Скачать фанфик в формате "doc" [182,5 Kb] (cкачиваний: 344). Твайлайт Спаркл человек и человек паук. Перевод с английского, немецкого, французского, испанского, польского, турецкого и других языков на русский и обратно. Возможность переводить отдельные слова и фразы, а также целые тексты, фотографии, документы и веб-страницы.
Фанфик Люди Икс. Апокалипсис
Вернер человек замечательный по многим причинам. — площадка пользовательского UGC-контента с горизонтальным, вертикальным и потоковым видео и уникальной системой монетизации контента. Смотри видео. Снимай контент. Зарабатывай деньги. Книга Измена. Я хочу помнить автор Мэри Ройс. Читать "Измена. Я хочу помнить" бесплатно онлайн. не соглашусь! Добро пожаловать в мини-экскурс по фанфикам из вселенной Гарри Поттера! Скованные Аннотация: Гарри Поттер мертв.-2. История о Суккубе, пришедшем в Мир Людей! Твайлайт Спаркл человек и человек паук.
Последняя реальность
Мера за меру автора Lecter jr закончен Оценка фанфика. Немного о равноценном обмене, личных амбициях Рона Уизли и об отпуске профессора Снейпа, которому, похоже, суждено состояться еще очень нескоро. Давно мной был прочитан фанфик, не стыжусь этого, ведь он был шикарным. Итак, держи самые смешные, романтичные и классные фанфики про магию и суперсилы. Фанфик «Скованные» состоит из 77 глав, его объем в два раза превышает объем «Гарри Поттера и Даров Смерти».
На трассе «Самара — Большая Черниговка» под упавшим самосвалом погибли четыре человека
Может кто-нибудь сохранил себе его? Лучший ответ Элина Чел Ученик 162 1 год назад Присоединяюсь к поиску, однако у меня пока печальные новости. Всё что мне удалось отрыть на просторах интернета это лишь пару глав, найденных благодаря кэшу гугла и то вразнобой, увы я фанфик тоже не сохраняла. Сейчас единственный вариант который у меня остался, это попробовать написать людям наградившим фанфик на фикбуке в надежде что они могли сохранить это произведение.
Сознание Джона включалось урывками, будто перед ним прогоняли старый фильм. Вот он с отрядом попал под обстрел, укрылся за холмом и начал вести ответный огонь. А вот уже с ослепительной вспышкой по их позиции прилетел термобарический заряд производства Старк Индастриз. Взрыв и по округе рассыпается химический порошок, потом шипящий звук и тело покрывается агонией. Ему срочно нужна помощь! Джон слышал громкие крики где-то возле себя. Он не чувствовал своё тело и ничего не видел, как бы сильно не пытался открыть глаза.
Казалось, словно этих глаз у него и вовсе нет. Панические крики вокруг него не утихали, наоборот их количество увеличивалось. Мужчина не понимал, что происходит и почему столько женщин кричит возле него. Будто бы он попал в роддом в самый пик его работы. В конечном итоге крики его окончательно достали, и Джон решил пойти на крайние меры. Громко крикнуть и заткнуть их. Эти суматошные женщины мешали ему спать. Мужчина проклял эту ведьму! От её воркования ухо прострелило болью, а после оно вообще оглохло! Конечно, благодаря этому громкость шумящих женщин снизилась, ведь теперь Джон не слышал ничего левым ухом.
Он хотел сделать громкость женщин пониже, но не таким же способом!
Камни маны, по условиям игры, могут помочь в сложных ситуациях, но потом очень долго накапливают ману. Как гг делает то, что делает??
Нет этому объяснения в книге. Особенно на лоу лвле. Ещё раз хочу подчеркнуть, что мне нравится идея фанфика "человек", импонирует стиль , но книга требует солидной доработки.
Их будущее кажется мрачным». Я получил работу Святого Рыцаря! Твой всесторонний король здесь!
Одним взмахом своей косы он расколол демонического зверя мифического ранга пополам. Какое это имеет отношение ко мне, Повелителю Смерти?
Найдено 7012 авторов
Нельзя оставлять рисунок активным. Надо посмотреть, что там, и доложить мне. Для него это значило, что он останется жить. Мелкая душонка, шепнёт кому надо, где искать Белиара…» — Мы только что дрались с дьяволом. Найти тебя сразу они не могут, но подготовиться вполне. Редкие кустарники, потрескавшаяся земля. На горизонте лениво перекидываются песком барханы… Столица где-то там, но туда нельзя. Взгляд понёсся в сторону, удаляясь от барханов. Кустарников всё больше, вот над ручейком пролетели, и показалась деревушка. Поселение было пустым.
Обрывки одежды на центральной площади, топоры, пеньки будто для колки дров, и тут же какие-то грязные чаны валяются, вёдра. Посреди домов почему-то витают искорки, поднимаясь вверх, как будто там жгут невидимые костры. Я присмотрелся: искры вылетают из вспаханной борозды в земле. Эта борозда уходит далеко, и завесу редких искр видно даже за пределами деревни. Ближе нельзя. Опасно пересекать небо над бороздой… Резкая смена картинки. Другое поселение. Здесь уже пустыню с барханами совсем не видно — вокруг плоскогорье, даже пара возделанных полей рядом. Но деревня тоже пустая.
Грязные чаны, бочки, вёдра… Тонкая борозда с искрами видна и здесь. Уходит по низеньким горам далеко, не разглядишь. Потом снова полёт над землями. Жёлтый Приорат по большей части состоял из пустынь — наверное, только север с Шмелиным Лесом отличался таким плодородием. Бес, видимо, приподнялся высоко, показывая земли с высоты нескольких километров. Здесь уже облака мешали смотреть, и я видел только часть приората. Эти самые два поселения, они довольно далеко друг от друга, но едва заметная линия из мерцающих искорок связывает их. Тут послышался стон, в глазах стало темнеть… — Хозяин, я всё…» Я вздрогнул, снова ощутив себя на берегу озера. Ночь, месяц, редкие звёзды.
Ветерок гонит рябь на поверхности воды… «Чёртовы бесы! Буду драть их, как чертей, до нулячьего визга!!! Я усмехнулся. Того, что мы увидели, было достаточно, чтобы сделать выводы. Демон рыкнул ещё разок, потом как ни в чём не бывало ответил: «Милая моя, ты знаешь, что может успокоить мои горящие чресла.
Маринетт понимающе кивнула. Подхватив девушку, герой отнёс ее на балкон её дома. Маринетт же, спрятавшая талисман в карман, не смогла его отдать на крыше при Леди Баг, чтобы не «сдать» Кота, а позже, уже балконе, не успела вернуть его, так как Кот быстро скрылся, торопясь на помощь Леди. Тигренок не стал возвращаться обратно в талисман, делая вид, что он впервые осматривает уже такую знакомую ему комнату. Понимая, какая путаница начинает закручиваться в его голове, он снова решил начать разговор. Я видел много владельцев, у меня большой опыт, и я знаю: так многие говорили! И все у них получалось! Этой небольшой поддержки от квами хватило для впавшей в уныние потерпевшей неудачу героине, чтобы её сердце согрелось. Маринетт обняла тигрёнка. Роарр, во отличие от Плагга, не стал вырываться, а наоборот так же обнял ее. Позже, когда Маринетт спрятала талисман, где его не найдет Бриджит, она легла спать, уложив Тигрёнка рядом с собой так, что бы ее сестра его не увидела. Героиню мучило любопытство, но она не стала будить и закидывать уже спящую сестру вопросами о прошлом, отложив разговор на потом, ведь ей и самой не мешало бы обдумать ситуацию как следует. Ты не знаешь, куда я дел талисман? Я, что?
Разумеется, нам помогали немало добровольцев в основном из числа старшекурсниц , от которых, впрочем, не было ощутимого толка: заметив среди убитых кого-то из друзей и знакомых, они принимались рыдать, и Поппи приходилось бросать свое занятие и отпаивать наших ассистенток Умиротворяющим бальзамом. И тем не менее даже по сравнению с ними я чувствовал себя ущербным. Без волшебной палочки я словно стал безруким калекой. Именно тогда произошло нечто, взволновавшее меня до глубины души. Я как раз обрабатывал рваную рану на боку Флоренса, когда ко мне подошла МакГонагалл. Может, зря я в запале битвы не завладел той, что прежде принадлежала Дамблдору, а потом Волдеморту? Я надеялся, что, пока я обрабатываю раны и накладываю повязки, Поппи займется Поттером, но мои надежды, как всегда, не оправдались. Обернувшись, я увидел, что она склонилась над телом Поттера. Ее плечи тряслись от рыданий. Я бережно перенес Поттера на стол, попутно отметив, что мальчишка совсем отощал, пока выполнял свою самоубийственную миссию, и принялся обтирать влажной губкой лицо и руки, выпачканные засохшей кровью. Скорее всего, моей. Разбитые очки я осторожно снял и убрал в карман мантии. Там, куда Поттер отправлялся, очки ему были ни к чему. Я проделывал все это машинально и, лишь когда закончил, вновь ощутил тупой укол в сердце, точно там засела гигантская заноза. Все это казалось кошмаром. Мороком, который никак не исчезал. Моя душа корчилась в агонии. Я давно принял тот факт, что мне не суждено пережить войну. Я смирился с этим и прилагал все усилия, чтобы ее пережили другие. Особенно Поттер. И вот теперь я — триумфатор и победитель Темного Лорда — стоял посреди разгромленного Хогвартса, а Поттер, охранять которого было моей обязанностью уже много лет, лежал передо мной мертвый. Вот почему вместо радости я чувствовал только боль от потери. Глава 3 Я почти не помнил, как добрался до своих подземелий и провалился в сон. Не скрою, я малодушно мечтал никогда не проснуться. Я боялся предстоящего дня. Я не желал увидеть, как гроб с телом Поттера опускают в землю. Смерть этого мальчишки — сына моей бывшей лучшей подруги и моего заклятого врага — будто надломила что-то во мне самом, и я не представлял, как смогу жить дальше. И смогу ли вообще. Я запоздало сообразил, что в пострадавшем во время битвы замке больше не действуют никакие пароли. Кроме того, накануне вечером — а точнее, уже глубокой ночью — по вполне понятным причинам я не сумел поставить на дверь хотя бы простенькие Запирающие чары. Вероятно, он рассчитывал, что я буду ожидать его прибытия и встречу с распростертыми объятиями. В общем, вас оправдали по всем пунктам, а вдобавок решили наградить орденом Мерлина первой степени. Вручение наград состоится через пару месяцев, когда все хоть немного придут в себя. Спасибо, что спросили, — процедил я сквозь зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать: «Лучше бы я умер вместо того, кто лежит сейчас в Большом зале! К Мордреду орден! К Мордреду победу, если она досталась такой дорогой ценой! Жаль, что Альбус уже не увидит этого. Он бы гордился вами. Пять часов спустя на берегу Черного озера состоялась панихида по погибшим. Профессора, студенты и их родственники один за другим поднимались на небольшой помост и говорили, говорили... Имя Поттера упоминалось гораздо чаще прочих. Гермиона молча хлюпала носом. Они стояли рука в руке. Золотое трио, от которого осталось лишь двое. Джинни Уизли — бледная, с опухшими и красными от слез глазами — подошла к трибуне, но не смогла произнести ни слова. Интересно, как скоро она утешится и выскочит замуж за другого «товарища по оружию»?! Создавалось впечатление, что люди просто боялись ее окончания. Цеплялись за слова прощания, как утопающий за соломинку. Ведь после погребения их близких им как-то придется жить дальше. Многим наверняка это удастся. С кем-то война останется навсегда. Отчего-то я был абсолютно уверен, что именно к этим людям принадлежу и я. Я заметил, как некоторые бросали на меня ободряющие взгляды. Судя по всему, им казалось, что моя речь должна стать своеобразным завершающим аккордом. Даже Минерва, в очередной раз быстро вытерев мокрые от слез щеки, обернулась ко мне, точно уговаривая выступить. Я словно слышал ее немой укор: «Ну что же вы, Северус? Людям необходимо увидеть вас — человека, сделавшего все, чтобы мы больше никогда не хоронили своих погибших на войне детей! Что я мог сказать им всем? О том, как сожалею, что гнобил Поттера на протяжении шести лет его учебы в Хогвартсе? Если честно, я сожалел совсем не об этом. Мне было невыносимо стыдно и больно, что семнадцатилетний подросток — почти мальчишка! Он заслуживал совершенно иной судьбы. Это ему, а не мне, следовало стоять здесь, возможно, рука об руку с младшей Уизли. Учиться дальше — кажется, он мечтал пойти в Аврорат. Создать семью, стать отцом кучи рыжеволосых и зеленоглазых маленьких Поттеров. Обедать раз в неделю в окружении многочисленных Уизли. Нахваливать потрясающую стряпню своей тещи. Болтать с тестем о преимуществах маггловской техники. Посещать матчи по квиддичу, а после вместе с друзьями заваливаться в паб. Заниматься любовью до звезд перед глазами. Жить спокойной и счастливой жизнью и забыть как страшный сон и Волдеморта, и войну, и мерзкого сальноволосого ублюдка, который отравлял ему школьные годы. Не сомневаюсь, Альбус хотел бы для него именно этого. Что ж, теперь Поттер составит ему компанию, и старый манипулятор больше никогда не будет одинок. В отличие от меня... На издерганном и уставшем лице МакГонагалл было написано крайнее разочарование. Она с огромным трудом сдерживалась, чтобы не бросить мне презрительное «Предатель! Когда у нас каждый человек на счету... Вот мисс Грейнджер, например... Всегда получала у меня на уроках «Выше Ожидаемого» и, убежден, с радостью возьмется учить подрастающее поколение волшебников. Северус, — теперь в ее голосе слышалась мольба, — пожалуйста! Без вас я просто не справлюсь! Все — преподаватели, студенты, домовые эльфы, Пожиратели смерти вроде Люциуса и Драко Малфоев , вместо тюремного заключения отправленные к нам на «принудительные работы», и просто волшебники, желавшие как можно скорее привести замок в человеческий вид — трудились не покладая рук и волшебных палочек. Сперва казалось, что мы не справимся к началу учебного года. Разрушения были поистине катастрофическими. Некоторые помещения, как, например, Выручай-комнату, приходилось буквально воссоздавать заново. Наверное, если бы не невероятная способность Хогвартса к самоисцелению, мы не закончили бы еще очень и очень долго. Но, к счастью, замок стремился помочь нам ничуть не меньше, чем мы ему. Четырнадцатого августа МакГонагалл собрала нас всех в Большом зале и торжественно объявила о завершении восстановительных работ, а на следующее утро я навсегда распрощался с Хогвартсом. Больше в этом мире я никому и ничего не был должен.
В итоге, сбежавшего Серама снова поймали и отправили на казнь. Однако Тео помешал ей свершиться.
Мера человека
OpenAI активно работает над мерами безопасности, чтобы предотвратить создание вредоносного или неподходящего контента. Шен Конг, параноик, он прочитал комментарий человека в котором говорилось, что в 2022 году наступит конец света и сразу же поверил. Сервер предоставляет авторам возможность свободной публикации и обсуждения произведений современной прозы.
Lenta.Ru в соцсетях
Что он может сделать? Призвать несколько скелетов? У них не так много опыта или ресурсов, которые они могли бы унаследовать. Их будущее кажется мрачным». Я получил работу Святого Рыцаря!
Открытие на 260.
Марвел: Разоблачение прошлой жизни, Я построил Фонд Жанры: боевик, боевые искусства, мистика, приключения, фантастика, фэнтези Описание: После завершения последней миссии в мире SCP Foundation Энди отправился в мир Марвел, чтобы наслаждаться жизнью. Но он не предполагал, что система "Разоблачения прошлой жизни" выберет его, и ему придется раскрыть свое прошлое всему миру Марвел! От обычного сотрудника класса D, готового пойти на смерть, до членов мобильных оперативных групп, которые могли бы посоревноваться с богами в своих смертных телах, и до врачей, руководителей и советников, которые казнили бесчисленное количество SCP- класса Кетер!
Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес. Я думаю, казаки, зевающие на своих вышках, видя меня скачущего без нужды и цели, долго мучились этой загадкой, ибо, верно, по одежде приняли меня за черкеса. Мне в самом деле говорили, что в черкесском костюме верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы. И точно, что касается до этой благородной боевой одежды, я совершенный денди: ни одного галуна лишнего; оружие ценное в простой отделке, мех на шапке не слишком длинный, не слишком короткий; ноговицы и черевики пригнаны со всевозможной точностью; бешмет белый, черкеска темно-бурая. Я долго изучал горскую посадку: ничем нельзя так польстить моему самолюбию, как признавая мое искусство в верховой езде на кавказский лад. Я держу четырех лошадей: одну для себя, трех для приятелей, чтоб не скучно было одному таскаться по полям; они берут моих лошадей с удовольствием и никогда со мной не ездят вместе. Было уже шесть часов пополудни, когда вспомнил я, что пора обедать; лошадь моя была измучена; я выехал на дорогу, ведущую из Пятигорска в немецкую колонию, куда часто водяное общество ездит en piquenique 6. Дорога идет, извиваясь между кустарниками, опускаясь в небольшие овраги, где протекают шумные ручьи под сенью высоких трав; кругом амфитеатром возвышаются синие громады Бешту, Змеиной, Железной и Лысой горы. Спустясь в один из таких оврагов, называемых на здешнем наречии балками, я остановился, чтоб напоить лошадь; в это время показалась на дороге шумная и блестящая кавалькада: дамы в черных и голубых амазонках, кавалеры в костюмах, составляющих смесь черкесского с нижегородским ; впереди ехал Грушницкий с княжною Мери. Дамы на водах еще верят нападениям черкесов среди белого дня; вероятно, поэтому Грушницкий сверх солдатской шинели повесил шашку и пару пистолетов: он был довольно смешон в этом геройском облечении. Высокий куст закрывал меня от них, но сквозь листья его я мог видеть все и отгадать по выражениям их лиц, что разговор был сентиментальный. Наконец они приблизились к спуску; Грушницкий взял за повод лошадь княжны, и тогда я услышал конец их разговора: — И вы целую жизнь хотите остаться на Кавказе? Лицо Грушницкого изобразило удовольствие. Он продолжал: — Здесь моя жизнь протечет шумно, незаметно и быстро, под пулями дикарей, и если бы бог мне каждый год посылал один светлый женский взгляд, один, подобный тому... В это время они поравнялись со мной; я ударил плетью по лошади и выехал из-за куста... Чтоб ее совершенно разуверить, я отвечал по-французски, слегка наклонясь: — Ne craignez rien, madame, — je ne suis pas plus dangereux que votre cavalier 8. Она смутилась, — но отчего? Я желал бы, чтоб последнее мое предположение было справедливо. Грушницкий бросил на меня недовольный взгляд. Поздно вечером, то есть часов в одиннадцать, я пошел гулять по липовой аллее бульвара. Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых перемежались с шумом горячих ключей, спущенных на ночь. Порою звучный топот коня раздавался по улице, сопровождаемый скрыпом нагайской арбы и заунывным татарским припевом. Я сел на скамью и задумался... Я чувствовал необходимость излить свои мысли в дружеском разговоре... Я бы дорого дал, чтоб в эту минуту пожать ее руку. Вдруг слышу быстрые и неровные шаги... Верно, Грушницкий... Так и есть! Какое мне дело!.. Она нашла, что это неслыханная дерзость; я насилу мог ее уверить, что ты так хорошо воспитан и так хорошо знаешь свет, что не мог иметь намерение ее оскорбить; она говорит, что у тебя наглый взгляд, что ты, верно, о себе самого высокого мнения. А ты не хочешь ли за нее вступиться? Я внутренно улыбнулся. Послушай, пойдем лучше в ресторацию, там игра... Я пошел домой. Жду удобного случая. Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому что он не жених. Вот логика матерей! Я подметил два, три нежных взгляда, — надо этому положить конец. Вчера у колодца в первый раз явилась Вера... Она, с тех пор как мы встретились в гроте, не выходила из дома. Мы в одно время опустили стаканы, и, наклонясь, она мне сказала шепотом: — Ты не хочешь познакомиться с Лиговскими?.. Мы только там можем видеться... Но я его заслужил... Кстати: завтра бал по подписке в зале ресторации, и я буду танцевать с княжной мазурку. В девять часов все съехались. Княгиня с дочерью явилась из последних; многие дамы посмотрели на нее с завистью и недоброжелательством, потому что княжна Мери одевается со вкусом. Те, которые почитают себя здешними аристократками, утаив зависть, примкнулись к ней. Как быть? Где есть общество женщин — там сейчас явится высший и низший круг. Под окном, в толпе народа, стоял Грушницкий, прижав лицо к стеклу и не спуская глаз с своей богини; она, проходя мимо, едва приметно кивнула ему головой. Он просиял, как солнце... Танцы начались польским; потом заиграли вальс. Шпоры зазвенели, фалды поднялись и закружились. Я стоял сзади одной толстой дамы, осененной розовыми перьями; пышность ее платья напоминала времена фижм, а пестрота ее негладкой кожи — счастливую эпоху мушек из черной тафты. Самая большая бородавка на ее шее прикрыта была фермуаром. Она говорила своему кавалеру, драгунскому капитану: — Эта княжна Лиговская пренесносная девчонка! Вообразите, толкнула меня и не извинилась, да еще обернулась и посмотрела на меня в лорнет... И чем она гордится? Уж ее надо бы проучить... Я тотчас подошел к княжне, приглашая ее вальсировать, пользуясь свободой здешних обычаев, позволяющих танцевать с незнакомыми дамами. Она едва могла принудить себя не улыбнуться и скрыть свое торжество; ей удалось, однако, довольно скоро принять совершенно равнодушный и даже строгий вид: она небрежно опустила руку на мое плечо, наклонила слегка головку набок, и мы пустились. Я не знаю талии более сладострастной и гибкой! Ее свежее дыхание касалось моего лица; иногда локон, отделившийся в вихре вальса от своих товарищей, скользил по горящей щеке моей... Я сделал три тура. Она вальсирует удивительно хорошо. Она запыхалась, глаза ее помутились, полураскрытые губки едва могли прошептать необходимое: «Merci, monsieur». После нескольких минут молчания я сказал ей, приняв самый покорный вид: — Я слышал, княжна, что, будучи вам вовсе незнаком, я имел уже несчастье заслужить вашу немилость... И, право, я бы очень желал доказать вам, что вы насчет меня ошибались... Хохот и шушуканье нас окружающих заставили меня обернуться и прервать мою фразу. В нескольких шагах от меня стояла группа мужчин, и в их числе драгунский капитан, изъявивший враждебные намерения против милой княжны; он особенно был чем-то очень доволен, потирал руки, хохотал и перемигивался с товарищами. Вдруг из среды их отделился господин во фраке с длинными усами и красной рожей и направил неверные шаги свои прямо к княжне: он был пьян. Остановясь против смутившейся княжны и заложив руки за спину, он уставил на нее мутно-серые глаза и произнес хриплым дишкантом: — Пермете... Я таки опять имею честь вас ангажировать pour mazure... Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить... Я видел, что она готова упасть в обморок от страху и негодования. Я подошел к пьяному господину, взял его довольно крепко за руку и, посмотрев ему пристально в глаза, попросил удалиться, — потому, прибавил я, что княжна давно уж обещалась танцевать мазурку со мною. Я был вознагражден глубоким, чудесным взглядом. Княжна подошла к своей матери и рассказала ей все, та отыскала меня в толпе и благодарила. Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих тетушек. Я надеюсь, что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин... Я сказал ей одну из тех фраз, которые у всякого должны быть заготовлены на подобный случай. Кадрили тянулись ужасно долго. Наконец с хор загремела мазурка; мы с княжной уселись. Я не намекал ни разу ни о пьяном господине, ни о прежнем моем поведении, ни о Грушницком. Впечатление, произведенное на нее неприятною сценою, мало-помалу рассеялось; личико ее расцвело; она шутила очень мило; ее разговор был остер, без притязания на остроту, жив и свободен; ее замечания иногда глубоки... Я дал ей почувствовать очень запутанной фразой, что она мне давно нравится. Она наклонила головку и слегка покраснела. Они все прескучные... Неужели все? Она посмотрела на меня пристально, стараясь будто припомнить что-то, потом опять слегка покраснела и, наконец, произнесла решительно: все! А вам смешно? Я б желала, чтоб вы были на его месте... Кто эта дама? Тут разговор переменил направление и к этому уж более не возвращался. Вот мазурка кончилась, и мы распростились — до свидания. Дамы разъехались... Я пошел ужинать и встретил Вернера. А еще хотели не иначе знакомиться с княжной, как спасши ее от верной смерти. Грушницкий, увидав меня издали, подошел ко мне: какой-то смешной восторг блистал в его глазах. Он крепко пожал мне руку и сказал трагическим голосом: — Благодарю тебя, Печорин... Ты понимаешь меня?.. Мери мне все рассказала... Видишь: я ее люблю до безумия... У меня есть до тебя просьба: ты будешь нынче у них вечером... Их улыбки противоречат их взорам, их слова обещают и манят, а звук их голоса отталкивает... То они в минуту постигают и угадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных намеков... Вот хоть княжна: вчера ее глаза пылали страстью, останавливаясь на мне, нынче они тусклы и холодны... В девятом часу мы вместе пошли к княгине. Проходя мимо окон Веры, я видел ее у окна. Мы кинули друг другу беглый взгляд. Она вскоре после нас вошла в гостиную Лиговских. Княгиня меня ей представила как своей родственнице. Пили чай; гостей было много; разговор был общий. Я старался понравиться княгине, шутил, заставлял ее несколько раз смеяться от души; княжне также не раз хотелось похохотать, но она удерживалась, чтоб не выйти из принятой роли; она находит, что томность к ней идет, — и, может быть, не ошибается. Грушницкий, кажется, очень рад, что моя веселость ее не заражает. После чая все пошли в залу. Она мне кинула взгляд, исполненный любви и благодарности. Я привык к этим взглядам; но некогда они составляли мое блаженство. Княгиня усадила дочь за фортепьяно; все просили ее спеть что-нибудь, — я молчал и, пользуясь суматохой, отошел к окну с Верой, которая мне хотела сказать что-то очень важное для нас обоих... Вышло — вздор... Между тем княжне мое равнодушие было досадно, как я мог догадаться по одному сердитому, блестящему взгляду... О, я удивительно понимаю этот разговор немой, но выразительный, краткий, но сильный!.. Она запела: ее голос недурен, но поет она плохо... Зато Грушницкий, облокотясь на рояль против нее, пожирал ее глазами и поминутно говорил вполголоса: «Charmant! Мы здесь только будем видеться... Она покраснела и продолжала: — Ты знаешь, что я твоя раба; я никогда не умела тебе противиться... По крайней мере я хочу сберечь свою репутацию... О, я прошу тебя: не мучь меня по-прежнему пустыми сомнениями и притворной холодностью: я, может быть, скоро умру, я чувствую, что слабею со дня на день... Вы, мужчины, не понимаете наслаждений взора, пожатия руки, а я, клянусь тебе, я, прислушиваясь к твоему голосу, чувствую такое глубокое, странное блаженство, что самые жаркие поцелуи не могут заменить его. Между тем княжна Мери перестала петь. Ропот похвал раздался вокруг нее; я подошел к ней после всех и сказал ей что-то насчет ее голоса довольно небрежно. Но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении. Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело. То и другое утомительно, когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична... Она не дослушала, отошла прочь, села возле Грушницкого, и между ними начался какой-то сентиментальный разговор: кажется, княжна отвечала на его мудрые фразы довольно рассеянно и неудачно, хотя старалась показать, что слушает его со вниманием, потому что он иногда смотрел на нее с удивлением, стараясь угадать причину внутреннего волнения, изображавшегося иногда в ее беспокойном взгляде... Но я вас отгадал, милая княжна, берегитесь! Вы хотите мне отплатить тою же монетою, кольнуть мое самолюбие, — вам не удастся! В продолжение вечера я несколько раз нарочно старался вмешаться в их разговор, но она довольно сухо встречала мои замечания, и я с притворной досадою наконец удалился. Княжна торжествовала, Грушницкий тоже. Торжествуйте, друзья мои, торопитесь... Знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет ли она меня любить или нет... Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине... За что она меня так любит, право, не знаю! Тем более, что это одна женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми моими мелкими слабостями, дурными страстями... Неужели зло так привлекательно?.. Мы вышли вместе с Грушницким; на улице он взял меня под руку и после долгого молчания сказал: — Ну, что? Княжне начинает нравиться мой разговор; я рассказал ей некоторые из странных случаев моей жизни, и она начинает видеть во мне человека необыкновенного. Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами: это начинает ее пугать. Она при мне не смеет пускаться с Грушницким в сентиментальные прения и уже несколько раз отвечала на его выходки насмешливой улыбкой; но я всякий раз, как Грушницкий подходит к ней, принимаю смиренный вид и оставляю их вдвоем; в первый раз была она этому рада или старалась показать; во второй — рассердилась на меня, в третий — на Грушницкого. Я отвечал, что жертвую счастию приятеля своим удовольствием... Я пристально посмотрел на нее и принял серьезный вид. Потом целый день не говорил с ней ни слова... Вечером она была задумчива, нынче поутру у колодца еще задумчивей; когда я подошел к ней, она рассеянно слушала Грушницкого, который, кажется, восхищался природой, но только что завидела меня, она стала хохотать очень некстати , показывая, будто меня не примечает. Я отошел подальше и украдкой стал наблюдать за ней: она отвернулась от своего собеседника и зевнула два раза... Решительно, Грушницкий ей надоел. Еще два дня не буду с ней говорить. К чему это женское кокетство? Вера меня любит больше, чем княжна Мери будет любить когда-нибудь; если б она мне казалась непобедимой красавицей, то, может быть, я бы завлекся трудностью предприятия... Но ничуть не бывало! Следовательно, это не та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца. Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому? Бедняжка, он вовсе ее не заслуживает. Или это следствие того скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мелкое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии будет спрашивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, и ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю преспокойно и, надеюсь, сумею умереть без крика и слез! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость. Если б я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара. Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, — лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка. Только в этом высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие божие. Перечитывая эту страницу, я замечаю, что далеко отвлекся от своего предмета... Но что за нужда?.. Ведь этот журнал пишу я для себя, и, следовательно, все, что я в него ни брошу, будет со временем для меня драгоценным воспоминанием. Пришел Грушницкий и бросился мне на шею: он произведен в офицеры. Мы выпили шампанского. Доктор Вернер вошел вслед за ним. Видите ли, вы до сих пор были исключением, а теперь подойдете под общее правило. Он не знает, — прибавил Грушницкий мне на ухо, — сколько надежд придали мне эти эполеты... О, эполеты, эполеты! Я хочу ее удивить... Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине. Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!.. Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет... И, вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?.. Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова... Берегись, Грушницкий, она тебя надувает... Он ушел. Вечером многочисленное общество отправилось пешком к провалу. По мнению здешних ученых, этот провал не что иное, как угасший кратер; он находится на отлогости Машука, в версте от города. К нему ведет узкая тропинка между кустарников и скал; взбираясь на гору, я подал руку княжне, и она ее не покидала в продолжение целой прогулки. Разговор наш начался злословием: я стал перебирать присутствующих и отсутствующих наших знакомых, сначала выказывал смешные, а после дурные их стороны. Желчь моя взволновалась. Я начал шутя — и кончил искренней злостью. Сперва это ее забавляло, а потом испугало. Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не будет очень трудно.
Знаю, я красавчик, — отложил мужчина пустую железную кружку в сторону. Видимо мой побег не удался, позови Разу, я не хочу тратить на тебя время, — голос Аниты потух. Её побег не удался, она снова оказалась в руках десяти колец. Теперь она не знала, что с ней будет. Просто так эти террористы побег с рук не спустят. Мужчина ничего не ответил лежащей в тёплом спальнике девушке. Взяв отложенную пустую кружку, он вернулся на своё прошлое место, к костру. Я нашёл тебя переломанную в пустыне, рядом с грудой металлолома, подобрал и выходил. Счёт за оказанные услуги я тебе потом предоставлю, — подкинул палок в костёр мужчина и выставил свои руки над ним, чтобы немного согреться. Слова неизвестного немного успокоили Аниту, и она решила оглядеться по сторонам. Её окружали тёмные каменные своды, они образовывали куполообразное помещение. Это была небольшая сухая пещера, метров пять в диаметре. Живот девушки громко заурчал. Перед побегом из плена она толком ничего не ела и после падения с высоты провалялась без сознания неизвестное количество времени. Теперь тебя ещё и кормить надо, — недовольно пробубнил себе под нос сидящий у костра мужчина. Благодаря эху гуляющему по пещере, его слова были отчётливо слышны. Ты ведь хочешь денег получить от моего спасения? Без живой меня, ты их не увидишь, — улыбаясь говорила Анита, догадываясь по прошлым словам о целях мужчины.
Мера человека
| На трассе «Самара — Большая Черниговка» под упавшим самосвалом погибли четыре человека | Твайлайт Спаркл человек и человек паук. |
| Драмиона, Томиона и не только... | Viktorix`notes | Дзен | Форум Группы Посты Новости. |
| Фанфик "Невероятнейшая переписка", G » Архив фанфиков | Просмотрите доску «Последняя реальность» пользователя Алиса Афтон в Pinterest. Посмотрите больше идей на темы «фандом, сезоны, милые рисунки». |
| Перевод фанфика The_Measure_of_A_Man - Форум | Ещё раз хочу подчеркнуть, что мне нравится идея фанфика "человек", импонирует стиль, но книга требует солидной доработки. |
| М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени. Текст произведения. Часть вторая | Новости о его успехах и поимке высокопоставленных пожирателей Смерти достигли ее ушей через Пророка. |
Lenta.Ru в соцсетях
Давно мной был прочитан фанфик, не стыжусь этого, ведь он был шикарным. ЖАНРЫ: Проза (217843) Поэзия (511929) Лирика (164748) Мемуары (16401) История (28387) Детская (19359) Детектив (21083) Приключения (44253) Фантастика (101989) Фэнтези (121776) Киберпанк (5088) Фанфик (8699) Публицистика (43730) События (11430) Литобзор (12007). Measure of a man (Мера человека) — фанфик по фэндому «Роулинг Джоан «Гарри Поттер»». Measure of a man (Мера человека) — фанфик по фэндому «Роулинг Джоан «Гарри Поттер»».
Фанфик Гарри Поттер: Мертвый герой и живой мертвец
Обзор мировых событий и новостей за последние сутки на Рамблер/новости. Главная» Фанфики» Другое» Новая Судьба. dom фанфиков» драмиона фанфик» мера человека драмиона фанфик (120) фото. Доска объявлений – свежие объявления частных лиц о продаже и покупке товаров всех категорий в Москве. Самый простой способ продать или купить вещи. Подать объявление бесплатно в Юле. массовый контроль людей, во сохранения мирового порядка и безопасности."ЭТА КНИГА РЕДАКТИРУЕТСЯ, ПОЭТОМУ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА ВОЗМОЖНЫЕ НЕСОВПАДЕНИЯ В СЮЖЕТЕ Cover by @MILANIZA.