Ровно 300 лет назад в Британии из печати вышел роман «Робинзон Крузо». Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо – роман английского писателя Даниэля Дефо, написанный как вымышленная автобиография, тем не менее основан на реальных событиях, произошедших с шотландским моряком Александром Селкирком.
Даниэль Дефо: основоположник жанра романа
После «Робинзона Крузо» Дефо написал ещё несколько романов, но первый стал самым известным и оказался наиболее достоверным. В 2020 году исполняется 360 лет со дня рождения Даниэля Дефо – великого английского писателя и публициста, классика мировой литературы, известного, главным образом, как автора романа «Робинзон Крузо». Однако приключения Робинзона на необитаемом острове — лишь первая часть знаменитого романа Даниэля Дефо.
Д. Дефо - Робинзон Крузо
Все события записаны в виде дневника и создают реалистичную картину псевдодокументального произведения. Вероятнее всего, роман написан под влиянием реальной истории, произошедшей с Александром Селькирком, который провёл на необитаемом острове в Тихом океане четыре года сегодня этот остров в составе архипелага Хуана Фернандеса назван в честь литературного героя Дефо. Второй роман — «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» — менее известен; в России он не издавался с 1935 по 1992 годы. В нём престарелый Робинзон, посетив свой остров, и потеряв Пятницу, добравшись по торговым делам до берегов Юго-Восточной Азии, был вынужден добираться в Европу через всю Россию. В частности, он в течение 8 месяцев пережидает зиму в Тобольске. Летом того же года Крузо добирается до Архангельска и отплывает в Англию.
Он был моряком, прожившем на необитаемом острове более четырех лет в полном одиночестве. Дефо потратил много времени на изучение тем о путешествиях, свой замысел он вынашивал годами. Своего героя он назвал в честь школьного друга Тимати Крузо, а книгу он представил, как рукопись Робинзона. Однако основой сюжета стала именно история моряка Александра Селькирка.
Он родился в Шотландии, и в определенный момент решил стать моряком, так как всегда мечтал о путешествиях. Однако его судно было захвачено французскими пиратами, он попал в рабство. Однако ему все же удалось вернуться домой с крупными деньгами. Как то он услышал, что набирается два судна для плавания в Вест-Индию за золотом. Александр записался в боцманы экипажа. Фото: russkievesti.
После смерти жены Робинзон отправляется на корабле в Бразилию и просит бросить якорь возле острова, на котором он провёл половину жизни. Остров уже полон поселенцев — испанцев, англичан и дикарей. Робинзон Крузо выступает в роли миротворца, гасит межнациональные конфликты и помогает жителям острова наладить взаимовыгодное сотрудничество. После чего отбывает домой, в дороге теряя верного друга Пятницу в бою с его соплеменниками.
Из-за конфликта на судне Робинзона ссаживают в Бенгальском заливе. Пройдя и проехав Китай и побывав в Пекине, путешественник попадает в Россию. И буквально в первые же дни подвергается нападению местных жителей. Робинзон Крузо прибывает в Тобольск, где решает переждать зиму, которая растягивается на 8 месяцев. Здесь он изучает карты, выбирая один из двух маршрутов в Англию — северный через Архангельск или северо-западный через Ярославль и Нарву. О сибирской зиме Крузо, проживший половину жизни на тропическом острове, пишет много и со вкусом. Пища наша состояла, главным образом, из вяленого оленьего мяса, довольно хорошего хлеба, разной вяленой рыбы и изредка свежей баранины и мяса буйволов, довольно приятного на вкус». В Тобольске он встретился с дворянами, сосланными в Сибирь в качестве государственных преступников. Робинзон отмечает их образованность и знание языков. Одним из героев романа становится князь Голицын, которого автор называет «царским министром».
Князь принимается восхвалять московского царя, его могущество и обширность владений, а Робинзон прерывает его признанием, что на своём острове он был гораздо более могущественным правителем.
Увесистый том в темно-синем переплете вышел в издательстве Уральского федерального университета в рамках проекта "Уральская гуманитарная инициатива". Третью книгу о Крузо до сих пор не переводили на русский. Издание оформлено в стилистике 1720 года. Реформировать нацию будет труднее, чем развратить ее, хотя добродетель должна войти в обычай и стать модной, потому что людские склонности изменчивы. Но в подобной реформе было бы великим шагом, если бы мы все могли объединиться, чтобы воспрепятствовать безнравственности собственным примером", - рассуждает писатель. Да, это не поиски пищи и дружба с дикарем на необитаемом острове!
Робинзон Крузо
В Екатеринбурге впервые в России перевели и издали третью, заключительную книгу Даниэля Дефо, посвященную Робинзону Крузо. Многие с школьных времён помнят приключенческий роман Даниэля Дефо «Робинзон Крузо». Однако не памфлеты и политические статьи прославили имя Даниеля Дефо, а написанный на склоне лет, в шестьдесят, приключенческий роман «Робинзон Крузо», первый реалистический роман английской литературы.
Даниель Дефо
Рассмотрение вопроса, кто написал «Робинзона Крузо», на школьном уроке следует начать с краткой характеристики биографии и творчества писателя. В 1970-80 годах, в условиях дефицита, книга Даниэля Дэфо "Робинзон Крузо" была одной из наиболее доступных для советских школьников приключенческих книжек. Позже он написал свой знаменитый роман «Жизнь и приключения Робинзона Крузо».
Дефо Даниэль - Робинзон Крузо
Дампир, в свою очередь, не стал вспоминать былые ссоры и дал Селькирку самые лучшие рекомендации. Кроме того, Роджерса впечатлили трудолюбие, упорство и физическая сила моряка. Так бывший узник необитаемого острова стал сначала вторым помощником на корабле Duke, а затем и капитаном испанского призового судна. В Британию он вернулся 1 октября 1711 года, став к этому времени штурманом судна Duke. Он намеревался проплыть на парусной лодке от Швеции до... Бывший узник Мас-а-Тьерра быстро стал популярен. Упоминания о нём появились в записях члена экспедиции Эдварда Кука и самого Вудса Роджерса. А затем известный эссеист Ричард Стил опубликовал подробный отчёт о приключениях Селькирка в газете The Englishman. Он стал состоятельным человеком и некоторое время вёл праздную жизнь. Однако вскоре из-за своего воинственного нрава Александр снова попал в переделку. В 1713-м он предстал перед судом за драку и, по некоторым данным, даже оказался в тюрьме.
Впоследствии Селькирк женился на трактирщице Фрэнсис Кэндис и в звании лейтенанта поступил на службу в Королевский флот. Будучи помощником штурмана военного судна Weymouth, он участвовал в антипиратском рейде у берегов Западной Африки. Действия британского флота оказались успешными, однако Селькирк из плавания не вернулся. Робинзон Крузо и другие Ещё при жизни Селькирка Даниэль Дефо опубликовал свой роман о Робинзоне Крузо, на написание которого писателя, по мнению критиков, вдохновили приключения шотландского моряка. Дефо даже нарядил Робинзона в козьи шкуры, которые были уместны на островке у берегов Чили, но вряд ли позволили бы чувствовать себя комфортно в Карибском море, где, по замыслу писателя, оказался Крузо. Однако личности литературного персонажа и его прототипа отличались кардинально. Робинзона вынужденное одиночество преобразило, а Александр после возвращения в цивилизованный мир вёл разгульный образ жизни. С точки зрения некоторых критиков, Дефо, взяв за основу историю Селькирка, характер героя писал с себя.
В частности, он в течение 8 месяцев пережидает зиму в Тобольске. Летом того же года Крузо доезжает до Архангельска и отплывает в Англию. Существует и третья книга Дефо о Робинзоне Крузо, до сих пор не переведённая на русский язык. Она озаглавлена «Серьёзные размышления Робинзона Крузо» англ. Serious Reflections of Robinson Crusoe и представляет собой сборник эссе на нравственные темы; имя Робинзона Крузо употреблено автором для того, чтобы подстегнуть интерес публики к этому произведению. История Publication date: 25 April 1719 Сюжет «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» написан как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который провёл 28 лет на необитаемом острове после крушения судна.
По другой — 13 сентября. Даниэль Дефо, создатель бессмертного романа "Робинзон Крузо", считается одним из основоположников жанра романа, хотя за период творческой активности он написал более 500 трудов на разные темы, в том числе много не художественных книг. Дефо известен также как политический памфлетист, сатирик и родоначальник экономической журналистики. Мальчик родился в 1660 году в лондонском районе Криплгейт в семье торговца мясом Джеймса Форна или Фо, убежденного пресвитерианина, мечтавшего видеть сына пастором — но уж никак не литератором, писавшим под именем Даниэль Дефо. По меркам своего времени Дефо получил неплохое образование, сперва духовное, потом окончил протестантскую академию в Стоук-Ньюингтоне. Но, несмотря на "базис" духовного образования, юношу привлекала коммерческая деятельность. Первым местом работы будущего писателя оказалась должность приказчика у торговца чулками. Он действительно был там человеком на своем месте, и, что немаловажно, по торговым делам много ездил в другие страны Европы, что расширило кругозор молодого человека. Окрыленный успехом, Дефо пожелал открыть собственное чулочное дело, но разорился. Впоследствии он начинал еще разные торговые предприятия - с переменным успехом, в старости, к примеру, не вылезал из долгов. По устойчивому преданию, пожилой Дефо мог позволить себе выходить на улицы лишь по воскресеньям, в дни, когда должников не арестовывали. А то, что в преклонные годы он расстался с семьей, скитался по чужим углам, скрываясь от кредиторов, и умер в окружении не семьи, а посторонних людей, является печальным фактом. Молодой Дефо. Дефо поддерживал Оранского и партию вигов тогдашних либералов и многие политические памфлеты и труды написал по прямому указанию короля.
Ильинский, А. Константиновский Это была сложная задача. Робинзон родился и вырос в верующей семье, в христианском обществе. Он мыслил этими категориями, они определяли жизненные повороты, даже у молодого повесы, который хочет приключений. Вот как описывает Дефо разговор своего героя с отцом: «Отец мой, человек степенный и умный, догадываясь о моих намерениях, предостерег меня серьезно и основательно. Прикованный подагрой к постели, он позвал меня однажды в свою комнату и с жаром принялся увещевать. У Чуковского все гораздо проще. Чтобы избавить героя от мук совести и нравственного выбора, он пишет так: «С самого раннего детства я больше всего на свете любил море. Отец, старый, больной человек, хотел, чтобы я сделался важным чиновником, служил в королевском суде и получал большое жалованье. Но я мечтал о морских путешествиях. Однажды он позвал меня к себе и сердито сказал…». Отношения отца и сына упрощаются, чувства примитивизируются. Нет сложного выбора, нет раскаяния, да и жалости почти нет о ней далее упоминает Чуковский мельком, но разве можно всерьез жалеть жадного тщеславного старика, который из самодурства не хочет отпускать сына на вольную морскую жизнь? Все складывается так, что читатель уверен: молодец Робинзон, так и надо — быть хозяином своей судьбы. У Дефо же герой мечется, колеблется, но побеждает молодость, неосмотрительность и желание сделать по-своему. Робинзон подробно рефлексирует по этому поводу, честно и жестко называя проступки своими именами. Итак, герой Дефо вопреки воле отца отплывает из Англии, путешествует, занимается бизнесом, берется то за одно, то за другое. И вот, наконец, ключевой момент повествования: Робинзон оказывается на неизвестном берегу, а все его спутники погибают в бушующем море. Вот как описано это в полном тексте романа: «Очутившись на земле целым и невредимым, я поднял взор к небу, возблагодарив Бога за спасение моей жизни, на что всего лишь несколько минут тому назад у меня почти не было надежды. А вот тот же эпизод в переложении Чуковского: «Я стал бегать и прыгать, я размахивал руками, я даже пел и плясал». Все мысли героя просты, все чувства лежат на поверхности. Он не думает, Кто его спас, почему и зачем. Чуковский скрупулезно ампутирует самые косвенные намеки на жизнь души и высшие силы Таких примеров можно привести десятки. Чуковский скрупулезно ампутирует самые косвенные намеки на жизнь души и высшие силы. Только человек, который «звучит гордо», его сила, смекалка, упорство, непонятно откуда взявшиеся. Идеальный образ того, кто опирается сам на себя. Но есть один момент, который Чуковский никак не объясняет — потому что не может. Не получается у него противопоставить Богу что-то достаточно весомое, если речь идет об одиночестве Робинзона. А вопрос этот очень серьезный. Человек — существо социальное, и без общения он может одичать, а то и сойти с ума.
«Робинзон Крузо»
- Как создавался легендарный роман «Робинзон Крузо»
- Робинзон Крузо: история, которую мы читали не так - Православный журнал «Фома»
- В России впервые перевели третью часть знаменитого романа Дефо о Робинзоне Крузо
- Новые публикации
Робинзон Крузо. Даниэль Дефо
Однако эти размышления носят нарочито бухгалтерский характер, а что касается Бога, то Робинзон не только проигрывает незамысловатый теологический спор дикарю Пятнице, но и отказывается проповедовать племени дикарей, когда у него появляется такая возможность. Нести слово божье или даже просто европейскую культуру Робинзон никогда не собирался. Кроме того, в книге нет ни одного указания на какого-нибудь великого путешественника или любого героя, на которого ориентировался бы Робинзон. Никакие лавры Колумба его не интересуют. То, что в начале книги мы могли принять за тягу к неведомому, на самом деле таковым не является. Особенно отчетливо это видно во время жизни Робинзона на острове. На острове выясняется, что главными ценностями Робинзона являются безопасность и комфорт, а на мир он смотрит исключительно прагматично с точки зрения своих потребностей. Красота природы ему абсолютно чужда.
Зато на протяжении нескольких страниц Дефо описывает, как Робинзон приделывает в течение нескольких недель полку в своей пещере! С первых дней на острове Робинзон строит один забор за другим. Из-за этого почти маниакального стремления к безопасности, он очень долго отказывается от каких бы то ни было путешествий в глубь острова. Что же касается тоски по родине, то сам же Робинзон признается, что единственное, чего ему не хватает — это человеческого общения, которое он мыслит лишь как очередную потребность, подобно потребности во сне или еде. Если бы она была удовлетворена, то и с острова уезжать, в общем-то, было бы и не надо… Во всех этих деталях видно то, что отличает Робинзона от любого нормального молодого человека. У него нет ни одного духовного ориентира. Героические образы ему не нужны.
Бог для него существует лишь по факту того, что он остался жив, но никакой путеводной роли для него не играет. Он никого и ничего не любит. Родины для него не существует. Не случайно в конце книги он думает, не перебраться ли ему в Бразилию, на свои плантации, или вернуться в родную Англию. Англия ему абсолютно до лампочки, хотя он и испытал некое «волнение» при возврате домой. Всё: родина, другие люди, чужие земли и даже Бог интересуют его прагматически и только в соотнесении с собой любимым, своими потребностями и интересами. Он патологически не способен чему-либо или кому-либо служить, зато часто бывает «растроган» тем, как его любит Пятница и как благодарны ему испанцы, которым он помог.
Служить и любить должны другие, но не он. Кстати, примечательно, что во второй части книги Робинзон верного ему Пятницу просто продал… Немецкий художник. Робинзон Крузо. Около 1880 Ну и к чему тогда могло привести его путешествие? А, собственно, ни к чему оно и не привело. Робинзон приплыл к тому, от чего уплыл — к достатку, комфорту и безопасности. И ни к чему другому он приплыть не мог, ибо он духовно пуст и этим отличается от любого нормального молодого человека, для которого в самом раннем детстве существуют какие-то объекты любви, какие-то примеры для подражания, какие-то ориентиры и многое другое, из чего складывается внутренняя жизнь.
Парадоксально, но гораздо большей человечностью обладает дикарь Пятница.
Летом того же года Крузо добирается до Архангельска и отплывает в Англию. Существует и третья книга Дефо о Робинзоне Крузо, до сих пор не переведённая на русский язык. Она озаглавлена «Серьёзные размышления Робинзона Крузо» англ. Serious Reflections of Robinson Crusoe и представляет собой сборник эссе на нравственные темы; имя Робинзона Крузо употреблено автором для того, чтобы подстегнуть интерес публики к этому произведению. Роман Дефо стал литературной сенсацией и породил множество подражаний. Он демонстрировал неистощимые возможности человека в освоении природы и в борьбе с враждебным ему миром.
Но при этом я сделал оговорку, чтобы часть капитала он отправил в Англию моим престарелым родителям. Корабль был снаряжён, и мои компаньоны, согласно условию, нагрузили его товаром. И вот ещё раз — в недобрый час! Это был тот самый день, в который восемь лет назад я убежал из отцовского дома и так безумно загубил свою молодость. На двенадцатый день нашего плавания мы пересекли экватор и находились под семью градусами двадцатью двумя минутами северной широты, когда на нас неожиданно налетел бешеный шквал. Он налетел с юго-востока, потом стал дуть в противоположную сторону и, наконец, подул с северо-востока — дул непрерывно с такой ужасающей силой, что в течение двенадцати дней нам пришлось, отдавшись во власть урагана, плыть, куда гнали нас волны. Нечего говорить, что все эти двенадцать дней я ежеминутно ждал смерти, да и никто из нас не думал, что останется в живых. Однажды ранним утром ветер все ещё дул с прежней силой один из матросов крикнул: — Земля! Но не успели мы выбежать из кают, чтобы узнать, мимо каких берегов несётся наше несчастное судно, как почувствовали, что оно село на мель. В тот же миг от внезапной остановки всю нашу палубу окатило такой неистовой и могучей волной, что мы принуждены были тотчас же скрыться в каютах. Корабль так глубоко засел в песке, что нечего было и думать стащить его с мели. Нам оставалось одно: позаботиться о спасении собственной жизни. У нас были две шлюпки. Одна висела за кормой; во время шторма её разбило и унесло в море. Оставалась другая, но никто не знал, удастся ли спустить её на воду. А между тем размышлять было некогда: корабль мог каждую минуту расколоться надвое. Помощник капитана бросился к шлюпке и с помощью матросов перебросил её через борт. Мы все, одиннадцать человек, вошли в шлюпку и отдались на волю бушующих волн, так как, хотя шторм уже поутих, всё-таки на берег набегали громадные волны и море по всей справедливости могло быть названо бешеным. Наше положение стало ещё более страшным: мы видели ясно, что шлюпку сейчас захлестнёт и что нам невозможно спастись. Паруса у нас не было, а если б и был, он оказался бы совершенно бесполезным для нас. Мы гребли к берегу с отчаянием в сердце, как люди, которых ведут на казнь. Мы все понимали, что, едва только шлюпка подойдёт ближе к земле, прибой тотчас же разнесёт её в щепки. Подгоняемые ветром, мы налегли на вёсла, собственноручно приближая свою гибель. Так несло нас мили четыре, и вдруг разъярённый вал, высокий, как гора, набежал с кормы на нашу шлюпку. Это был последний, смертельный удар. Шлюпка перевернулась. В тот же миг мы очутились под водой. Буря в одну секунду раскидала нас в разные стороны. Невозможно описать то смятение чувств и мыслей, которые я испытал, когда меня накрыла волна. Я очень хорошо плаваю, но у меня не было сил сразу вынырнуть из этой пучины, чтобы перевести дыхание, и я чуть не задохся. Волна подхватила меня, протащила по направлению к земле, разбилась и отхлынула прочь, оставив меня полумёртвым, так как я наглотался воды. Я перевёл дух и немного пришёл в себя. Увидев, что земля так близко гораздо ближе, чем я ожидал , я вскочил на ноги и с чрезвычайной поспешностью направился к берегу. Я надеялся достичь его, прежде чем набежит и подхватит меня другая волна, но скоро понял, что мне от неё не уйти: море шло на меня, как большая гора; оно нагоняло меня, как свирепый враг, с которым невозможно бороться. Я и не сопротивлялся тем волнам, которые несли меня к берегу; но чуть только, отхлынув от земли, они уходили назад, я всячески барахтался и бился, чтобы они не унесли меня обратно в море. Следующая волна была огромна: не меньше двадцати или тридцати футов вышиной. Она похоронила меня глубоко под собою. Затем меня подхватило и с необыкновенной быстротой помчало к земле. Долго я плыл по течению, помогая ему изо всех сил, и чуть не задохся в воде, как вдруг почувствовал, что меня несёт куда-то вверх. Вскоре, к моему величайшему счастью, мои руки и голова оказались над поверхностью воды, и хотя секунды через две на меня налетела другая волна, но всё же эта краткая передышка придала мне силы и бодрости. Новая волна опять накрыла меня с головою, но на этот раз я пробыл под водой не так долго. Когда волна разбилась и отхлынула, я не поддался её натиску, а поплыл к берегу и вскоре снова почувствовал, что у меня под ногами земля. Я постоял две-три секунды, вздохнул всей грудью и из последних сил бросился бежать к берегу. Но и теперь я не ушёл от разъярённого моря: оно снова пустилось за мной вдогонку. Ещё два раза волны настигали меня и несли к берегу, который в этом месте был очень отлогим. Последняя волна с такой силой швырнула меня о скалу, что я потерял сознание. Некоторое время я был совершенно беспомощен, и, если бы в ту минуту море снова успело налететь на меня, я непременно захлебнулся бы в воде. К счастью, ко мне вовремя вернулось сознание. Увидев, что сейчас меня снова накроет волна, я крепко уцепился за выступ утёса и, задержав дыхание, старался переждать, пока она схлынет. Здесь, ближе к земле, волны были не такие огромные. Когда вода схлынула, я опять побежал вперёд и очутился настолько близко к берегу, что следующая волна хоть и окатила меня всего, с головой, но уже не могла унести в море. Я пробежал ещё несколько шагов и почувствовал с радостью, что стою на твёрдой земле. Я стал карабкаться по прибрежным скалам и, добравшись до высокого бугра, упал на траву. Здесь я был в безопасности: вода не могла доплеснуть до меня. Я думаю, не существует таких слов, которыми можно было бы изобразить радостные чувства человека, восставшего, так сказать, из гроба! Я стал бегать и прыгать, я размахивал руками, я даже пел и плясал. Всё моё существо, если можно так выразиться, было охвачено мыслями о моём счастливом спасении. Но тут я внезапно подумал о своих утонувших товарищах. Мне стало жаль их, потому что во время плавания я успел привязаться ко многим из них. Я вспоминал их лица, имена. Увы, никого из них я больше не видел; от них и следов не осталось, кроме трёх принадлежавших им шляп, одного колпака да двух непарных башмаков, выброшенных морем на сушу. Посмотрев туда, где стоял наш корабль, я еле разглядел его за грядою высоких волн — так он был далеко! И я сказал себе: «Какое это счастье, великое счастье, что я добрался в такую бурю до этого далёкого берега! Как только я подумал об этом, мои восторги тотчас же остыли: я понял, что хоть я и спас свою жизнь, но не спасся от несчастий, лишений и ужасов. Вся одежда моя промокла насквозь, а переодеться было не во что. У меня не было ни пищи, ни пресной воды, чтобы подкрепить свои силы. Какое будущее ожидало меня? Либо я умру от голода, либо меня растерзают лютые звери. И, что всего печальнее, я не мог охотиться за дичью, не мог обороняться от зверей, так как при мне не было никакого оружия. Вообще при мне не оказалось ничего, кроме ножа да жестянки с табаком. Это привело меня в такое отчаяние, что я стал бегать по берегу взад и вперёд как безумный. Приближалась ночь, и я с тоской спрашивал себя: «Что ожидает меня, если в этой местности водятся хищные звери? Ведь они всегда выходят на охоту по ночам». Неподалёку стояло широкое, ветвистое дерево. Я решил взобраться на него и просидеть среди его ветвей до утра. Ничего другого не мог я придумать, чтобы спастись от зверей. Меня мучила жажда. Я пошёл посмотреть, нет ли где поблизости пресной воды, и, отойдя на четверть мили от берега, к великой моей радости, отыскал ручеёк. Напившись и положив себе в рот табаку, чтобы заглушить голод, я воротился к дереву, влез на него и устроился в его ветвях таким образом, чтобы не свалиться во сне. Затем срезал недлинный сук и, сделав себе дубинку на случай нападения врагов, уселся поудобнее и от страшной усталости крепко уснул. Спал я сладко, как не многим спалось бы на столь неудобной постели, и вряд ли кто-нибудь после такого ночлега просыпался таким свежим и бодрым. Глава 6 Робинзон на необитаемом острове. Погода была ясная, ветер утих, море перестало бесноваться. Я взглянул на покинутый нами корабль и с удивлением увидел, что на прежнем месте его уже нет. Теперь его прибило ближе к берегу. Он очутился неподалёку от той самой скалы, о которую меня чуть не расшибло волной. Должно быть, ночью его приподнял прилив, сдвинул с мели и пригнал сюда. Теперь он стоял не дальше мили от того места, где я ночевал. Волны, очевидно, не разбили его: он держался на воде почти прямо. Я тотчас же решил пробраться на корабль, чтобы запастись провизией и разными другими вещами. Спустившись с дерева, я ещё раз осмотрелся кругом. Первое, что я увидел, была наша шлюпка, лежавшая по правую руку, на берегу, в двух милях отсюда — там, куда её швырнул ураган. Я пошёл было в том направлении, но оказалось, что прямой дорогой туда не пройдёшь: в берег глубоко врезалась бухта, шириною в полмили, и преграждала путь. Я повернул назад, потому что мне было гораздо важнее попасть на корабль: я надеялся найти там еду. После полудня волны совсем улеглись, и отлив был такой сильный, что четверть мили до корабля я прошёл по сухому дну. Тут снова у меня заныло сердце: мне стало ясно, что все мы теперь были бы живы, если бы не испугались бури и не покинули свой корабль. Нужно было только выждать, чтобы шторм прошёл, и мы благополучно добрались бы до берега, и я не был бы теперь вынужден бедствовать в этой безлюдной пустыне. При мысли о своём одиночестве я заплакал, но, вспомнив, что слезы никогда не прекращают несчастий, решил продолжать свой путь и во что бы то ни стало добраться до разбитого судна. Раздевшись, я вошёл в воду и поплыл. Но самое трудное было ещё впереди: взобраться на корабль я не мог. Он стоял на мелком месте, так что почти целиком выступал из воды, а ухватиться было не за что. Я долго плавал вокруг него и вдруг заметил корабельный канат удивляюсь, как он сразу не бросился мне в глаза! Канат свешивался из люка, и конец его приходился так высоко над водой, что мне с величайшим трудом удалось поймать его. Я поднялся по канату до кубрика. Корабль стоял на твёрдой песчаной отмели, корма его сильно приподнялась, а нос почти касался воды. Таким образом, вода не попала в корму, и ни одна из вещей, находившихся там, не подмокла. Я поспешил туда, так как мне раньше всего хотелось узнать, какие вещи испортились, а какие уцелели. Оказалось, что весь запас корабельной провизии остался совершенно сухим. А так как меня мучил голод, то я первым делом пошёл в кладовую, набрал сухарей и, продолжая осмотр корабля, ел на ходу, чтобы не терять времени. В кают-компании я нашёл бутылку рома и отхлебнул из неё несколько хороших глотков, так как очень нуждался в подкреплении сил для предстоящей работы. Прежде всего мне нужна была лодка, чтобы перевезти на берег те вещи, которые могли мне понадобиться. Но лодку было неоткуда взять, а желать невозможного бесполезно. Нужно было придумать что-нибудь другое. На корабле были запасные мачты, стеньги и реи. Из этого материала я решил построить плот и горячо принялся за работу. Кубрик-помещение для матросов в носовой части корабля. Выбрав несколько брёвен полегче, я выбросил их за борт, обвязав предварительно каждое бревно канатом, чтобы их не унесло. Затем я спустился с корабля, притянул к себе четыре бревна, крепко связал их с обоих концов, скрепив ещё сверху двумя или тремя дощечками, положенными накрест, и у меня вышло нечто вроде плота. Меня этот плот отлично выдерживал, но для большого груза он был слишком лёгок и мал. Пришлось мне снова взбираться на корабль. Там разыскал я пилу нашего корабельного плотника и распилил запасную мачту на три бревна, которые и приладил к плоту. Плот стал шире и гораздо устойчивее. Эта работа стоила мне огромных усилий, но желание запастись всем необходимым для жизни поддерживало меня, и я сделал то, на что при обыкновенных обстоятельствах у меня не хватило бы сил. Теперь мой плот был широк и крепок, он мог выдержать значительный груз. Чем же нагрузить этот плот и что сделать, чтобы его не смыло приливом? Долго раздумывать было некогда, нужно было торопиться. Раньше всего я уложил на плоту все доски, какие нашлись на корабле; потом взял три сундука, принадлежавших нашим матросам, взломал замки и выбросил все содержимое. Потом я отобрал те вещи, которые могли понадобиться мне больше всего, и наполнил ими все три сундука. В один сундук я сложил съестные припасы: рис, сухари, три круга голландского сыру, пять больших кусков вяленой козлятины, служившей нам на корабле главной мясной пищей, и остатки ячменя, который мы везли из Европы для бывших на судне кур; кур мы давно уже съели, а немного зерна осталось. Этот ячмень был перемешан с пшеницей; он очень пригодился бы мне, но, к сожалению, как потом оказалось, был сильно попорчен крысами. Кроме того, я нашёл несколько ящиков вина и до шести галлонов[12] рисовой водки, принадлежавших нашему капитану. Эти ящики я тоже поставил на плот, рядом с сундуками. Между тем, покуда я был занят погрузкой, начался прилив, и я с огорчением увидел, что мой кафтан, рубашку и камзол, оставленные мной на берегу, унесло в море. Теперь у меня остались только чулки да штаны полотняные, короткие до колен , которые я не снял, когда плыл к кораблю. Это заставило меня подумать о том, чтобы запастись не только едой, но и одеждой. На корабле было достаточное количество курток и брюк, но я взял пока одну только пару, потому что меня гораздо больше соблазняло многое другое, и прежде всего рабочие инструменты. После долгих поисков я нашёл ящик нашего плотника, и это была для меня поистине драгоценная находка, которой я не отдал бы в то время за целый корабль, наполненный золотом. Я поставил на плот этот ящик, даже не заглянув в него, так как мне было отлично известно, какие инструменты находятся в нём. Теперь мне оставалось запастись оружием и зарядами. В каюте я нашёл два хороших охотничьих ружья и два пистолета, которые я уложил на плоту вместе с пороховницей, мешочком дроби и двумя старыми, заржавленными шпагами. Я знал, что у нас на корабле было три бочонка пороху, но не знал, где они хранятся. Однако после тщательных поисков все три бочонка нашлись. Один оказался подмоченным, а два были сухи, и я перетащил их на плот вместе с ружьями и шпагами. Теперь мой плот был достаточно нагружен, и надо было отправляться в путь. Добраться до берега на плоту без паруса, без руля — нелёгкая задача: довольно было самого слабого встречного ветра, чтобы все моё сооружение опрокинулось. К счастью, море было спокойно. Начинался прилив, который должен был погнать меня к берегу. Кроме того, поднялся небольшой ветерок, тоже попутный. Поэтому, захватив с собою сломанные весла от корабельной шлюпки, я спешил в обратный путь. Вскоре мне удалось высмотреть маленькую бухту, к которой я и направил свой плот. С большим трудом провёл я его поперёк течения и наконец вошёл в эту бухту, упёршись в дно веслом, так как здесь было мелко; едва начался отлив, мой плот со всем грузом оказался на сухом берегу. Теперь мне предстояло осмотреть окрестности и выбрать себе удобное местечко для жизни — такое, где я мог бы сложить все своё имущество, не боясь, что оно погибнет. Я всё ещё не знал, куда я попал: на материк или на остров. Живут ли здесь люди? Водятся ли здесь хищные звери? В полумиле от меня или немного дальше виднелся холм, крутой и высокий. Я решил подняться на него, чтобы осмотреться кругом. Взяв ружье, пистолет и пороховницу, я отправился на разведку. Взбираться на вершину холма было трудно. Когда же я наконец взобрался, я увидел, какая горькая участь выпала мне на долю: я был на острове! Кругом со всех сторон расстилалось море, за которым нигде не было видно земли, если не считать торчавших в отдалении нескольких рифов да двух островков, лежавших милях в девяти к западу. Эти островки были маленькие, гораздо меньше моего. Я сделал и другое открытие: растительность на острове была дикая, нигде не было видно ни клочка возделанной земли! Значит, людей здесь и в самом деле не было! Хищные звери здесь тоже как будто не водились, по крайней мере я не приметил ни одного. Зато птицы водились во множестве, все каких-то неизвестных мне пород, так что потом, когда мне случалось подстрелить птицу, я никогда не мог определить по виду, годится в пищу её мясо или нет. Спускаясь с холма, я подстрелил одну птицу, очень большую: она сидела на дереве у опушки леса. Я думаю, это был первый выстрел, раздавшийся в этих диких местах. Не успел я выстрелить, как над лесом взвилась туча птиц. Каждая кричала на свой лад, но ни один из этих криков не походил на крики знакомых мне птиц. Убитая мною птица напоминала нашего европейского ястреба и окраской перьев, и формой клюва. Только когти у неё были гораздо короче. Мясо её отдавало падалью, и я не мог его есть. Таковы были открытия, которые я сделал в первый день. Потом я воротился к плоту и принялся перетаскивать вещи на берег. Это заняло у меня весь остаток дня. К вечеру я снова стал думать, как и где мне устроиться на ночь. Лечь прямо на землю я боялся: что, если мне грозит нападение какого-нибудь хищного зверя? Поэтому выбрав на берегу удобное местечко для ночлега, я загородил его со всех сторон сундуками и ящиками, а внутри этой ограды соорудил из досок нечто вроде шалаша. Беспокоил меня также вопрос, как я буду добывать себе пищу, когда у меня выйдут запасы: кроме птиц да двух каких-то зверьков, вроде нашего зайца, выскочивших из лесу при звуке моего выстрела, никаких живых существ я здесь не видел. Впрочем, в настоящее время меня гораздо больше занимало другое. Я увёз с корабля далеко не всё, что можно было взять; там осталось много вещей, которые могли мне пригодиться, и прежде всего паруса и канаты. Поэтому я решил, если мне ничто не помешает, снова побывать на корабле. Я был уверен, что при первой же буре его разобьёт в щепки. Нужно было отложить все другие дела и спешно заняться разгрузкой судна. Нельзя успокаиваться, пока я не свезу на берег все вещи, до последнего гвоздика. Придя к такому решению, я стал думать, ехать ли мне на плоту или отправиться вплавь, как в первый раз. Я решил, что удобнее отправиться вплавь. Только на этот раз я разделся в шалаше, оставшись в одной нижней клетчатой сорочке, в полотняных штанах и кожаных туфлях на босу ногу. Как и в первый раз, я взобрался на корабль по канату, затем сколотил новый плот и перевёз на нём много полезных вещей. Во-первых, я захватил всё, что нашлось в чуланчике нашего плотника, а именно: два или три мешка с гвоздями большими и мелкими , отвёртку, дюжины две топоров, а главное — такую полезную вещь, как точило. Потом я прихватил несколько вещей, найденных мною у нашего канонира:[13] три железных лома, два бочонка с ружейными пулями и немного пороху. Потом я разыскал на корабле целый ворох всевозможного платья да прихватил ещё запасный парус, гамак, несколько тюфяков и подушек. Всё это я сложил на плоту и, к великому моему удовольствию, доставил на берег в целости. Отправляясь на корабль, я боялся, как бы в моё отсутствие на провизию не напали какие-нибудь хищники. К счастью, этого не случилось. Только какой-то зверёк прибежал из лесу и уселся на одном из моих сундуков. Увидав меня, он отбежал немного в сторону, но тотчас же остановился, встал на задние лапы и с невозмутимым спокойствием, без всякого страха поглядел мне в глаза, словно хотел познакомиться со мной. Зверёк был красивый, похожий на дикую кошку. Я прицелился в него из ружья, но он, не догадываясь об угрожавшей ему опасности, даже не тронулся с места. Тогда я бросил ему кусок сухаря, хотя это было с моей стороны неразумно, так как сухарей у меня было мало и мне следовало их беречь. Всё же зверёк так понравился мне, что я уделил ему этот кусок сухаря. Он подбежал, обнюхал сухарь, съел его и облизнулся с большим удовольствием. Видно было, что он ждёт продолжения. Но больше я не дал ему ничего. Он посидел немного и ушёл. После этого я принялся строить себе палатку. Я сделал её из паруса и жердей, которые нарезал в лесу. В палатку я перенёс всё, что могло испортиться от солнца и дождя, а вокруг нагромоздил пустые ящики и сундуки, на случай внезапного нападения людей или диких зверей. Вход в палатку я загородил снаружи большим сундуком, поставив его боком, а изнутри загородился досками. Затем я разостлал на земле постель, положил у изголовья два пистолета, рядом с постелью — ружье и лёг. После кораблекрушения это была первая ночь, которую я провёл в постели. Я крепко проспал до утра, так как в предыдущую ночь спал очень мало, а весь день работал без отдыха: сперва грузил вещи с корабля на плот, а потом переправлял их на берег. Ни у кого, я думаю, не было такого огромного склада вещей, какой был теперь у меня. Но мне всё казалось мало. Корабль был цел, и, покуда не отнесло его в сторону, покуда на нём оставалась хоть одна вещь, которой я мог воспользоваться, я считал необходимым свезти оттуда на берег всё, что возможно. Поэтому каждый день я отправлялся туда во время отлива и привозил с собою всё новые и новые вещи. Особенно успешным было третье моё путешествие. Я разобрал все снасти и взял с собой все верёвки. В этот же раз я привёз большой кусок запасной парусины, служившей у нас для починки парусов, и бочонок с подмокшим порохом, который я было оставил на корабле. В конце концов я переправил на берег все паруса; только пришлось разрезать их на куски и перевезти по частям. Впрочем, я не жалел об этом: паруса были нужны мне отнюдь не для мореплавания, и вся их ценность заключалась для меня в парусине, из которой они были сшиты. Теперь с корабля было взято решительно всё, что под силу поднять одному человеку. Остались только громоздкие вещи, за которые я и принялся в следующий рейс. Я начал с канатов. Каждый канат я разрезал на куски такой величины, чтобы мне не было слишком трудно управляться с ними, и по кускам перевёз три каната. Кроме того, я взял с корабля все железные части, какие мог отодрать при помощи топора. Затем, обрубив все оставшиеся реи, я построил из них плот побольше, погрузил на него все эти тяжести и пустился в обратный путь. Но на этот раз счастье изменило мне: мой плот был так тяжело нагружен, что мне было очень трудно им управлять. Когда, войдя в бухточку, я подходил к берегу, где было сложено остальное моё имущество, плот опрокинулся, и я упал в воду со всем моим грузом. Утонуть я не мог, так как это произошло неподалёку от берега, но почти весь мой груз очутился под водой; главное, затонуло железо, которым я так дорожил. Правда, когда начался отлив, я вытащил на берег почти все куски каната и несколько кусков железа, но мне приходилось нырять за каждым куском, и это очень утомило меня. Мои поездки на корабль продолжались изо дня в день, и каждый раз я привозил что-нибудь новое. Уже тринадцать дней я жил на острове и за это время побывал на корабле одиннадцать раз, перетащив на берег решительно всё, что в состоянии поднять пара человеческих рук. Не сомневаюсь, что, если бы тихая погода продержалась дольше, я перевёз бы по частям весь корабль. Делая приготовления к двенадцатому рейсу, я заметил, что поднимается ветер. Тем не менее, дождавшись отлива, я отправился на корабль. Во время прежних своих посещений я так основательно обшарил нашу каюту, что мне казалось, будто там уж ничего невозможно найти. Но вдруг мне бросился в глаза маленький шкаф с двумя ящиками: в одном я нашёл три бритвы, ножницы и около дюжины хороших вилок и ножей; в другом ящике оказались деньги, частью европейской, частью бразильской серебряной и золотой монетой, — всего до тридцати шести фунтов стерлингов. Я усмехнулся при виде этих денег. Всю кучу золота я охотно отдал бы за любой из этих грошовых ножей. Мне некуда тебя девать. Так отправляйся же на дно морское. Если бы ты лежал на полу, право, не стоило бы труда нагибаться, чтобы поднять тебя. Но, поразмыслив немного, я всё же завернул деньги в кусок парусины и прихватил, их с собой. Море бушевало всю ночь, и, когда поутру я выглянул из своей палатки, от корабля не осталось и следа. Теперь я мог всецело заняться вопросом, который тревожил меня с первого дня: что мне делать, чтобы на меня не напали ни хищные звери, ни дикие люди? Какое жилье мне устроить? Выкопать пещеру или поставить палатку? В конце концов я решил сделать и то и другое. К этому времени мне стало ясно, что выбранное мною место на берегу не годится для постройки жилища: это было болотистое, низменное место, у самого моря.
Стал богатым человеком, принял решение остаться жить в Англии. Слайд 9 Прославленный роман «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо» был написан Дефо на 58-м году жизни и увидел свет 25 апреля 1719 года. Книгу раскупили мгновенно, и понадобились новые издания. В течение одного только 1719 года роман издавался четыре раза. Писатель многое изменил в истории Селькирка , но выдумка оказалась убедительнее правды. Реальная история о человеке, прожившем несколько лет в изоляции на диком острове, показала неисчерпаемые возможности человека. Это увлекательный рассказ о человеке, жаждавшем приключений и бежавшем из родительского дома для того, чтобы вверить свою судьбу игре случайностей, с которыми были сопряжены опасные путешествия на суше и море. Слайд 11 Роман о Робинзоне Не всем известно, что история о жизни Робинзона Крузо превратилась в литературную эпопею, состоящую из трёх частей. Во второй части 1720 , названной «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» и принятой публикой гораздо более прохладно, герой в очередной раз отправляется в скитания: посещает свой любимый остров, совершает кругосветное путешествие, в конце которого оказывается в далекой и загадочной России. Третья часть эпопеи, носящая название «Серьёзные размышления в течение жизни и удивительные приключения Робинзона Крузо, включающие его видения ангельского мира» 1721 , не является в полной мере художественным произведением, а скорее представляет собой эссе на социально-философские и религиозные темы. Нравится ли вам его характер? Что взял с собой Робинзон с разбитого корабля? Почему именно эти вещи Д. Дефо считает самыми необходимыми для своего героя? Что говорит Робинзон Крузо о деньгах? Кого из героев литературных произведений, о которых вы прочитали в 5-ом классе, можно назвать « робинзонами »? Слайд 13 О чём свидетельствует такой дневник? Как он характеризует героя? Добро Но я жив и не утонул, подобно всем моим товарищам.
О произведении
- Легендарный роман «Робинзон Крузо» отмечает 300-летие // Новости НТВ
- Робинзону Крузо 300 лет
- Даниель Дефо
- Дефо Даниель. Большая российская энциклопедия
- Как судьба реального Робинзона Крузо стала основой нового литературного жанра
Автор «Робинзона Крузо» – шеф английской разведки
Успех романа был просто ошеломительным. Автор решается написать продолжении книги «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо», но вторая часть оказалась менее интересной, но это не отменяет того факта, что она пользовалась большим спросом. Герой нового романа живёт в Великой Татарии, эту страну Дефо придумывает самостоятельно, но он подразумевает земли России, Монголии и Татарстана. А следом выходит и третья часть, сравнить её по успеху можно только со второй книгой. Примечательно, что Даниель никогда не был в России, хотя во второй части он пишет про приключения Крузо в Сибири и Архангельске.
И только через 100 лет книга попадает к нам, в Россию, и ещё через сто лет обретает массового читателя. Даниелем Дефо написано ещё много увлекательной литературы. Как правило его герои всегда попадают в неприятности и с энтузиазмом потом их преодолевают. У них бесконечные приключения, которые захватывают читателя с первых страниц.
Умение Даниеля Дефо писать лёгким стилем с интересным сюжетом с каждым днём только прибавляет ему количество поклонников по всему миру. Опубликованный в 1720 годах приключенческий роман «Всеобщая история пиратства» стала не менее популярна среди читателей. В этот ряд можно поставить как приключенческие романы, так и исторические «Радости и горести Моль Флендерс» и «Дневник чумного года», «История полковника Джека», «Счастливая куртизанка, или Роксана», «Путешествие Англией и Шотландией». Личная жизнь Супругой писателя стала Мэри Таффли, в 1684 году.
Девушка была из обеспеченной семьи, и получила немалое приданное. Но всего через восемь лет все четыре тысячи фунтов и плюс сбережения самого Даниеля были поглощены банкротством. Семья Дефо была многодетной. У них родилось восемь детей.
Назвать жизнь семьи безоблачной и счастливой нельзя. Преследование властей и постоянные требования кредиторов здорово омрачали им жизнь. Жильё они имели в неблагополучном районе Минт, затем перебрались в Бристоль. Даниель Дефо мог выйти из своего дома только в воскресенье, потому, что по этим дням должников не арестовывали.
Смерть В последние годы жизни, финансовое положение только ухудшилось, чтобы как-то выжить Даниель обманул своего издателя, который впоследствии превратил его последний год жизни в сущий ад. Писателю пришлось покинуть дом и семью и начать скрываться. Он переезжал из города в город, а когда однажды обманутый издатель настиг его, то хотел даже проколоть его шпагой, но получил достойный отпор от 70-летнего Дефо, который его обезоружил. Постоянные угрозы, и безденежье заставляют писателя скрываться под чужими фамилиями, меняя города и квартиры.
В 1731 году он снимает комнату, в дальнем районе Лондона, в которой он и умер 24 апреля, этого же года. Ни жены, ни детей никого рядом не было. Все дети были заняты собой, сыновья занимались торговлей, дочери вышли замуж и имели уже свои семьи. Отыскать своего отца в трущобах никто не спешил.
ПЕСНИ 300 лет назад был впервые напечатан «Робинзон Крузо» 25 апреля 1719 года английский писатель Даниэль Дефо впервые опубликовал свой роман о приключениях морского путешественника Робинзона Крузо, оказавшемся на необитаемом острове. Причем полное название книги звучало так «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами; написанные им самим». Книга написана в форме автобиографии морского путешественника и плантатора Робинзона Крузо, который стремился еще больше разбогатеть, причем быстро и нелегально, однако из-за кораблекрушения попал на необитаемый остров, где и провел в одиночестве и изоляции 28 лет. История повествовала о нравственном возрождении человека в общении с природой. Существует гипотеза, что роман основан на материалах пребывания шотландского боцмана Александра Селькирка на необитаемом острове в 1704-1709 годах.
Книга стоила пять шиллингов, что составляло половину цены породистой лошади. Фронтспис первого издания Прототипы У Робинзона были предшественники и в литературе, и в жизни. Например,роман Генри Невиля "Остров Пайнса, или Четвёртый остров близ неизвестного австралийского материка, недавно открытый Генрихом Корнелиусом фон Слоттеном" 1668.
Этот вздорный моряк поссорился с капитаном и по собственному желанию был высажен с корабля на остров, расположенный недалеко от берегов Чили. Селькирк надеялся, что вскоре его подберёт какое-нибудь судно, которое зайдёт сюда пополнить запасы воды. Однако он просчитался. Жить на необитаемом острове ему пришлось четыре года и четыре месяца. Никакого Пятницы и встречи с каннибалами там не было. Кроме того, спас несчастного не пиратский корабль, а английское судно "Герцогиня". Вернувшись на родину, Селькирк привлёк к себе общее внимание. О нём написал капитан Роджерс, который сам снял горемыку с острова в архипелаге Хуан Фернандес.
Потом эту историю изложил другой капитан - Кук, и, спустя некоторое время, - очеркист Ричард Стиль в журнале "Англичанин". Легендарный боцман, закончивший свою морскую карьеру капитаном, умер через два года после выхода в свет знаменитого романа. Остров Робинзона Многие литературоведы считают, что остров Робинзона мог существовать лишь в богатом воображении автора, и искать этот клочок земли на картах бессмысленно. Отчасти это так, но: Боцман Селькирк, повздоривший с капитаном, был списан с судна у берегов Чили на необитаемый остров Мас-а-Тьерра что в переводе с испанского означает "ближе к берегу". Остров относится к архипелагу Хуан Фернандес, открытому в 1563 году и названному в честь испанского мореплавателя. Площадь острова 144 квадратных километра, высшая точка -гора Юнке 1000 метров над уровнем моря. Земля там плодородна, растут съедобные корнеплоды, злаки, фрукты, живёт потомство тех коз, которых оставил на острове Хуан Фернандес. Но всего этого, включая описание флоры и фауны, Даниель Дефо знать не мог.
Дефо отправил своего героя в Атлантический океан, в устье реки Ориноко, на землю, географические координаты которой совпадают с островом Тобаго. Разумеется, сам писатель там не был. Но под рукой иногда очень кстати оказываются подходящие книги. Теперь острова Мас-а-Тьерра и Тобаго оспаривают честь считаться приютом Робинзона.
Так как вначале у меня не было никакого религиозного чувства, то мало-помалу я перестал отмечать воскресенья более длинной зарубкой на столбе; таким образом, у меня спутался счет недель, и я не помнил хорошенько, когда какой день. Но подсчитав, как сказано, число дней, проведенных мною на острове, и увидев, что я прожил на нем ровно год, я разделил этот год на недели, отметив каждый седьмой день как воскресенье». Робинзон понимает религию не как следование правилам и догматам протестантизма — позднее, занимаясь образованием Пятницы, он признается, что плохо разбирается в теоретических вопросах, касающихся христианства. Религия для него практика, причем лишенная какого бы то ни было формализма: Робинзон самостоятельно учится молиться, произвольно назначает себе пост хотя, казалось бы, для чего нужен пост человеку, который и так лишен столь многих благ цивилизации — на тот момент у него еще не было ни хлеба, ни посуды, в которой можно тушить и варить еду, — и целыми днями трудится в поте лица! О каких «религиозных упражнениях» идет речь в процитированном выше фрагменте? По сути, это что-то вроде духовных практик, изучением которых занимался французский специалист по античной философии Пьер Адо, а следом за ним — Мишель Фуко в своих поздних работах. С их точки зрения, духовные упражнения отнюдь не предрассудки, как сказал бы Руссо, а конкретные и вполне эффективные техники, с помощью которых человек изменяет и конструирует свое «я». Эти упражнения далеко не всегда связаны с религиозностью, в их основе может быть просто этическая философия, но обычно они включают в себя комплекс интеллектуальных и не только действий, которые необходимо регулярно повторять, чтобы жить в мире с самим собой и окружающей нас действительностью. В числе прочего Адо анализировал практики эпикурейцев и стоиков, а Фуко находил их следы даже в диалогах Платона. Потом духовные упражнения достались христианству в наследство от античности как и многое другое и были адаптированы для нужд новой культуры. Существует огромное количество средневековых руководств, объясняющих, как правильно медитировать, подражать Христу не только духовно, но и физически , вести правильный образ жизни и так далее. Судя по всему, эти практики так прочно вошли в европейскую культуру, что даже в начале XVIII века герой Даниеля Дефо, выбитый из привычной колеи, прибегает именно к ним, чтобы найти опору в своей одинокой, полной трудов и лишений жизни. Упорядочьте свое время Как справиться с душевными и материальными невзгодами человеку, если ему не на кого положиться, кроме самого себя? Конечно, он должен создать условия, которые не позволят ему пойти на дно. Именно это и делает Робинзон, составляя для себя расписание: «Я строго распределил свое время соответственно занятиям, которым я предавался в течение дня. На первом плане стояли религиозные обязанности и чтение священного писания, которым я неизменно отводил известное время три раза в день. Вторым из ежедневных моих дел была охота, занимавшая у меня часа по три каждое утро, когда не было дождя. Третьим делом была сортировка, сушка и приготовление убитой или пойманной дичи; на эту работу уходила большая часть дня. При этом следует принять в расчет, что, начиная с полудня, когда солнце подходило к зениту, наступал такой удручающий зной, что не было возможности даже двигаться, затем оставалось еще не более четырех вечерних часов, которые я мог уделить на работу. Случалось и так, что я менял часы охоты и домашних занятий: поутру работал, а перед вечером выходил на охоту». Переоцените материальные ценности Новая жизнь чаще всего означает утрату многих привычных вещей. Опыт Робинзона показывает — кое-что можно наверстать с помощью напряженного труда, а кое от чего можно со спокойной душой отказаться: «Одним словом, природа, опыт и размышление научили меня понимать, что мирские блага ценны для нас лишь в той степени, в какой они способны удовлетворять наши потребности, и что, сколько бы мы ни накопили богатств, мы получаем от них удовольствие лишь в той мере, в какой можем использовать их, но не больше. Самый неисправимый скряга вылечился бы от своего порока, если бы очутился на моем месте и не знал, как я, куда девать свое добро. Повторяю, мне было нечего желать, если не считать некоторых вещей, которых у меня не было, все разных мелочей, однако очень нужных для меня. Как я уже сказал, у меня было немного денег, серебра и золота, всего около тридцати шести фунтов стерлингов. Увы, они лежали, как жалкий, ни на что негодный хлам: мне было некуда их тратить. Смиритесь со своим непостоянством Иногда лишь смена декораций может указать человеку на то, что ненадежны не только окружающие его люди и внешний мир в целом, но и он сам.
300 лет назад был впервые напечатан «Робинзон Крузо»
«Дальнейшие приключения Робинзона Крузо», а еще год спустя — «Серьезные размышления Робинзона Крузо». В романе «Робинзон Крузо» Д. Дефо проводит своего героя через испытания, чтобы затем продемонстрировать читателю образец нравственно превосходного человека, притом энергичного и неунывающего. Парадокс, но «Робинзон Крузо», которого благодаря детскому пересказу Корнея Чуковского знало большинство советских людей — это совершенно иная книга, чем та, что написал Дефо. Второе вранье серьезнее: Робинзон Крузо написал книгу не сам, он — плод воображения автора, намеренно не упомянувшего себя на обложке книги.
Кем был реальный Робинзон Крузо?
Парадокс, но «Робинзон Крузо», которого благодаря детскому пересказу Корнея Чуковского знало большинство советских людей — это совершенно иная книга, чем та, что написал Дефо. Роман о Робинзоне Крузо экранизировали в разных странах около 30 раз! «Приключения Робинзона Крузо» Один из самых известных романов Даниеля Дефо «Приключение Робинзона Крузо». Как создавался легендарный роман «Робинзон Крузо». "Робинзон Крузо" был первым произведением уже немолодого автора. «Робинзон Крузо» — роман, вдохновивший не одно поколение юных читателей. Написанная Даниэлем Дефо история повествует о молодом человеке, который безумно жаждал путешествий и приключений.