегся на диван. А помощник, который рукой может свалить быка, побежден машиной и выглядит беспомощным. Впрочем, Урри — слишком механическая конструкция, новые изобретения вне его понимания… Профессор иронически взглянул на администратора: — Теперь, Урри, чтобы выйти отсюда, тебе придется пройти мимо дивана.

Так, Урри? Урри молчал. У тебя будет время подумать о своей ошибке. Его вернул телефонный звонок. Это русский профессор Громов, — доложила секретарь с первого этажа. Объясните, как пройти.

Сыроежкин не помнил точно, как его схватили, хотя это случилось сегодня утром, всего несколько часов назад. Был знакомый двор — и вдруг чужой дом, чужие лица. Кажется, на пустынной улице к нему подошел грузный человек и как-то странно, по слогам спросил: «Э-лектро-ник? И тут наступила темнота… Мальчик успел лишь крикнуть: «На помощь, Рэсси! Огромными прыжками, удивляя прохожих и водителей, мчался он вдоль шоссе, слыша шепот мальчика и одновременно подавая сигналы тревоги Электронику, пока не прибежал на аэродром. Чемоданконтрабас уже погрузили в самолет, и Рэсси, пристроившись к чьей-то ноге, взбежал по трапу, на брюхе пополз под креслами.

Он нашел то место, где под полом, в темноте багажника, в духоте чемодана, билось живое сердце, усиленное зашитым в карман транзистором, и стал царапать металл. Рэсси получил приказ не отставать от Сыроежкина. Конечно, Рэсси не мог назвать Электронику ни аэродрома, ни номера рейса, но он точно указал направление, в котором бежал, время, когда он взлетел вместе с огромной машиной, и скорость полета. В пути он забрался в чью-то сумку и затих… Профессор Громов и Электроник на аэродроме узнали по времени вылета пункт назначения — город Теймер. И тут впервые смутная догадка поразила профессора: «Неужели фон Круг? Сомнений больше не было: Электроник точно знал, что произошло в особняке.

Одного не могу понять: зачем фон Кругу потребовался твой приятель? Или он… — И Гель Иванович, взглянув на Электроника, загадочно прищурился… Такси въехало в ворота, доставило гостей к подъезду особняка. Шофер откатил машину в тень. Громов и Электроник поднялись на третий этаж. Хозяин встречал коллегу в приемной. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, к вошедшим метнулась черная собака, а за ней — мальчик.

Это я… Сыроежкин! Мы приехали за тобой. Потом стал трясти руку Электроника. Одного взгляда на мальчишек, которые, улыбаясь, хлопали друг друга по плечу, доктору Кругу было достаточно, чтобы понять, почему его помощник допустил оплошность. Единственная в мире машина умела улыбаться и потому была неотличима от живого мальчика. То, что на языке науки называется машинной эмоцией, то, чего не хватало его механическим животным, — в двух шагах, рядом.

Он пригласил Громова в кабинет. Мальчики и собака остались в приемной. Громов не сел. Глаза его изучали фон Круга, словно видели впервые. Не на конгрессе, не на заседании Международного Совета, не на экране телевизора — здесь, в своем доме, застигнутый в странной роли похитителя, фон Круг неожиданно произнес фразу без привычных красивых слов, фразу откровенную и циничную, которая с головой выдавала его беспомощность как ученого. Это понимали оба собеседника.

Русский профессор казался чересчур спокойным. Фон Круг неожиданно для себя представил медведицу, которая лениво следит за своими медвежатами, но мгновенно даст знать случайному любопытному, что такое материнская забота. После неловкого молчания хозяин продолжал: — Я писал вам. Ответа не получил. Здесь, за стеной, имеется модель… — Фон Круг кивнул на дверь, и Мик Урри, неподвижно сидевший в углу, понял этот знак по-своему: подскочил к двери и запер ее на ключ. Громов обернулся.

Мик Урри демонстративно держал в руке ключ. Доктор Круг сделал вид, что не замечает мрачной решительности помощника. Не поняли до сих пор, что жизнь есть борьба. Математики, к вашему сведению, так же лихо съедают друг друга, как и акулы. Если опоздал на день и не доказал сегодня теорему, то завтра уже гремит имя другого ученого. Мы с вами соперничаем давно, и вы, господин Громов, должны признать, что в соревновании новейших моделей я обогнал вас.

Не хватает лишь деталей. Говорю все прямо, с глазу на глаз — эта груда мускулов не в счет!

Разрешается «прыгнуть», условно, из 17-го дивизиона в 13-й. Клубы мало чем отличаются от тех, кто находится в лигах вне дивизионов и так называемых воскресных лигах Последние записи:.

Вот несколько методов, которые могут быть использованы для защиты и сохранения этого ценного биологического ресурса: Охрана месторасположения: Важно защищать нектонные ареалы, такие как коралловые рифы, морские прибрежные зоны и миграционные маршруты нектонных видов. Это можно достичь путем создания морских заповедников и охраняемых морских зон.

Управление рыболовством: Устойчивое рыболовство имеет большое значение для сохранения нектонных ресурсов. Это включает контроль за уровнем добычи рыбы, введение квоты на рыболовство, ограничение ловли молоди и защита популяций значимых нектонных видов. Борьба с загрязнением: Повышение осведомленности о загрязнении водоемов и применение строгих стандартов очистки стоков является важным шагом для защиты нектонных ресурсов.

Улучшение инфраструктуры и внедрение новых технологий также могут помочь снизить загрязнение водных экосистем. Ограничение воздействия человеческой деятельности: Меры предосторожности должны быть приняты при строительстве и эксплуатации судов, промышленных объектов и других сооружений, чтобы минимизировать негативное воздействие на нектон. Это может включать установку экранов и звуковых устройств для предотвращения столкновений судов с морскими животными и использование более эффективных технологий для снижения шума и вибраций.

Эти меры помогут сохранить богатство нектонных ресурсов и поддерживать их важную роль в экосистемах водных экосистем. Защита нектонных ресурсов является задачей не только для научных исследователей и специалистов в области охраны окружающей среды, но и для всех нас. Вопрос-ответ Что такое нектон?

Нектон — это группа организмов, способных активно перемещаться водой независимо от течения и прилива. Это включает в себя рыб, млекопитающих, птиц, каракатиц, моллюсков и других животных, которые могут независимо плавать, погружаться вглубь воды и контролировать свое движение. Какие виды нектонов существуют?

Существует множество видов нектонов, включая рыб, например, тунца, акулы и лосося. Кроме того, к млекопитающим нектонам относятся дельфины, киты и тюлени. В качестве примеров птиц-нектонов можно привести пингвинов и альбатросов.

Также сюда относятся некоторые моллюски, такие как гигантская каракатица и кальмар. Какова роль нектонов в экосистеме? Нектон имеет важную роль в экосистеме водных сред: во-первых, они являются пищей для других хищников, что помогает поддерживать баланс в пищевой цепи.

Что такое нектоны и примеры нектонов

• Рэсси – неуловимый друг - Все приключения Электроника (Евгений Велтистов)
• Последние вопросы
• Обратите внимание
• Виды деятельности
• Nekton - Инструмент для автоматизации задач с простым английским • Нейро-Сети.ру
• Нектон; миграции морских животных | Милена Чижик | Дзен

Проект «Нектон»: возможность путешествовать по морским просторам

Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций. Вопрос: омоморфема — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Такие организмы, как медузы и другие, считаются планктоном, когда они очень малы и плавают при низких числах Рейнольдса, и считаются нектоном, когда они становятся достаточно большими, чтобы плавать при высоких числах Рейнольдса. Многие животные, считающиеся классическими примерами нектона например, мола-мола , кальмары , марлин , начинают жизнь как крошечные члены планктона, а затем, как утверждалось, постепенно переходят в нектон по мере роста. Океанический нектон.

Пример бентосных животных — морские звёзды, устрицы, камбалы, мидии, метиола, мия, морской огурец, офиуры, анемоны и многие другие. Выделяется также эпибентос, организмы, которые обитают на поверхностном слое донных осадков, и эндофауна инфауна , организмы, которые обитают непосредственно внутри донного осадка.

Кто относиться к Нектону? К нектону относится огромное количество видов рыб например, окунь, толстолобик, скумбрия , кальмары, китообразные например ,синие киты, кашалоты, дельфины , ластоногие тюлени, моржи , водные змеи, черепахи, пингвины и др. Кто относится к планктону в Мировом океане? В пресноводном зоопланктоне наиболее многочисленны веслоногие и ветвистоусые рачки и коловратки; в морском — доминируют ракообразные главным образом веслоногие, а также мизиды, эвфаузиевые, креветки и др. Кто есть планктон? Планктоном и насекомыми питаются множество рыб, медузы, ктенофоры, креветки, сельди, анчоусы хамса и даже огромные синие и серые киты питаются и растительном, и животным планктоном. Какие животные относятся к свободно плавающему?

Большей частью, это хищники.

Незаконные и излишние промысловые действия могут приводить к перерыблению нектонных популяций, перекосу в экологических взаимодействиях и даже исчезновению определенных видов. Поэтому, контроль и регулирование рыболовных операций является важным аспектом сохранения нектонных сообществ. Однако, при наличии правильного управления и контроля, антропогенное влияние на нектонные сообщества может быть минимизировано.

Установление заповедных зон, экологических норм и правил регулирования промысловой деятельности помогает сохранить разнообразие и устойчивость нектонных сообществ и, в конечном итоге, здоровье морской экосистемы в целом. Защита и сохранение нектонных ресурсов Сохранение нектонных ресурсов является крайне важной задачей, поскольку нектон играет важную роль в экосистемах океанов и других водоемов. Вот несколько методов, которые могут быть использованы для защиты и сохранения этого ценного биологического ресурса: Охрана месторасположения: Важно защищать нектонные ареалы, такие как коралловые рифы, морские прибрежные зоны и миграционные маршруты нектонных видов. Это можно достичь путем создания морских заповедников и охраняемых морских зон.

Управление рыболовством: Устойчивое рыболовство имеет большое значение для сохранения нектонных ресурсов. Это включает контроль за уровнем добычи рыбы, введение квоты на рыболовство, ограничение ловли молоди и защита популяций значимых нектонных видов. Борьба с загрязнением: Повышение осведомленности о загрязнении водоемов и применение строгих стандартов очистки стоков является важным шагом для защиты нектонных ресурсов. Улучшение инфраструктуры и внедрение новых технологий также могут помочь снизить загрязнение водных экосистем.

Ограничение воздействия человеческой деятельности: Меры предосторожности должны быть приняты при строительстве и эксплуатации судов, промышленных объектов и других сооружений, чтобы минимизировать негативное воздействие на нектон. Это может включать установку экранов и звуковых устройств для предотвращения столкновений судов с морскими животными и использование более эффективных технологий для снижения шума и вибраций. Эти меры помогут сохранить богатство нектонных ресурсов и поддерживать их важную роль в экосистемах водных экосистем. Защита нектонных ресурсов является задачей не только для научных исследователей и специалистов в области охраны окружающей среды, но и для всех нас.

Вопрос-ответ Что такое нектон? Нектон — это группа организмов, способных активно перемещаться водой независимо от течения и прилива. Это включает в себя рыб, млекопитающих, птиц, каракатиц, моллюсков и других животных, которые могут независимо плавать, погружаться вглубь воды и контролировать свое движение. Какие виды нектонов существуют?

Существует множество видов нектонов, включая рыб, например, тунца, акулы и лосося.

Experts warn about Trump's plans for federal workers

• Миссия «Нектон»: учёные отправятся на дно Индийского океана
• Нектон — Википедия
• Ответы на вопросы про Nekton
• Один день из жизни HR-менеджера, или Нектоны
• Проект «Нектон»
• Что такое нектон

Кто такие нектоны и примеры нектонов плЫЫз мне нужно хотя бы 3 примера нектона плыЗЗЗ

Прямая связь между лигами отсутствует. Разрешается «прыгнуть», условно, из 17-го дивизиона в 13-й. Клубы мало чем отличаются от тех, кто находится в лигах вне дивизионов и так называемых воскресных лигах Последние записи:.

Они могут перемещаться на большие расстояния, перенося с собой питательные вещества из одной части экосистемы в другую. Это способствует распределению питательных веществ и поддержанию биологического разнообразия в различных областях экосистемы. Улучшение водного качества Нектонные организмы также могут играть роль в улучшении качества воды. Например, некоторые виды рыб могут помогать в очистке водоемов от водорослей и других водных растений. Они могут также участвовать в циркуляции и перемешивании воды, что способствует поддержанию ее качества и регулированию ее температуры. В целом, нектонные организмы играют важную роль в поддержании баланса и устойчивости экосистемы. Их взаимодействие с другими организмами и окружающей средой способствует поддержанию биологического разнообразия и функционированию экосистемы в целом.

Влияние человеческой деятельности на нектон Человеческая деятельность имеет значительное влияние на нектонные организмы и их среду обитания. Вот некоторые из основных способов, которыми человеческая деятельность может повлиять на нектон: Изменение водной среды Загрязнение воды химическими веществами, такими как нефть, пестициды и промышленные отходы, может иметь негативное воздействие на нектон. Эти вещества могут накапливаться в тканях организмов, вызывая отравление и нарушение их функций. Кроме того, изменение химического состава воды может привести к изменению плотности и температуры, что может повлиять на перемещение и распределение нектонных видов. Изменение физических характеристик воды, таких как температура и соленость, также может оказывать влияние на нектон. Например, повышение температуры воды из-за глобального потепления может привести к изменению миграционных путей и распределения нектонных видов. Изменение биологического разнообразия Разрушение местообитаний и уничтожение природных экосистем также может оказывать негативное влияние на нектон. Вырубка лесов, разработка прибрежных зон и засорение водоемов мусором могут привести к потере местообитаний и снижению доступности пищи для нектонных организмов. Это может привести к сокращению популяций нектонных видов и снижению их биологического разнообразия.

Изменение рыболовства Интенсивное промышленное рыболовство может иметь серьезные последствия для нектонных организмов. Неправильное управление рыбными ресурсами, незаконный и нерегулируемый лов рыбы, использование неправильных методов лова и переизбыток рыболовных судов могут привести к перенаселению и перерыблению водоемов, что может негативно сказаться на нектонных видов и их популяциях. В целом, человеческая деятельность может иметь серьезные последствия для нектонных организмов и их среды обитания. Поэтому важно принимать меры по охране и сохранению нектонных видов, а также устойчивому использованию и управлению водными ресурсами. Защита и сохранение нектонных видов Защита и сохранение нектонных видов является важной задачей для поддержания биологического разнообразия и экологического баланса в морских и пресноводных экосистемах. Вот некоторые меры, которые могут быть приняты для достижения этой цели: Создание заповедников и морских парков Одним из способов защиты нектонных видов является создание заповедников и морских парков, где запрещена рыбалка и другие виды промышленной деятельности. Это позволяет организмам нектонного сообщества размножаться и расти без вмешательства человека. Регулирование рыболовства Для сохранения нектонных видов необходимо вводить ограничения на рыболовство, такие как установление квот на вылов определенных видов рыбы и введение сезонных запретов на лов. Это помогает предотвратить перерыбление и сохранить популяции нектонных организмов.

Это контролирует популяции планктона и фитобентоса и сохраняет экологическое равновесие в водоеме. Нектон также является основным источником пищи для хищных рыб и некоторых морских млекопитающих. Такие виды, как кальмары и мелкие рыбы, являются важным пищевым источником для тунца, акул и осетровых. Взаимодействие нектонных организмов с другими видами позволяет поддерживать биологическое разнообразие и стабильность экосистемы. Кроме того, деятельность нектонных организмов оказывает влияние на химические и физические процессы в воде. Примером могут служить рыбы-уборщики, которые питаются остатками органических веществ и способствуют очистке водоема. Они также могут перемешивать слои воды, обеспечивая циркуляцию кислорода и питательных веществ. Нектон играет важную роль в пищевой цепи и энергетических потоках морских и пресноводных экосистем. Их взаимодействие с другими элементами экосистемы не только влияет на самих нектонных организмов, но и оказывает значительное воздействие на всю водную среду и ее живые организмы. Антропогенное влияние на нектонные сообщества Нектонные сообщества, как часть морской экосистемы, подвержены значительному влиянию антропогенных факторов.

Вмешательство человека в морскую среду может оказывать негативное воздействие на нектон, влияя на его разнообразие, плотность и экологические взаимодействия. Одним из основных антропогенных факторов, влияющих на нектонные сообщества, является загрязнение морской среды. Выбросы промышленных отходов, нефтепродуктов, химических веществ и пластикового мусора создают неблагоприятные условия для обитания нектонных организмов. Загрязнение может привести к снижению плотности и разнообразия нектонных сообществ, а также к сокращению их жизненного пространства. Изменение климата также влияет на нектонные сообщества. Глобальное потепление и изменение океанографических условий, таких как температура и соленость воды, могут перераспределять виды нектонных организмов. Некоторые виды, адаптированные к определенным условиям, могут оказаться неспособными выжить в новых условиях, в то время как другие виды могут вступить в промышленные области, вызывая сдвиг в биологической конкуренции. Изменение береговой зоны и разрушение морских экосистем также оказывают негативное воздействие на нектонные сообщества. Заполняние и ввод человеком новых строительных сооружений, создание портов и пристаней изменяют физическую структуру береговой зоны и морского дна, что может привести к потере жизненного пространства для нектонных организмов. Промысловая деятельность также оказывает существенное влияние на нектонные сообщества.

Иначе она не поверит, что есть такой зверь. Ну как, Аст? Я специалист по небесной механике и ничего не знаю про то, как выращивать жирафу. Скажи мне лучше, что ты видишь в своих иллюминаторах? В дальнем — теперь я понимаю, кто взбаламутил воду, — стая рыб активно работает хвостами.

Вот и все, Аст. Живые рыбы! На твоем месте, Командор, я бросил бы работу и уплыл охотиться. Между прочим, ты знаешь, что самое большое удовольствие — охотиться с собакой? Легкий туман между деревьев.

И впереди тебя, изредка останавливаясь, нюхая воздух, бежит собака. Как ты слышал, вслед за тиграми и жирафами пойдут механические зайцы. Разве интересно охотиться на такого зайца? Забудем все эти глупости. Такая жизнь не для нас.

Приезжай в отпуск ко мне. Я приметил одно ущелье, где прячется хитрющий спрут. Разобьем на зеленом склоне палатку. Зарядка, завтрак, потом прогулка на дельфине, экскурсия на затонувшие корабли, после обеда — отдых в теплом течении. А когда все надоест, выследим и поймаем спрута для наших ребятишек.

Как тебе это нравится, Астронавт? Только, наверное, мне удастся вырваться к тебе не скоро. В ближайший отпуск договорился с приятелями взойти на самую высокую гору Луны. Я расскажу тебе, как все будет. Так что извини и спасибо… До скорого!

Меня вызывает Юпитер. Шагающие, как у лунохода, колеса, беспрепятственно проходящие сквозь пески, уминали красноватую землю Африки. Днем, в ярких лучах солнца, это однообразно плоская, унылая равнина, где попадаются иногда низкие колючие кусты да грязные ямы. Ночью луна преображала пустыню: блестели вершины песчаных холмов, тянулась впереди колонны серебристая дорожка, — ночная пустыня была похожа на притихшее море. Мягкая, безветренная лунная ночь — награда после раскаленного дня, когда даже павиана может хватить солнечный удар, после горячего, иссушающего кожу ветра и обманных миражей воды.

Ночью над африканской пустыней висят близкие, почти ручные звезды. Сверху караван похож на огромную, извивающуюся между холмов змею. Командир двадцать шестого отряда Пенн повис на воздушной машине в конце колонны, где движутся цистерны с водой, холодильники с молоком, фургоны с прессованным сеном. На открытых платформах вездеходов покачиваются слоны, носороги, гиппопотамы. Автокранами торчат над кабинами жирафы, в других машинах — зебры, антилопы, страусы.

Львы в вездеходе с решетками, — скорее по традиции, чем из-за необходимой предосторожности. Пятьдесят с лишним животных, добытых для зоопарка «Мир животных», — все спокойные, будто ручные. Обычные трофеи сонных стрелков. Пенн, командир стрелков, или, как его зовут следопыты за выдающийся рост, Пенн-долговяз, долгое время работал «белым охотником», унаследовав редкую профессию от отца и деда. Он умел делать все, что входит в обязанности охотника: выслеживать зверя, разбивать лагерь, готовить обед, проявлять фото — и кинопленку, водить самолет, машину и, разумеется, безошибочно стрелять.

Правда, с тех пор, как охота на животных была запрещена для всех, стрелять Пенну приходилось крайне редко. За последние годы белый охотник убил одного слона, который, услышав жужжание кинокамеры, прижал уши, свернул кольцом хобот и с такой яростью бросился на открытую машину, что смял бы ее, как пустую жестянку, не останови нападающего пуля в лоб из тяжелого нарезного ружья. Слон рухнул на колени возле самых колес. Хладнокровный турист из Европы, до последнего метра снимавший нападение слона, спас Пенна от тюрьмы: эффектная кинопленка подтвердила грозившую людям опасность. Кроме того, турист, назвавшийся профессором фон Кругом, предложил охотнику новую работу.

Пенн-долговяз стал сонным стрелком. Сонные стрелки охотились на самых редких зверей, причем выбирали лучшие экземпляры. Они носили с собой мощные ружья и презирали охоту с автомобилей, когда привыкшие к технике звери подпускают человека на несколько шагов; уходили в заросли, выслеживали там жертву, спускали курок. В этой охоте все было, как и десятки лет назад: азарт и осторожность охотника, хитрость зверя, странная тишина перед решающим моментом и мгновенность нападения — почти все правдоподобно. Зверь падал не мертвым, его мгновенно усыпляла сонная пуля.

И хотя Пенн, став уже командиром стрелков, называл свою работу «врачебной охотой», он отлично помнил, что родился в другое время, чем его дед и даже отец, которые охотились по-настоящему. Когда не в кого стрелять разрывной пулей, «врачебная охота» — лучшее занятие для таких азартных, сильных, жаждущих погони за зверем парней, как он сам. Сейчас сонные стрелки отдыхали, переживая во сне, быть может, еще раз свои приключения; спали все, кроме тех, кто вел машины вместе с проводниками. Пустив аэромобиль на малой скорости, командир с удовлетворением поглядывал на свой Ноев ковчег. Пятьдесят голов — гордость любого охотника.

Добыть пятьдесят голов, когда почти вся саванна превращена в поля и пастбища, когда звери скрылись в колючих зарослях, — значит месяц бродить с пересохшим от жажды ртом по пустыне. Месяц адской работы! Там, на платформе, были и его, Пенна, «охотничьи рекорды»: носорог с мощным рогом и лев с редкой черной гривой. Лев выскочил из травы в пяти шагах от Пенна и, остановленный выстрелом, свалился тяжелым мешком, чуть не царапнув его по плечу; носорог, которого охотник выслеживал больше недели и встретил на узкой тропе, со свойственным ему яростным упрямством не пожелал уступить Пенну дороги… Была и вторая программа, о которой командир двадцать шесть докладывал фон Кругу. Цель ее профессор не объяснил даже Пенну, но для стрелков она представляла особый интерес: состязание в меткости.

Надо было попасть особой радиопулей в определенное место головы или тела. Зебры и страусы, антилопы и жирафы, помеченные радиопулей, убегали галопом. Более агрессивные мишени, если они обнаруживали охотника с бесшумным ружьем и нападали на него, получали вдобавок сонную пулю. Такую жертву не трогали: через несколько часов зверь просыпался, вставал на ноги. Сонные стрелки не интересовались задачами такой необычной охоты.

Считали, что у науки свои причуды; они же получают от этих причуд удовольствие, не нарушая — что очень важно — правил закона о браконьерстве: радиопули не убивали животных. А кроме удовольствия, стрелков ожидала специальная награда. Командир всегда знал, кто попадает точно в цель: в радиоящике пеленгатора, который он возит в своей машине, каждая радиопуля попискивает своим сигналом. Звезды вскоре погаснут, и огненный шар начнет свое привычное кружение над пустыней. К тому моменту колонна выберется на каменистый кряж.

Кряж ведет к реке и зеленым холмам. Дальше — шоссе. На этом шоссе можно развить скорость и через несколько часов доставить груз на аэродром. С востока, опережая на полчаса солнце, к каравану приближалось странное существо. Если бы Сергей Сыроежкин мог видеть сейчас своего лохматого друга, он ахнул бы от изумления: вытянувшись в воздухе стрелой, Рэсси летел на крыльях.

Впрочем, для любого наблюдателя с земли шесть прозрачных плоскостей, похожих на крылья насекомого, были почти неразличимы, как незаметны бывают крылья летящей мухи — одно лишь мелькание в глазах. Крылья вращались сверху вниз мощными взмахами, делая петли в виде восьмерки, лапы были спрятаны, уши крепко прижаты — все подчинено скорости. Рэсси пространствовал. Это не значит, что он просто летел на большой скорости, отмеряя километры. Он искал цель, и все его существо, все тончайшие механизмы излучали, исследовали то, что простиралось под ним и вокруг него.

Со своей высоты Рэсси обозревал на десятки километров плоскую равнину, блестевшую в лунном свете, будто алюминиевая сковорода. Как лев, как леопард, как любая кошка, он прекрасно различал в темноте каждый холм, каждый куст и осторожные силуэты хищников между ними. Но лев, разумеется, никогда не сможет подняться в такую вышину и увидеть четкую грань земли и неба — плавно выгнутую линию горизонта; лев никогда не увидит так близко звезды Африки. А для Рэсси, стремившегося вперед с легкостью птицы, были важны луна и звезды: по ним он ориентировался, зная с точностью до минуты, когда солнце сотрет их с небосвода. Встречный ветер не заглушал для Рэсси звуков обычной жизни.

Он слышал хохот гиены, глухое ворчание самого властелина пустыни — льва, топот сорвавшегося с места табуна антилоп. Рэсси узнавал мимоходом многие ночные секреты — для него были понятны даже те звуки, которые не улавливает человеческое ухо. Но Рэсси не вмешивался в ночной быт хищников. Он слушал: нет ли сигналов особой опасности, предупреждающих о приближении каравана машин? Все обостренные чувства, пробудившиеся в Рэсси, и были тем особым состоянием, которое необходимо ему, чтобы выполнить поручение, и которое названо словом «пространствовать».

Это особая работа сложнейших механизмов, из которых состояла новая модель… Пространствовать для Рэсси означало найти цель, решить множество задач, проявить все способности, зашифрованные в кличке одной таинственной буквы «И» — «И так далее»… Рэсси пространствовал над ночной пустыней и еще издали обнаружил караван вездеходов. Он приблизился на большой высоте, а потом, снизившись, некоторое время парил над машиной командира, подробно изучая противника, заранее составляя и проигрывая, как опытный теоретик, программу действий. Сложив четыре крыла, планирующим полетом на двух раскинутых в стороны плоскостях Рэсси резко направился вниз. Пенн, отмерявший на карте расстояние до шоссе, услышал пронзительный, резкий, многократно повторенный в ночи звук, от которого он вздрогнул: как будто закричали разом все звери Африки. То, что увидел Пенн сверху, поразило даже его, охотника, родившегося в Африке, командира дюжины отчаянных парней.

Звери словно взбесились. Слоны с боевым трубным воплем молотили хоботом по кабинам. Ревели, сотрясая воздух, львы. Носорог, обратившись в живой таран, одним ударом разнес борт вездехода. И еще Пени заметил в серой мгле совсем непонятное существо: оно скользнуло вниз на длинных, блеснувших в свете фар крыльях и пропало на фоне черной земли.

Пенн включил сирену тревоги. Машины остановились. Из фургона высыпали сонные стрелки. Блеснули вспышки выстрелов. Но пули опоздали.

Львы, страусы, зебры, носороги, жирафы бежали, подгоняемые протяжными, все не стихающими звуками тревоги. Быстрым глазом охотника Пенн успел заметить, что на платформе после первых ударов слонов откинулись борта и гиганты сошли на землю. Включить все прожектора! Сам Пенн устремился за беглецами к реке, развив предельную скорость. За ним, легко соскочив с платформы, резво отталкиваясь от каменистой почвы, прыгала машина-лягушка с двумя стрелками.

И Сергей растерянно спросил: — Змея? Какая змея? Его антенны, чувствительные, как особые точки на голове змеи, уловили слабое тепло… За тысячи километров от африканской пустыни, в школе юных кибернетиков, в обычном кабинете математики, Электроник чутко слушал далекого Рэсси. Для Сергея он повторял все вслух, а для себя писал на доске формулы. Сыроежкин постепенно узнавал, как пространствовал Рэсси над ночной пустыней.

Наконец-то он начал понимать, что значит таинственное «И так далее» в имени их лохматого друга! А по глазам кошки можно даже определить точное время: в полночь они идеально круглые и горят. Глаза Рэсси, точнее, его многоглазие особенно удивляло Сережку. Если черепаха глядит как бы сквозь зеленые очки; собака, корова, лошадь не различают никакие цвета; орел, страус, осьминог видят, как человек; стрекоза делит мир на голубой верх и пестрый низ, а пчела ясно различает невидимую часть радуги, то Рэсси смотрел на расстилавшийся перед ним мир так, как ему было удобно. Рэсси мог превратить его в черно-белый и в обычный цветной, мог совмещать желто-зелено-оранжевые краски и различать недоступные человеку тона.

Мог, если бы очень захотел, увидеть мир вокруг себя переливающимся тончайшими оттенками, медленно текущим, как цветная река, как бесконечная мелодия красок, таким разноцветно-ярким, что у обычного человека, будь он на его месте, закружилась бы голова. Рэсси мог увидеть все богатства солнечного мира здесь, на Земле, а не на поражающем воображение Юпитере. Когда Рэсси парил над колонной, следя двумя глазами за вездеходами и третьим, невидимым «глазом рака» — за воздушной машиной командира, Электроник затих, решая вместе с далеким разведчиком сложную задачу. Но вот Рэсси издал пробудивший пленников клич, и Электроник подскочил на месте, а потом произнес: — Это что-то новое, надо запомнить. На первый взгляд — крик крайней опасности, составленный из сигналов разных животных.

Точнее проанализирую позже. Что там произошло? Я улыбаюсь необычной информации. А где Рэсси? Что случилось с ним?

А сонные стрелки? Ну, отвечай же, отвечай! Не мешай мне, пожалуйста. Я все скажу, что сумею узнать. Связь действует отлично.

Спокойствие и анализ… И не отвлекай, пожалуйста, Рэсси лишними словами. Ведь он тебя тоже слышит… Яркое африканское солнце осветило речные заросли. Птицы, ящерицы, змеи, крокодилы, насекомые, лягушки, черепахи — все разом пробудилось; наступила привычная пора охоты, песен, игр. И словно невидимая рука отдернула вдруг мелко сплетенный занавес мошкары; смолкли невидимые в тумане птицы. Речные жители притаились и будто исчезли.

В клубы тумана, в прохладные воды реки, тяжело стуча ногами, спускалось с откоса грозное стадо. Рядом с зебрами и антилопами прыгали львы, жирафы спешили за страусами, слоны и носороги, с треском ломая тростник, пробирались к противоположному берегу. Там защитная стена кустарника, оплетенные лианами деревья. Над бегущими, испуская призывные крики, парил крылато-мохнатый разведчик. Странные «рога» на голове, которые видел издали командир Пенн, — вовсе не рога, а выдвижные антенны глаз, как у некоторых мух.

Рэсси зорко наблюдает за преследователями: в верхних клетках сетчатки его глаз медленно перемещается воздушная машина, скачущая «лягушка» — в нижних, и Рэсси точно определяет расстояние до зеленых холмов и скорость преследователей. Пленники успеют. Успеют добежать до выстрела. Пенн понимал, что звери скроются в колючих зарослях. Однако его волновали не «охотничьи трофеи» — он был уверен, что стрелки выследят бывших пленников, — Пенн с холодной яростью следил за многокрылым летуном, который увел его добычу.

Кто это был, Пенн не знал, но интуиция подсказывала охотнику, что перед ним сейчас опасный противник. А тот словно дразнил стрелка: завис на серебристых крыльях над бамбуком, будто знал, что человек приземлит свой аэромобиль. Машина командира в зарослях была бесполезна. Пенн, выбравшись из кабины, подождал, пока по склону холма взберется «лягушка». В подоспевшей «лягушке» были один из стрелков и оруженосец командира — Зузу, державший наготове два электронных ружья.

В колючих зарослях машина — лягушка» незаменима, хотя, разумеется, не столь комфортабельна, как аэромобиль. Пенн-долговяз, надев на голову шлем, втиснулся на водительское место, так что его колени оказались возле подбородка, привычно нащупал подошвой армейского ботинка педали, нажал на кнопки управления. Машина, оттолкнувшись четырьмя лапами, гигантским прыжком взвилась над кустами и с треском приземлилась в сухом бамбуке. Пожалуй, прыжки в «лягушке» можно сравнить со спуском горнолыжника с опасного склона: коварные бугры и ямы способны внезапно подбросить в воздух, свалить в сторону, разбить о вырастающее на пути дерево. Здесь все внимание — трассе, мгновенному выбору площадки до следующего прыжка, ну и, разумеется, цели погони.

Водитель «лягушки» должен быть опытным, хладнокровным преследователем. Рэсси на своих крыльях тоже лавировал. Двигаясь рывками, он облетал деревья, скользил между кустов. А главное, что бесило преследователя, — лохматый летун угадывал, куда именно прыгнет «лягушка», и удирал чуть ли не из-под самого носа машины. Пенн вскидывал на ходу ружье, которое протягивал ему оруженосец, но всякий раз опаздывал на какое-то мгновение: Рэсси не давал стрелку прицелиться.

Пот катился из-под шлема, на рубашке выступила соль. Охотник, сжав зубы, посылал машину вперед. Он видел, что многокрылый превосходит любого зверя по быстроте реакции, но не отступал. Внезапно «лягушка» увязла. Пенн нажимал на кнопки — бесполезно: болото.

Он выскочил из машины и, провалившись по колено в жижу, выпалил из обоих стволов в небо, где в последний раз мелькнула тень, — просто так, чтоб разрядить свою ярость. Как это он не заметил и угодил прямо в болото! Охотник махнул оруженосцу: надо возвращаться пешком, вдвоем «лягушку» не вытянуть… Они пробирались сквозь заросли, искали тропу. Весь мир вокруг охотника и его следопыта был колючим: острые, как рыболовные крючки, согнутые шипы царапали кожу, рвали одежду. А сверху жалило солнце.

Пенн был недоволен собой: он стрелял, хотя цель уже исчезла, — что может подумать о нем черный оруженосец? Иногда они ползли в густом, переплетенном вверху кустарнике, и Пенн видел перед носом лиловые пятки следопыта. Выбравшись на простор, Зузу вытаскивал из рубашки охотника колючки; сам он был без единой царапины. А где-то в кустах бежал носорог — его, Пенна, рекордный трофей… Ухо охотника уловило в знойном воздухе медленные звуки барабана: неподалеку, у реки, была деревушка. Пенн выругался про себя: еще не вечер, а уже передают новость.

Кто-то стучал по натянутой на огромную чашу коже слона: «Рум-ра-та… ра-ра… дум! Звери белых охотников разбежались. Каравана больше нет…» Тяжелый, глухой звук плыл над рекой… … Несколько дней сонные стрелки выслеживали беглецов. Те, кто уходил к зеленым холмам за рекой, возвращались без добычи. Самые опытные охотники спешили по свежему следу, но не сделали ни одного выстрела: звери словно превратились в привидения.

Пенн был уверен, что во всем виновато странное крылатое существо, которое он не догнал. Час за часом под раскаленным солнцем патрулировал командир в своем аэромобиле, но не замечал ни одного подозрительного силуэта. Это было какое-то проклятое место! Как будто подходящее для охоты, с бродившими рядом «живыми целями» и — пустое. Пенн-долговяз уже колебался: может, ехать дальше и начать охоту заново?

Прыгавшие на ветках обезьяны, пестрые крикливые попугаи, притаившийся в развилке дерева леопард, мирно сопящий на пустынной тропе носорог, которому все уступают дорогу, зная его дурной характер, строгая шеренга слонов, идущих к ночной реке, — ничто не ускользало от острого взгляда Рэсси. Он слышал звуки африканских джунглей, понятные всем зверям: ведь только безнадежно глухой не уловит крик боли теленка, на которого прыгает большая кошка. А кроме того, каждый зверь, каждая птица говорили друг с другом почти неслышно для соседей: зебра фыркала своему жеребенку беззвучно для рыскавшей рядом гиены, а переговоры шакалов, сопровождавших львиное семейство, были для львов лишь слабым шепотом. Чуткие уши Рэсси невольно подслушивали лесные тайны — любви и рождения, гибели и утоления жажды, гона добычи и свержения сломавшего ногу вожака. Рэсси мог даже вмешаться в чью-то чужую жизнь, подавая особые сигналы для каждого животного.

Но он вел себя, как все: звери по природе своей молчаливы и не говорят без причины; даже царь пустыни, чей рык сотрясает землю, подает голос очень редко. Так, внимательно слушая окружающий мир, Рэсси проверял то, что знал раньше: в любом крике зверя, в любой песне птицы есть важная нота, и смысл песенки меняется, если переставить ноты. Огибая препятствие с ловкостью летучей мыши, Рэсси следил за небом и землей, не теряя из виду преследователей. Как ни были опытны и осторожны охотники, разведчик замечал их первым. То, что человеку могло показаться промелькнувшей смутной тенью, для глаз Рэсси было точной фигурой; он определял расстояние до нее и скорость ее движения.

Вот тут Рэсси подавал знак опасности резким голосом. А когда охотник был близко, лохматый страж ощетинивался, принимал угрожающую позу, предупреждая: спасайтесь! Обнаружив стрелка в засаде, он оставлял пахучие метки на тропе, кустах, стволах деревьев, и все шедшие на водопой обходили страшное место или возвращались обратно; сиди стрелок в секрете хоть несколько дней — ни один зверь не переступит опасной черты. Если бы звери имели обычай выбирать среди своих вожаков наиглавнейшего, которого почитал бы не из одного только страха каждый житель леса, Рэсси несомненно был бы избран «царем зверей». Даже в короткие минуты передышки оберегал он своих подданных, решая сотни задач.

Как всякая машина, Рэсси никогда не думал о себе в превосходной степени и вообще не думал о себе. Разве только в моменты опасности. Да и тогда он представлял себя в третьем лице — как игрока в честном поединке, который непременно должен выиграть. Несмотря на особую чувствительность, не был он электронным поэтом, наподобие тех машин, которые сравнивают шелест травы с тихим дождем, а звон ручья с пением птиц. Но это не значит, что Рэсси был просто механическим набором схем.

Его электронное нутро жило своими ритмами, его обостренные чувства — слуха, зрения, погоды, направления, движения, опасности — непрерывно изучали окружающий мир, чтобы угадать, предвидеть действия противника, опередить его. Иначе бы Рэсси просто не был Рэсси! Он не знал, конечно, что происходит в далеком от него городе. А потом Громов на свободной части листа набрасывает уравнение, протягивает Электронику: «Пошли-ка Рэсси эту поправку. Возможно, она ему пригодится…» Электронный Рэсси, редчайший механизм, — он слишком старательно выполнял поручение.

Убедившись, что самые стойкие, самые сильные, заметные всем издали сигналы опасности — пахучие метки, разведчик подобрался на рассвете к каравану и, как маленькая химическая лаборатория, оставил свои знаки на шагающих колесах вездехода. Затем скользнул в открытую дверь фургона, где дремали сонные стрелки, и очень внимательно осмотрел ботинки охотников. Ребята, да ведь это терьер! Вслед за лохматым терьером стрелок выскочил наружу и увидел странное существо, убегающее на длинных ногах с огромной скоростью. На этот раз радиопуля поразила цель.

Любитель собак сообразил, что обычный терьер вряд ли станет улепетывать на страусовых ходулях. Пенн-долговяз ухмыльнулся от такого везения. Выслушав стрелка, он сразу понял, кого отметила радиопуля. Теперь надо только дождаться солнца, чтоб выследить наверняка и прикончить боевым зарядом проклятое многокрылое существо. Разбойнику не уйти, кем бы он ни был.

Радиоящик, стоявший в багажнике машины, издал характерный писк. Приземлив аэромобиль, Пенн побежал в фургон к стрелкам — поздравить счастливца. Когда он вернулся к машине, то не поверил своим глазам. Багажник с дорогой аппаратурой был сплющен мощным ударом, будто на него наступил слон. Пенн растерянно осматривал остатки аппаратов, соображая, что он теперь доложит фон Кругу.

Без уникального пеленгатора охота радиопулями не имела никакого смысла: машина фон Круга не получит ни одного сигнала и хозяин очень скоро догадается, что экспедиция провалилась. Через полчаса колонна пустых вездеходов направилась к шоссе… — … Ничего не понимаю в этом ящике с хвостом. Модель вышла из подчинения. Он даже не слушался моих приказаний. Только теперь Рэсси возвращается.

Поехал в Индию, а открыл Америку. Никто ему и слова не сказал. А наш Рэсси открыл Африку! Африку для свободных зверей… Как обычно, друзья встретились в кабинете математики и обсуждали приключения Рэсси. Электроник аккуратно чертил формулы на доске, стирал их и писал новые.

Хотя в этих неинтересных научных словах и угадывалось новое открытие Рэсси, Сыроежкину стало жаль друга. Его Электроник, математическое светило, чего-то не понимает! Он просто устал от напряжения. Его надо развеселить, помочь ему развеяться. Я должен все спокойно проанализировать.

Ставит в тупик самого Электроника… И он в этом признается… — Молодец, Рэсси! А летать в темноте, приманивать зверей, узнавать все новости пустыни… А пространствовать! Видеть, слышать, бегать, планировать, чувствовать, искать, находить — все это сразу — каково, а? Пространствовать в небе, в джунглях, в море, а завтра, возможно, и на Луне, среди звезд! Да любой человек, решил про себя Сергей, захочет стать такой собакой!

Нет, не хотел рассудительный Электроник превратиться в гениальную собаку!

Нектон: определение, особенности, разнообразие и роль в экосистеме – лекция по экологии

Представители нектона, которые питаются другими нектоническими организмами, представлены рыбами, такими как тунцы, барракуды или акулы. Нектоны — это организмы, способные активно плавать и перемещаться водной средой, преодолевая силу течений. View the latest news and breaking news today for U.S., world, weather, entertainment, politics and health at Хотя в 1960 году Жаком Пиккаром и Доном Уолшем было совершено погружение на глубину 11 км. В 2017 году компанией «Нектон» было выпущено 360-градусное видео, названное «Путешествие к глубинам». Однако, если граница между бентосом, нектоном и планктоном изменчива и иногда неопределённа, всё же нектон, включающий в свой состав всех животных крупных размеров и более высокой организации, должен рассматриваться и географом и биологом особо. Вікіпедія - Wikipedia НЕКТОН - (от греч. nektos - плавающий), совокупность активно плавающих животных, обитающих в толще воды, способных.

Проект «Нектон»

Мало кто сталкивался с Нектоном в просторе океана: он любил спокойные прохладные глубины. The Greener Grid Park would be located in Necton on a 30-acre site next to the A47. The Greener Grid Park would be located in Necton on a 30-acre site next to the A47.

Похожие новости: