Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже Издательство АСТ.
Кто-нибудь видел мою девчонку? (1952)
4 февраля в прокат вышел фильм Ангелины Никоновой «Кто-нибудь видел мою девчонку?», сюжет которого основан на одноимённом автобиографическом романе Карины Добротворской. Смотреть онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? (фильм 2020) в хорошем качестве HD. Сергей и Кира — это история о двух молодых людях, считавшихся самой красивой и завораживающей парой на богемной сцене Петербурга в начале девяностых. В 2021 году режиссёр Ангелина Никонова выпустила фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?», в основу которого легла книга писательницы. Фильм был снят по мотивам книги Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку? Фильм снят по книге «Кто-нибудь видел мою девчонку?
Кто есть кто в фильме «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
Премьера фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?», в котором снялись Виктория Исакова, Аня Чиповская, Юра Борисов, Александр Горчилин, состоялась 27 января в кинотеатре «Иллюзион». Вчера в кинотеатре "Иллюзион" состоялась премьера фильма режиссера Ангелины Никоновой "Кто-нибудь видел мою девчонку?". В 2021 году режиссёр Ангелина Никонова выпустила фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?», в основу которого легла книга писательницы. Драма. Режиссер: Ангелина Никонова. В ролях: Анна Чиповская, Александр Горчилин, Виктория Исакова и др. Сергей и Кира считались самой красивой парой богемного Петербурга начала девяностых. Это были интеллектуалы, влюбленные в кинематограф. Верхний зазор. Ответ. Увидеть больше пробелов». Кто-нибудь видел мою девчонку? В новой биографической драме “Кто-нибудь видел мою девчонку?” зритель окунется в эпоху богемного Петербурга 90-х.
Прямой эфир
- Лучше бы я её не видел: рецензия на фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
- Премьера фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?» в Москве
- О чем кино
- Политика публикации отзывов
- «Кто-нибудь видел мою девчонку?»: Юлия Снигирь и Евгений Цыганов вышли в свет
- Сергей Добротворский
«Кто-нибудь видел мою девчонку?» Карины Добротворской
Что это? Потому ли, что я стала тебе и о тебе писать, понемногу выпуская своих демонов? Или потому, что я влюбилась? Сегодня я видела Таню Москвину — впервые за много лет. Вы вместе учились в институте, ты восхищался мощью ее критического дара и способностью ничего и никого не бояться. Однажды, когда мой сын Иван был еще совсем маленьким, Москвина пришла ко мне в гости. Иван внимательно посмотрел на ее яркое асимметричное лицо. Она, как и я, перенесла в юности неврит лицевого нерва. Что из меня теперь не выйдет красивой женщины и что это для меня куда большая драма, ее не занимало. То, что такое обычно не говорят маленьким детям, ей и в голову не приходило.
Так она жила — ни в чем никаких ограничений. Ты свою бунтарскую природу мучительно укрощал, к тому же был деликатен и не любил задевать людей. А Танька позволяла себе всегда и во всем быть собой и ничего не делать наполовину. Если бутылка водки — то до дна. Если страсть — то до победного конца. Если ненависть — то до самых печенок. Она умела быть так упоительно свободной и так одержимо неправой, что ты немного ей завидовал. Она тебе всегда отдавала должное, как будто ваша группа крови, замешанная на питерском патриотизме, была одинаковой. Сегодня Москвина рассказала мне, как ты впервые показал ей меня — в библиотеке Зубовского института на Исаакиевской, 5, куда вы с ней два раза в неделю ходили в присутствие.
Она очень интересуется рок-культурой. Но он уже явно был влюблен. Ну да, рок-культура, конечно. Тогда было модно рассуждать про молодежную культуру. Он был первым рокером, чью кассету я слушала по десять раз на дню, еще не зная, как он золотоволос и хорош собой. Эта захлебывающаяся студенческая работа понравилась руководительнице критического семинара Татьяне Марченко. Она показала ее Якову Борисовичу Иоскевичу, который вместе с тобой делал сборник статей о молодежной культуре. Меня вызвали на Исаакиевскую — на встречу с вами обоими. Я готовилась к этой встрече, безжалостно завивала длинные волосы горячими щипцами, румянила щеки ватой, густо красила ресницы тушь надо было развести слюной и слоями накладывала тональный крем.
Зачем я это делала — понятия не имею, моя кожа была идеально гладкой и косметики не требовала. Но мне с детства казалось, что можно быть лучше, красивей, хотелось преодолеть разрыв между тем, какой я была на самом деле и какой могла бы быть, если б… Если б что? Ну хотя бы волосы были кудрявей, глаза больше, а щеки румяней. При этом я надела джинсы с шестью молниями — молодежная культура все-таки. Не жук чихнул. Я была уверена, что ты будешь меня хвалить, ведь не каждую студентку третьего курса собираются печатать во взрослом научном сборнике. Ты вошел на кафедру, смерил меня ледяным взглядом я спросила себя, помнишь ли ты нашу встречу на Фонтанке и высокомерно сказал: — Я не поклонник такого стиля письма, как ваш. Я молчала. Да и что можно было ответить?
Я-то считала, что написала нечто и вправду классное. И вообще, не я сюда напросилась, вы меня позвали. Очень сопливо. Много штампов. И к тому же это надо будет в два раза сократить, — произнося всё это, ты почти на меня не смотрел. Я продолжала молчать. В этот момент на кафедру вошел Яков Борисович. Прекрасная работа, прекрасная. Очень украсит наш сборник — написано так страстно и с такой личной интонацией.
Помню, что я испытала благодарность ему и обиду на тебя, который в этот момент равнодушно смотрел в окно. Текст я действительно сократила вдвое. Тебе этот финал казался глупым, а мне — принципиальным, потому что мне хотелось сохранить эту личную интонацию. Обида долго не проходила, я не могла забыть, как ты со мной обошелся. Но цену этому занудству я уже начала понимать. Я начинаю письмо и теряюсь — как мне к тебе обращаться? Я никогда не называла тебя Сережей или Сережкой. И уж точно никогда не говорила — Сергей. Впрочем, едва ли; скорее всего, я избегала имени, потому что уже понимала, что между нами существует пространство, где отчество не предполагается.
Я никогда не обращалась к тебе по фамилии, хотя другие твои девушки — до меня — это делали. А может быть, просто от ревности. До меня только недавно дошло, что никого из своих любимых мужчин я не могла называть по имени, словно боясь коснуться чего-то очень сокровенного. И меня никто из них не называл в глаза Кариной, всегда придумывались какие-то нежные или забавные прозвища. Но когда все-таки называли, то это задевало меня как что-то почти стыдное. А может, мне просто были необходимы имена, которые были бы только нашими, — никем не истрепанные. Когда мы начали жить вместе, то довольно скоро стали называть друг друга Иванами. Почему Иванами? Ужасно жаль, я совсем не помню.
Не помню, как и когда это имя пробралось в наш словарь. Всегда в мужском роде. И помню, как мы однажды стали смеяться, когда я впервые назвала тебя Иваном в постели. Ты ведь не любил говорить в постели? И еще помню, как твоя мама, Елена Яковлевна, ревела в телефонную трубку: — Ты ведь сына Иваном назвала, да? В честь Сережки? Это было в тот день, когда я узнала о твоей смерти. Сейчас мне кажется, что я влюбилась с первого взгляда. И что каждая следующая встреча была особенной.
На самом деле в то время я была влюблена в другого, чью систему ценностей безоговорочно принимала. Я тебя остро чувствовала, это безусловно. Но прошло еще несколько лет, прежде чем я осознала, что это любовь. Случилось это, когда ты читал у нас лекции по истории кино, подменяя Якова Борисовича Иоскевича. Я училась на последнем курсе, значит, мне было года двадцать два. А тебе, соответственно, — тридцать, вполне серьезный возраст. Лекции Иоскевича нам нравились, но казались уж слишком заумными. Когда вместо него пришел ты и сказал, что Яков Борисович заболел и что ты проведешь несколько занятий, мы обрадовались. Ты нас ошеломил — как ошеломлял всех своих студентов.
Нервной красотой, завораживающей пластикой рук, необычным сочетанием развинченности и собранности, энергией, эрудицией. Нам казалось, что ты перебрал по крошечным кубикам всю историю кино и выстроил ее заново по собственным законам. Первая твоя лекция длилась часа три, но никто не устал и не отвлекся. Иначе не получается. Мы влюбились. В аудитории сидели одни девушки. Ты с нами не заигрывал, не шутил, не демонстрировал свое блистательное чувство юмора. Мне снова мерещилась надменность, которая меня в тебе пугала. Но как только ты вошел в аудиторию, мне показалось, что между нами есть какая-то особая тайная связь.
А как же, ведь была история с моим текстом про молодежную культуру. И я ходила на премьеру твоего спектакля и видела тебя с раскрашенным лицом в роли живого трупа. И у нас столько общих знакомых. И все-таки ты оглянулся тогда на Фонтанке и увидел, что я тоже оглянулась. Ты вспоминал, как я, будучи старостой курса, положила перед тобой на стол журнал и показала пальцем с обкусанным ногтем, где надо расписаться. Я это тоже помню. Ноготь был страшный — я не приучена была делать маникюр и очень стеснялась своих неухоженных рук. Я тебе нравилась? Накручивала волосы на палец и строила глазки.
Я старался на тебя не смотреть, потому что не мог сосредоточиться. А я смотрела на тебя не отрываясь. Сегодня вспоминала, как Трофим, Миша Трофименков, рассказывал, что это он меня тебе подарил. Так и было — задолго до того, как начался наш с тобой роман. Однажды Трофим сказал, что ты мной всегда восхищаешься, поэтому можно выкинуть милую глупую шутку — перевязать меня ленточкой и привести к тебе на день рождения. Как подарок. Я открыла рот. Да он меня всегда презирал! Но сказано — сделано.
Однако нарядный фасад широких улыбок и романтики скрывает настоящую драму. Кира не выдерживает и через какое-то время, собрав свои вещи, покидает Северную столицу. Сергей же остается здесь и вскоре умирает. С той поры проходит семнадцать лет.
Умирает вскоре после развода. И только спустя семнадцать лет красивая и успешная Кира осознает, что нет у нее больше шансов на счастье, так как ее сердце навеки отдано Сергею.
Российская премьера: Кинотавр, Основной конкурс, 2020 Формат: полнометражный фильм.
Не хочу в этом разбираться, пусть в этом ковыряется ее психотерапевт, ей за это деньги платят. Но что покоробило меня до глубины души, так это ее поступок по отношению к родителям Добротворского. На протяжении всей книги она повторяла о том, какие это хорошие люди, как они продолжали к ней прекрасно относиться даже после развода, как привечали ее детей от другого мужчины, как она замечательно общается с ними и по сей день. Даже не представляю, как перенесли эти очень пожилые люди такую книгу. Она пишет благодарность в конце своей книжки. Я знаю, что эта книга — совсем не та, какую они хотели бы прочесть о своем сыне. Но я надеюсь, они почувствуют, что мной двигала любовь. Да, любовь.
Любовь к себе. И последний самый сложный вопрос: «Зачем я это читала? Да как в старом детском анекдоте — «только белый человек наступает два раза на одни и те же грабли». Кажется, что уж после «мемуаров» Кореневой, Кончаловского, Подгородецкого можно было понять, что все эти откровения — куча грязного белья. Хотя, с другой стороны воспоминания Никулина или Дурова — очень интересные и добрые книги. Но то, что я вообразила, что Добротворская может написать что-то хорошее, конечно, была большая моя глупость. Меня сбило с панталыку слово «интеллектуалка», которое к ней применялось, опять же, она не актриса какая-нибудь или запойная рокерша, а серьезная женщина, издатель-председатель... В общем, еще один гвоздь в крышку виртуального гроба для всей этой «интеллектуально-творческой глянцевой элиты». Буду считать, что читала эту книгу для закрытия очередного пункта марафона.
О книге Карины Добротворской "Кто-нибудь видел мою девчонку"
Это сильно тревожило вдову, которая чувствовала долю своей вины в произошедшем. И вместе с тем она не могла представить, как теперь дальше жить. Она уже определённый период жила без любимого, и чувствовала себя комфортно. Но в последние недели жизни красотки не клеилась. Она не могла понять, что же происходит. Но затем главная героиня осознала, что у неё наступили тёмные времена в судьбе.
Даже пейджер был атрибутом важности и богатства. А статьи мы передавали отпечатанными на машинке — первый 286-й компьютер появился у нас только спустя два года после того, как мы начали жить вместе. Тогда в нашу жизнь вошли и квадратные дискеты, казавшиеся чем-то инопланетным. Почему мы не писали друг другу писем? Просто потому, что всегда были вместе? Однажды ты уехал в Англию — это случилось, наверное, через месяц или два после того, как мы поженились. Тебя не было совсем недолго — максимум две недели. Не помню, как мы тогда общались. Звонил ли ты домой? Мы жили тогда в большой квартире на 2-й Советской, которую снимали у драматурга Олега Юрьева. А еще ты был без меня в Америке — долго, почти два месяца. Потом я приехала к тебе, но вот как мы держали связь всё это время? Или в этом не было такой уж безумной потребности? Разлука была неизбежной данностью, и люди, даже нетерпеливо влюбленные, умели ждать. Самое длинное твое письмо занимало максимум полстраницы. Жизнь с тобой не была виртуальной. Мы сидели на кухне, пили черный чай из огромных кружек или кисловатый растворимый кофе с молоком и говорили до четырех утра, не в силах друг от друга оторваться. Я не помню, чтобы эти разговоры перемежались поцелуями. Я вообще мало помню наши поцелуи. Электричество текло между нами, не отключаясь ни на секунду, но это был не только чувственный, но и интеллектуальный заряд. Впрочем, какая разница? Мне нравилось смотреть на твое слегка надменное подвижное лицо, мне нравился твой отрывистый аффектированный смех, твоя рок-н-ролльная пластика, твои очень светлые глаза.
Нам с самого начала известно, что закончится все трагически: двадцать лет спустя та же Кира уже Виктория Исакова , преуспевающий редактор глянцевого журнала в Париже, не получает удовольствия от устриц и не может найти личное счастье в объятиях молодого возлюбленного Юрий Борисов , а пишет письма Сергею, который их уже точно не прочитает. Большинство зрителей «Девчонки» будет, вероятно, в курсе, но для порядка уточним: фильм Ангелины Никоновой сделан по мотивам одноименной книги медиафункционера Карины Добротворской, написанной, в свою очередь, по мотивам ее отношений с петербургским кинокритиком Сергеем Добротворским, погибшим в 1997 году. Насколько вольно Добротворская, а теперь Никонова передают и, что даже важнее, интерпретируют реальные факты, характеры и отношения — вопрос, кажется, дискуссионный. Эти пересечения во всяком случае, не ограничиваются вездесущим Горчилиным, который в «Лете» коротко изобразил музыканта Андрея «Свина» Панова, родившегося и умершего почти одновременно с Добротворским. И как картину Серебренникова участники и наблюдатели тех событий приняли, за редким исключением, в штыки, так и «Девчонка» вызвала чрезвычайно раздраженную реакцию. Добротворский, трагическая фигура, автор невероятных текстов о кино , учитель для многих из нас, кто его не застал, — по сей день объект негромкого цехового культа. Рассказывали, что критики, присутствовавшие в сентябре на фестивале «Кинотавр», дружно набросились на авторов «Девчонки» которым, впрочем, тоже палец в рот не клади. Что уж говорить про круг друзей и близких Добротворского, многие из которых враждуют с Кариной Добротворской еще с 1990-х — что, собственно, в фильме откомментировано справедливости ради, легендарный кинокритик Михаил Трофименков, один из главных героев этого сюжета, на днях написал весьма сдержанный отзыв.
Сто писем к Сереже» я прочла еще несколько лет назад. Это пронзительная и захватывающая публицистика. Живая, ненадуманная. Но трижды сложная для экранизации в силу того, что это реально существующие и существовавшие люди. У артиста редко случается, когда он бывает так счастлив от полученного материала», — поделилась актриса. Партнером Чиповской по фильму стал Александр Горчилин , известный зрителям по фильму « Ученик » Кирилла Серебренникова. Также в фильме снились такие известные российские актеры, как Виктория Исакова , Дарья Урсуляк , Юрий Борисов и другие. Картина была показана на 31-м Открытом Российском кинофестивале « Кинотавр » в рамках «Основной конкурсной программы». Производство драмы было осуществлено при поддержке Министерства культуры РФ. Съемочная группа.
Юлия Снигирь, Евгений Цыганов и другие на премьере фильма "Кто-нибудь видел мою девчонку?"
Верхний зазор. Ответ. Увидеть больше пробелов». Кто-нибудь видел мою девчонку? Партнером Анны Чиповской в фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" стал Александр Горчилин. Сразу дисклеймер – автор этой заметки больше не штатный сотрудник Condé Nast, поэтому может писать о фильме, основанном на книге Карины Добротворской, не впадая в неизбежный в противном случае конфликт интересов. Книга «Кто-нибудь видел мою девчонку?
О книге Карины Добротворской "Кто-нибудь видел мою девчонку"
Но прошло время, и с книгой смирились. С фильмом смириться потяжелее. Из-за того, что книгу составляли отрывочные письма, в картине отношений героев можно было более-менее разобраться, только если уже добрался до последней страницы и переместил взгляд к разделу авторских благодарностей. Их биография была насыщена событиями — семь лет прожить не поле перейти. Чтобы вместиться в продаваемый хронометраж, Ангелина Никонова втрое сократила сюжет книги а значит, и жизни , придав отношениям героев карикатурной прыткости. Из мечущейся фигуры с разными — как темными, так и светлыми, все как у людей — жизненными периодами Сергей превращается в запойного алкоголика, который время от времени бьет Карину этот факт многие опровергли , после чего влюбленные опять беззаботно шутят о кино Жан-Пьера Мельвиля и Анджея Вайды. Счастливые и трагические моменты существуют в отношениях героев на равных, и если в жизни, как утверждается в книге, между Кариной и Сергеем постепенно образовывалась пропасть, в фильме она уходит от него буквально ни с того ни с сего.
Герои у Никоновой разговаривают не как люди, а цитатами из кино запомни, зритель: мы кинокритики, в жизни общаемся совершенно иначе. А герой Добротворского совершенно одинаково говорит в кругу друзей и на лекциях со студентами также присутствует гэг, в котором он пугает жену тем, что достал сливочное масло из холодильника, как бы отсылая к скандальной сцене в «Последнем танго в Париже». Первое непопадание в «Кто-нибудь видел мою девчонку?
А тут старый муж пить начал и безобразничать… и она окончательно свалила к богатому новому..... Где любовь? С её стороны расчёт и поиск выгоды, а вот он любил наверное до смерти.
Внутри — застывшая боль, засохшие слезы и бесконечный диалог с человеком, которого больше не было», — пишет автор во вступлении к этой истории любви. Критики уже назвали «Девчонку» образцом «новой искренности» 2010-х годов, это «чувственная, смелая, горькая, с бесстрашными подробностями и шокирующими откровениями» проза. В 2020 году по мотивам книги Карины Добротворской сценарист и режиссер Ангелина Никонова сняла одноименный фильм. Несмотря на сходные коллизии и места действия, это самостоятельное отдельное произведение, со своей логикой и своим видением, рассчитанным на более широкую публику, чем эпистолярный роман.
Он не мог сам идти выше, ему нужна была поддержка. Но у нее веры не было, а любовь она выбросила, когда шагнула с новым свежеразведенным мужчиной вверх по лестнице ярмарки тщеславия. Но любовь просто так не выкинешь, это очень коварная штука. Она затаилась внутри, в сердце. Когда в жизни был муж, она чуть выпускала коготки; когда на вершине лестницы муж сменился молодым любовником, ранки от коготков стали глубже; когда альфонсику дали отставку, начали кровоточить. Возможно, если бы Сергей был жив, шрам бы затянулся, ибо нет более действенного средства от оставшейся в прошлом и ноющей любви, чем посмотреть сегодня на предмет вчерашнего обожания. Но Сергей умер. Умер довольно молодым, и к горечи от потерянной, променянной на мишленовские рестораны любви, добавлялось еще и гадкое смутное чувство вины за его скоропостижную малопривлекательную смерть от передозы героина. Если на вопрос «Зачем написала? Зачем было трясти на людях грязное белье, делиться интимными сексуальными подробностями, показывать все слабости и недостатки Сергея. Ну если уж так хочется, рассказывай про свои выкидыши, булимию, неуемную страсть к тряпкам, деньгам, но зачем трясти мертвого, который не может ответить? Может это подспудная попытка оправдаться, что, мол, не за деньгами ушла от него к Тарханову, а от невозможности жить с таким человеком? Не знаю. Не хочу в этом разбираться, пусть в этом ковыряется ее психотерапевт, ей за это деньги платят. Но что покоробило меня до глубины души, так это ее поступок по отношению к родителям Добротворского. На протяжении всей книги она повторяла о том, какие это хорошие люди, как они продолжали к ней прекрасно относиться даже после развода, как привечали ее детей от другого мужчины, как она замечательно общается с ними и по сей день. Даже не представляю, как перенесли эти очень пожилые люди такую книгу.