Ответ ценен не только как артефакт, но и как объяснение, почему Толкин решил не писать продолжение «Властелина колец» — хотя он создавал новые истории и после выхода книги. Он писал «Властелина колец» больше десяти лет, все близкие Джона были в восторге от истории и настойчиво рекомендовали опубликовать ее.
Властелин колец
Создатель трилогии Властелин колец Питер Джексон пытался забыть о съемках своего главного шедевра с помощью гипноза, передает The Hollywood Reporter эксклюзивный рассказ режиссера. Как сообщило на своём сайте издательство Tor, в 1998 году его роман "Книга Нового Солнца" занял третье место после "Властелина колец" и "Хоббита". Претензии Полихрона касались сериала «Властелин колец: Кольца власти», выпускаемого Amazon.
Суд официально запретил писать продолжения "Властелина колец"
«Властелин колец» был написан как единая книга, но из-за объёма при первом издании его разделили на три части: «Братство Кольца», «Две крепости» и «Возвращение короля». Английский писатель и автор романа "Властелин колец" Джон Толкин оказался на первом месте в рейтинге Forbes самых высокооплачиваемых покойных знаменитостей. Это и послужило источником вдохновения для создания «Властелина колец». Роман-эпопея «Властелин колец» начинается с прихода волшебника Гэндальфа к уже постаревшему Бильбо.
Царь роковой горы: как «Властелин колец» изменил кино
| Как читать Толкина • Arzamas | Как сообщило на своём сайте издательство Tor, в 1998 году его роман "Книга Нового Солнца" занял третье место после "Властелина колец" и "Хоббита". |
| Властелин Колец навсегда – Telegram | Культура - 10 февраля 2022 - Новости Перми - |
| Официально: Warner Bros. работает над новым фильмом во вселенной "Властелина колец" | GameMAG | Отреставрированную версию трилогии режиссера Питера Джексона «Властелин колец» покажут в кинотеатрах США. |
«Властелин колец: Кольца власти» — все, что нужно знать перед выходом сериала
В этом его главное отличие от авторов фэнтези, которые расплодились после Толкиена как тараканы. В высшем смысле Толкиен ничего не придумал. Он выкопал это в языке, в языках. Все Средиземье выстроено на лингвистическом фундаменте, и даже слова здесь как будто имеют другой химический состав; каждое слово имеет функцию заклятья, у него другая — не наша — прагматика. Главное достоинство фильма Джексона — он полон магии. За свои 5—10 долларов вы в течение трех часов наблюдаете за высококачественными, дорогими чудесами. Фильм обвиняют в том, что он весь дигитальный, слишком ненатуральный и из-за спецэффектов якобы и настоящие новозеландские пейзажи выглядят так, словно они спроворены в фотошопе. Сам Толкиен по другому, впрочем, поводу выразился так: «Мы должны быть довольны супом, стоящим перед нами, и не стремиться увидеть говяжьи кости, из которых его сварили». В самом деле, кому какое дело, из чего сделаны хоббитские волосатые ноги!
Главный недостаток джексоновского фильма: там есть волосатые ноги цифровые или натуральные, неважно , но нет чар. Сначала мне показалось, что это потому, что Джексону не хватает времени на саспенс, не на трюки, а на собственно кино — на то, что сделали бы из Толкиена Линч, Бертон или Гиллиам. Но потом я понял, что фильм — притом что он удачен как экранизация — неправильный по настроению: он слишком бодрый. Автор этого текста в середине 90-х начинал свою карьеру в глянцевом журнале с комичным названием «Дарин» у Толкиена, если вы помните, Дарином звали великого гномьего царя, построившего чертоги Мории. Видит бог, это не был ни аналог «Московского хоббита», ни еще какой-нибудь «Вестник Средиземья». Никто — ни главный редактор, ни владельцы не могли объяснить, откуда взялось это название; только пожимали плечами и говорили что-то вроде: «Был такой гном»?! Как гномы добывали золото, так очарованные сотрудники «Дарина» странствовали по Москве, собирая рекламу. Придавленный странным названием — и сам журнал был каким-то грустным: на нем лежала печать вековечной мглы, особый меланхолический дух; это был, я бы сказал, плач по недостижимому новорусскому совершенству, великому царству, которое вот-вот должно пасть под натиском орд конкурентов.
Все, что связано с Толкиеном, до некоторой степени грустно. Друг Толкиена Клайв Льюис первым заметил: книга пронизана меланхолией. Парадокс толкиеновской волшебной страны — в том, что ее жители вынуждены всеми силами избавляться от самого чародейного предмета, если хотят выжить вообще. Разрушая чары Черного Властелина, Фродо одновременно приближает новую эпоху — в которой нет места эльфийским чарам. Вот эта внутренняя трагичность в фильме и не передана; это, может быть, и не комикс, но всего лишь экшн, приключения. Именно за эту внутреннюю грусть, которая, словно капелька йода, разлита по всему тексту, миллионы читателей любят Толкиена. Именно этой меланхолии, пронизанности грустью, так не хватает фильму. Вы помните, как заканчивается «Братство Кольца»?
Главой «Разброд», провалом предприятия Хранителей, тьмой и неопределенностью. У читателя возникает ощущение, что их на веки вечные сослали работать в журнал «Дарин». Фильм же заканчивается на очень бодрой ноте. Нет никакого сомнения, что Фродо дойдет до Мордора. Это неправильно. Хоббиты очень хороши: они действительно маленькие, без обмана компьютерное искажение перспективы ; массовка хоббитов напоминает съезд персонажей Диккенса, выращенных в кувшинах компрачикосов. Замечательнее всех Фродо — миниатюрный человек Элайджа Вуд, похожий на статуэтку втрое уменьшенного Филиппа Киркорова, вырезанную из слоновой кости закарпатскими мастерами-униатами; совершеннейший инопланетный гость. Больше всех похож на человека в смысле — на настоящего хоббита Сэм, слуга Фродо; а вот приятели Пин и Мерри подозрительно напоминают русских актеров в ролях гардемаринов-вперед.
Меланхолическое настроение автора трилогии, пронизывающее собой всю книгу, — следствие глубокой толкиеновской англофилии. В книге «речь идет в особенности о хоббитах» — пасторальных англичанах из деревенской глубинки конца XIX века, какими их сам Толкиен застал в детстве. Толкиеновская книга — за неимением никакой другой — стала библией англосаксонско-центричного мира, успешно и бескровно заменившей собой прежнюю, иудео-христианскую. Толкиен не противоречит Двум Заветам; он предлагает этически тождественную, но генетически иную мифологию — основанную на мифах северных народов. Англосаксонская мифология, разработанная Толкиеном, более подходит для сегодняшней геополитической ситуации.
Другая заметная параллель с «Макбетом» проявляется в сцене, где Эовин защищает Теодена от предводителя назгулов. Существовало пророчество о том, что Король-Чародей не умрёт от руки «смертного мужа», поэтому он приходит в замешательство, когда узнаёт, что воин, который ему противостоит — женщина. Во время поединка с Макдуфом Макбет так же уверен в своей неуязвимости — согласно предсказанию, ему не мог повредить «тот, кто женщиной рождён». Во время работы над романом Толкин отмечал, что Сэм «обращается с Голлумом, примерно как Ариэль с Калибаном ». Вслед за писателем исследователи его творчества предложили другие параллели с « Бурей » Шекспира.
Подобно Калибану, Голлум принуждён служить посредством волшебства, считает, что господин присвоил то, что принадлежало ему по праву, и устраивает заговор против него. При этом, в отличие от шекспировской сатиры, у Толкина эти обстоятельства подаются трагически — как и многие авторы последующих произведений о Калибане, он, похоже, не видел в этой истории материала для комедии. В то же время он не выставляет своего «Калибана» в положительном свете, в чём не совпадает с писателями, которые реабилитируют шекспировский образ, позиционируя персонажа как « благородного дикаря » или «восставшего невольника» [111] [112]. Уильям Моррис Среди близких по времени авторов наибольшее влияние на Толкина оказал английский писатель XIX века Уильям Моррис — фактический основоположник жанра эпического фэнтези. Творчество Морриса стало для Толкина образцом того, как следует создавать роман, послужив примером для таких особенностей «Властелина колец», как тщательное внимание к географии вымышленного мира и красочные описания природы. Моррисовские вольфинги, смоделированные по образцу ранних германских племён , послужили образцом для образа жизни и общественного уклада толкиновских северян и, отчасти, их потомков — рохиррим. И вольфинги, и рохиррим называют свою страну Маркой, а символом призыва на войну у них служит красная стрела. Общим мотивом для них является противостояние цивилизованному и технически оснащённому, но в то же время жестокому и безжалостному врагу Рим у Морриса и Изенгард у Толкина , на фоне которого обладающие богатой культурой и защищающие собственную свободу вольфинги и рохиррим воспринимаются как вполне развитые общества. Впрочем, тема борьбы «благородных варваров против цивилизованных захватчиков» у Толкина оказывается смягчена тем обстоятельством, что Рохан является союзником гораздо более развитого Гондора. В романе Морриса «Корни гор» вольфинги и их невоинственные союзники из торгово-ремесленного города Боргдэйла противостоят уже пришельцам с востока, своего рода фэнтезийному эквиваленту гуннов — у Толкина этот сюжет отразился в нашествии союзных Мордору восточан на Дейл , торговый город в северном Средиземье [113].
Галадриэль , в особенности в эпизоде с её Зеркалом , напоминает Аэшу из произведений Райдера Хаггарда [114] В детстве на Толкина произвёл сильное впечатление роман Райдера Хаггарда « Она », в центре сюжета которого — прекрасная и губительная Аэша, королева древнего народа, затерянного в глубинах Африки. Во «Властелине колец» она стала одним из прообразов Галадриэли , владычицы лесных эльфов. И Аэша, и Галадриэль являются бессмертными, обладают непревзойдённой красотой и правят территориями, изолированными от окружающего мира. Обе героини владеют «зеркалом» — сосудом или чашей с водой, в которой можно увидеть прошлое и настоящее, и в то же время отрицают, что свойства этих «зеркал» имеют что-то общее с волшебством. В особенности же сходство между ними проявляется в сцене, в которой Фродо предлагает Галадриэль взять себе Единое Кольцо: Я буду дивной и грозной, как Утро и Ночь! Прекрасной, как море и солнце и снег на вершинах! Страшной, как буря и молния!.. Все будут любить меня и все лягут прахом у моих ног! Она стояла перед Фродо — неизмеримо высокая, недостижимо прекрасная, неизъяснимо грозная и величавая. Однако… рука её вдруг упала, свет померк… В отличие от Аэши, Галадриэль у Толкина изображена в положительном свете, тем не менее, поддавшись искушению обладания Кольцом, она вполне могла уподобиться «демонической» хаггардовской героине [114] [115].
Ключевой для «Властелина колец» мотив героического квеста на фоне глобального противостояния добра и зла в полноценном вымышленном мире сближает Толкина с творчеством Уильяма Хоупа Ходжсона. В романе «Ночная земля» Ходжсон изобразил мир далёкого будущего, где землю заполонила тьма, а последний оплот человечества — Пирамида — окружена потусторонними, откровенно демоническими силами зла. Подобный образ покрытой тьмой страны зла у Толкина воплощён в описании Мордора. Светящаяся бледным светом крепость Минас Моргул, в которую, повинуясь внезапно овладевшей им силе, едва не входит Фродо, перекликается с Обителью Безмолвия, средоточием зла в романе Ходжсона, которая также светится и способна воздействовать на людей, притягивая их к себе. Те, кто поддался зову Обители и пересёк её ворота, уже не возвращаются. У Ходжсона за последней твердыней людей наблюдают почти неподвижные, но обладающие разумом и враждебной волей Стражи — весьма похожие на них каменные, но кажущиеся живыми фигуры пытаются остановить Сэма перед воротами башни Кирит Унгол. Эпизод сражения героя «Ночной земли» с напавшим на него чудовищем многими деталями напоминает бой Сэма с Шелоб [116]. Гэндальф выставил бы добро в отталкивающем виде, уподобил бы злу» [117]. Центральное место в романе занимает тема власти [118]. По мнению Тома Шиппи, в основе «Властелина Колец» лежит знаменитое высказывание лорда Эктона : «Власть имеет тенденцию развращать, а абсолютная власть развращает абсолютно.
Великие люди — почти всегда плохие люди…». Данный афоризм датирован 1887 годом и имеет отчётливо современный, несвойственный представлениям людей древности характер. Воплощением этой идеи в романе является Кольцо , которое имеет свойство обращать ко злу всех своих обладателей независимо от того, были ли изначально благими их намерения. Согласно Толкину, оно олицетворяет «желание власти как таковой, стремящееся реализоваться посредством физической силы и машин, а также неизбежно посредством лжи». Шиппи обращает внимание на яростный отказ Гэндальфа взять Кольцо: — Не искушай меня! Я, конечно, не хочу уподобиться Тёмному Властелину. Но Кольцо знает путь к моему сердцу. Оно будет действовать через жалость, жалость к слабым и желание обрести силу для благих дел. Не искушай меня. Я не смею взять его даже на хранение, даже если поклянусь никогда не пользоваться им.
У меня не хватит сил сдержать обещание. Исследователь отмечает, что «в нашем веке, который видел немало воцарившихся над фермами свиней , отказ волшебника взять Кольцо звучит особенно впечатляюще». К чему приводит само только желание обладать Кольцом, явственно иллюстрирует пример Боромира — он руководствуется патриотизмом и убеждён, что «искреннему человеку» оно не способно повредить. Тем не менее, хотя Боромир и не говорит этого напрямую, в его речах постоянно прослеживается принцип «цель оправдывает средства». С помощью Кольца он намеревается получить силу для того, чтобы защитить свою страну в «справедливой войне», но, как замечает Шиппи, «наше современное знание о природе диктаторства сразу напоминает нам, что на этом никто никогда не останавливается» [119] [120] [121]. Напрямую отрицательный образ политической власти во «Властелине Колец» представлен военно-деспотическим порядком, который был установлен Сауроном в Мордоре и Саруманом — в Изенгарде. Их экономика основана на рабском труде и сосредоточена на нещадной эксплуатации природных ресурсов вплоть до их полного истощения, промышленность работает исключительно для военных нужд и целенаправленного загрязнения окружающей среды, а террору подвергаются не только враги, но и солдаты собственной армии. Стремление Сарумана окружить себя «множеством рабов и машин» отражает его неспособность воспринимать другие создания в их целостности и индивидуальности. Для подобного «мордорского» мировоззрения все личности сводятся к однородной массе, нуждающейся в управлении. Напротив, сторонники добра одерживают победу, осознавая важность свободного выбора и значимость действий «маленьких и слабых» личностей, которые не обладают существенной властью [122].
Природа зла: Боэций и манихеи[ править править код ] Назгул — фигура, подобная тени, у которой под капюшоном вместо лица скрывается пустота, воплощает боэцианскую идею несуществования зла, которое по своей сути является лишь отсутствием добра, «ничем». В то же время, этот образ убедительно иллюстрирует, что даже «ничто» может обладать немалым могуществом [123] В своей книге « Дорога в Средиземье » Том Шиппи предлагает рассмотреть «Властелина колец» в качестве попытки Толкина примирить два традиционных взгляда на природу зла: «оба этих взгляда освящены древностью, оба авторитетны, оба существуют по сей день и, на свежий взгляд, друг другу противоречат». Первый взгляд происходит из христианской традиции, сформулирован Августином , а наиболее полно представлен в трактате Боэция «Утешение философией». Согласно этой концепции зла как такового не существует, зло — это «ничто», отсутствие добра. Следовательно, зло не способно ничего сотворить, оно и само не было создано, а его появление стало результатом злоупотребления свободой воли. В романе эту точку зрения высказывает Фродо: «Тень, которая их [орков] взрастила, умеет только глумиться над тем, что уже есть, но сама не может ничего сотворить…». В соответствии с этим убеждением Элронд заявляет, что «ничто не бывает злым изначально, и даже сердце Саурона не всегда было чёрным» [124]. В то же время существует другой взгляд на природу зла, который, в отличие от учения Боэция, никогда не имел какого-либо «официального» статуса. С этой точки зрения вопрос природы зла вполне может являться предметом философских рассуждений, но из повседневного опыта неизбежно следует, что зло всё же существует и ему необходимо противостоять. В своём крайнем проявлении такой взгляд близок к манихейству — ереси , согласно которой Добро и Зло являются равными противниками, а вселенная — местом их противостояния.
Тем не менее, как замечает Шиппи, «вполне возможно представить себе концепцию зла, которая шла бы дальше Боэция, но останавливалась бы именно там, где начинается манихейство» — именно такая была сформулирована в IX веке королём Альфредом Великим в комментариях к собственному переводу «Утешения философией» [125]. В романе Толкина философская проблематика природы зла — проявления внутренней слабости человека по Боэцию , либо же внешней самостоятельной силы, последовательно отображается посредством образа Кольца: когда Фродо на время передаёт его Гэндальфу, получив обратно, он ощущает его «непривычно тяжёлым, словно кто-то из них — то ли оно само, то ли Фродо — не желал, чтобы Гэндальф брал его в руки» [126]. Символически эта идея представлена в повторяющемся образе Тени, которая по своей сути — не более, чем отсутствие света, как и зло — отсутствие добра, и, следовательно, сама по себе не существует, но в то же время её можно увидеть и ощутить, как если бы она существовала [127]. Особенно отчётливо такой образ зла представлен в сцене штурма ворот Минас Тирита армией Мордора: Назгул в этом эпизоде выходит за границы человеческого … ещё больше, чем обычно. Правда, он выглядит как человек, и у него есть меч — но «бледный», или невещественный; ему удаётся то, что не удалось Гронду, — разрушить ворота, спроецировав на них мистический «страх и ужас»: «Чёрный Полководец выкрикнул… неведомое заклятие — грозное, неумолимое, насквозь пронзающее сердца и камни». С одной стороны, он превращается почти в абстракцию, «тень последнего, окончательного поражения», в образ «небытийственности» зла, в «огромную черную тень», которую Гэндальф пытается послать назад, в «небытие». Но, хотя Назгул, откидывая капюшон, иронически доказывает правоту Боэция «.. Меж короной и широкой чёрной мантией, покрывавшей плечи Всадника, перебегало пламя. Из невидимых уст раздался мертвящий смех» , его смех говорит о том, что и «ничто» может обладать немалой властью и контролировать ситуацию [128]. Кроме того, Том Шиппи обращает внимание на «скрытую иронию», которая содержится в другом образе зла, представленном в романе, — в орках , у которых, «что интересно, всё же имеется некоторое представление о добродетели» [129].
Как следует из эпизодов с участием орков, их основные моральные принципы в действительности мало чем отличаются от человеческих — они «ценят юмор, дорожат преданностью, верностью, сплочённостью коллектива, стремятся к более высоким идеалам, нежели их собственные, и осуждают тех, кто этим идеалам не следует». В разговоре двух орочьих командиров один из них с явным осуждением высказывается о поступке спутника Фродо, бросившего, по его мнению, своего товарища: «Видать, тому здоровяку с острым мечом он был не слишком-то дорог — бросил его валяться и всё: обычные эльфийские проделки». Тем не менее, впоследствии в этом же разговоре выясняется, что именно так орки, собственно, и поступают — один из собеседников в качестве шутки вспоминает историю о попавшем в ловушку Шелоб «старом Уфтхаке», над которым его собратья-орки вдоволь посмеялись, так и оставив в итоге умирать. Шиппи приходит к выводу, что орки, имея отчётливое представление о моральных принципах, совершенно не руководствуются ими в реальном поведении: «Несомненно, это один из жизненно важных вопросов, приобретших особое значение в XX веке , когда самые страшные зверства свершались наиболее цивилизованными людьми … Поведение орков — это человеческое поведение, а их неспособность оценивать свои поступки по своим же собственным моральным критериям — давно известная и больная тема. Орки и уподобившиеся им люди — это извечная проблема и извечный стереотип поведения» [130]. Образ Фродо[ править править код ] По словам Толкина, «Фродо — подлинное имя, заимствованное из германской традиции. В « Беовульфе » под этим именем упоминается правитель племени хадобардов. Скандинавская традиция, в свою очередь, повествует о легендарном короле-миротворце Фроди др. Frothi, с тем же значением , современнике Христа. Во время его правления наступил длительный период мира — прекратились убийства, войны и грабежи, золотые кольца оставались нетронутыми, будучи у всех на виду.
Тем не менее, в итоге король потерпел поражение — как личное его убили викинги , так и идеологическое его сын, известный своей воинственностью и вероломством, был полной противоположностью отцу [132] [133].
Эти эссе и сказания в 2015 году были опубликованы отдельной книгой "История Куллерво" под редакцией В. На русский язык "Калевала" переводилась неоднократно. Наиболее известен и распространен перевод Л. Бельского под редакцией М. В 1967 году Суонн совместно с Толкином выпустил небольшую книгу "Бежит дорога...
Но пока мать и сыновья любовались британскими пейзажами, в Блумфонтейне случилось несчастье: главный кормилец в семье умер от ревматической лихорадки, оставив супругу и детей без средств к существованию.
Получилось так, что вдова вместе с мальчиками поселилась в Сэйрхоуле, на родине своих предков. Но родители Мейбл встретили ее негостеприимно, потому что в свое время бабушка и дедушка Толкина не одобряли брак дочери и английского банкира. Родительница Джона и Хилари, еле сводившая концы с концами, делала все, что было в ее силах. Женщина приняла смелое и эксцентричное решение для того времени - перешла в католичество, что было вопиющим поступком для Англии тех времен, не принимающей такую ветвь христианства. Это позволило родственникам-баптистам раз и навсегда отречься от Мейбл. Саффилд крутилась словно белка в колесе. Она сама обучала детей грамоте, и Джон слыл прилежным учеником: к четырем годам мальчик научился читать и проглатывал один за другим произведения классиков.
Фаворитами Толкина были Льюис Кэрролл и Джордж Макдональд, а произведения братьев Гримм и Стивенсона будущему писателю пришлись не по душе. В 1904 году Мейбл умерла от диабета, и мальчики остались на попечении ее духовного наставника Френсиса Моргана, который служил священником бирмингемской церкви и увлекался филологией. В свободное время Толкин с удовольствием рисовал пейзажи, изучал ботанику и древние языки - валлийский, древненорвежский, финский и готский, тем самым проявляя лингвистический талант. Когда Джону исполнилось 8 лет, мальчик поступил в школу короля Эдварда. Джон Толкин В 1911 году талантливый юноша организовал с товарищами Робом, Джеффри и Кристофером секретный «Чайный клуб» и «барровианское общество». Дело в том, что ребята любили чай, нелегально продававшийся в школе и библиотеке. Осенью того же года Джон продолжил учебу, его выбор пал на престижный Оксфордский университет, куда одаренный парень поступил без особого труда.
Случилось так, что после окончания университета Джон отправился на службу в армию: в 1914 году парень изъявил желание стать участником Первой мировой войны. Молодой человек участвовал в кровопролитных сражениях и даже пережил битву на Сомме, в которой потерял двоих товарищей, из-за чего ненависть к военным действиям преследовала Толкина всю оставшуюся жизнь. Джон Толкин в военной форме С фронта Джон вернулся инвалидом и стал зарабатывать преподавательской деятельностью, далее взобрался по карьерной лестнице, и в 30-летнем возрасте получил должность профессора англо-саксонского языка и литературы. Безусловно, Джон Толкин был талантливым филологом. Уже позже он сказал, что придумал сказочные миры лишь для того, чтобы выдуманный язык, соответствующий его личной эстетике, казался естественным. В то же время человек, слывший лучшим языковедом в Оксфордском университете, взялся за чернильницу с пером и придумал собственный мир, начало которому было положено еще на школьной скамье.
«Редкий художественный дар»: иллюстрации Толкина появятся в новом издании «Властелина колец»
Дж.Р.Р. Толкин использует знаменитый образ во «Властелине колец». Первый сезон снятого технологическим гигантом сериала "Властелин колец: Кольца власти" обошелся более чем в 450 миллионов долларов. Роман-эпопея «Властелин колец» начинается с прихода волшебника Гэндальфа к уже постаревшему Бильбо. Сериал «Властелин колец: Кольца власти» подробно расскажет о восстановлении и процветании континента после войны, в том числе о жизни островного королевства Нуменор (родине предков Арагорна), которое было даровано людям за то. Р.Р. Толкина «Властелин колец», впервые опубликованный в 1954 году, стал родоначальником жанра эпического фэнтези.
Они были нужны только друг другу! 55 лет трудного счастья создателя «Властелина колец» и его жены
Почему-то что-то внутри меня дало мне понять, что книгу с таким названием я увижу довольно не скоро. Тем более, вид у неё был невзрачный и довольно непривлекательный, уже этим обстоятельством она меня от себя отталкивала. Спустя два года я совершенно случайно взял её в руки и полистал со скуки ради. Меня громом по башке шарахнуло. Да это же то самое, что я и не чаял встретить! А оно, оказывается, всё это время было у меня под носом!
Год спустя я добывал два первых тома с тем же самым переводом, но уже полным. Третий том я заполучил намного позже. Но хватит уже обо мне, любимом, пора переходить, собственно, к самому отзыву. Я присоединяюсь к мнению тех читателей, которые считают сие произведение покойного профессора в первую очередь эпосом. К жанру фэнтази он имеет отношение посредственное, к жанру фэнтази его можно отнести только из-за того, что само это произведение очень сильно повлияло на развитие жанра фэнтази.
Толкиен был вдохновлён целым рядом уже известных эпосов — «Сага о Хервер», «Сага о Вёльсунгах», «Беовульф», «Артуровский» цикл, «Калевала», древнефранкский эпос о Роланде, «Старшая Эдда» и др. Это была серьёзная работа, нелёгкая задача, с которой он, несомненно, справился на отлично. И посему читательский мир должен торжествовать и быть рад появлению этого прекрасного образца мировой литературы. Во многом текст данного произведения своей исключительностью и оригинальностью обязан, как ни странно, толкиеновскому перфекционизму. Эта особенность авторского характера привнесла в сие творение особый дух, он чувствуется на протяжении всего чтения.
У Толкиена чётко, казалось бы, чётко проведены границы, читателю ясно даётся понять, что Свет — это Свет, а Тьма — это Тьма. Тем не менее, автор показывает, как многим его героям и персонажем не так лёгко даётся выбрать ту или иную сторону. Есть персонажи кристально чистые, устойчивые по своей сущности, они никогда не изменяются и не могут переметнуться. Но есть такие, которым свойственно сомневаться и искушаться, свойственно падение переменчивость. Этот персонаж получился у Толкиена чуть ли не удачнее всех других, на мой взгляд.
Яркий психологический образ, невыразимо мучительная нравственная борьба! Некоторые сюжетные ходы и повороты меня удивили и поразили. Например, я совсем не ожидал, что Гэндальф окажется жив, после своей схватки в пещерах Мории с Балрогом и последующим падением в бездну. Никак не мог представить, что после победы над Врагом Фродо и его друзьям придётся наводить порядок в Хоббитании и разбираться с Саруманом. А эпизод с уничтожением Кольца — вот это была новость всем новостям!
То есть, я понимал, что Кольцо уничтожат, но вот таким образом, как то написано автором — даже помыслить не мог. В общем, говорит всё это о том, что данное произведение читать не скучно как кажется многим , обладает непредсказуемостью и интригой, и, разумеется, заключает в себе большой смысл — без нравственной борьбы, без работы над самим собой, без духовой победы невозможна победа над Злом, в целом. Произведение пронизано верой в торжество Добра и Светлых Сил, в неизбежность этой истины и правды. Оценка: 10 Black ermine , 17 ноября 2015 г. Занятно, что авторы большей части рецензий на «Властелина колец» четко разделяются на два лагеря — обожателей Толкиена и критиканов.
Первые злоупотребляют эпитетами, заглавными буквами и эмоциями, вторые — ехидством и сарказмом, а временами и вовсе прикидываются, будто не понимают, что книга написана более полувека назад и судить ее надо соответственно. Что же за роман «Властелин колец», почему он так легко захватил сердца читателей? Не секрет, что фентези по сути своей выросло из приключенческого романа второй половины XIX — начала ХХ веков. Первые его ростки относятся еще к позапрошлому веку, а начало века ХХ дало примеры уже совершенно фентезийных произведений привет «Ночной Земле» У. Ходжсона , хотя особенного интереса у читателя они не вызвали — время еще не пришло.
Далее развивающаяся авторская мысль породила такой жанр как «Sword and Sorcery», который вполне можно принять за фентези. Но в этих романах мечи и чудовища могут быть без малейших потерь для сюжета и общего впечатления заменены на «Кольты» и индейцев и мы получим приключенческий роман. Или на сабли и «Лепажи», тогда выйдет наполеонистика. Говард, если можно так выразиться — тот же Буссенар, только в доспехах. Что же сделал Толкиен?
Он стал первым автором или, во всяком случае, первым, кому удалось вывести такой роман на мировой уровень , кто создал полноценную магическую реальность, живущий и развивающийся по своим законам мир. В этот мир профессор добавил героический архетип поведения, чем на полвека задал основное направление развития жанра. Арагорна нельзя заменить на капитна Сорви-голову, это разрушит всю идею романа. Герои Толкиена — не ось, вокруг которой крутится все повествование, как это было в приключенческом романе, а органичная и естественная часть авторской вселенной. Именно это и сделало Толкиена первооткрывателем фентези.
Он соединил бывшие до того отдельными тенденции и выковал из них новое направление. В мире Средиземья герои не просто действуют в доиндустриальных декорациях. Их психология, ценности и образ действия отличаются от современных автору. Даже более того, они не укладываются в средневековые модели поведения, чего было бы логично ожидать. Их внутренний мир создан Толкиеном полностью с чистого листа.
Если провести обратный эксперимент и выдать героям Толкиена винтовки и паровозы, а то и танки, мы не получим вестерн или военный роман. Книга все равно останется фентези. Проще говоря, главная литературная заслуга «Властелина колец» заключается в том, что автору удалось создать совершенно новый мир, где все устроено по-другому. Именно это и стало источником успеха, а не внешние проявления типа лихих заруб на мечах или магических действий. Кстати, именно это выгодно отличает «Властелина колец» от современного массового фентези, в котором у бульварных авторов не хватает ни мастерства, ни желания создавать мир.
Большинство современных авторов считают, что «создать мир» означает изобрести десяток рас а то и вовсе «замаскировать» под них реально существовавшие культуры или мифологических существ , нарисовать карту и придумать с полсотни более-менее удобопроизносимых названий.
Работа над трилогией заняла длительное время, почти 11 лет, и только в 1954 году мир увидел первую часть трилогии. В том же году появилась на свет и вторая книга.
Фото: euromag. Трилогия была переведена на 25 языков мира — от японского до суахили. Съёмки трилогии принесли в экономику Новой Зеландии около двухсот миллионов долларов.
Новозеландское правительство даже учредило должность министра по делам «Властелина колец», который должен был решать все возникающие экономические вопросы. Съёмки экранизации Питера Джексона одновременно велись в нескольких местах, а общая численность съёмочной группы превышала 3000 человек. Подсчитано, что ежедневно на завтрак одной только съёмочной команде готовили 1460 яиц.
В батальных сценах должны были сниматься солдаты новозеландской армии, но в последний момент их отправили на борьбу с беспорядками в Восточном Тиморе. Из-за этого в качестве статистов пришлось нанимать актёров и быстро обучать их ходить строевым шагом. В результате создателям трилогии пришлось потратить на 200 тысяч долларов больше, чем было записано в смете.
Кстати, в рамках экономии бюджета на праздник Бильбо взяли только 100 статистов, тогда как по книге на пиршество собираются 144 хоббита. В кастинге на роли в фильме участвовали Вин Дизель и Рассел Кроу. Они хотели сыграть роль Арагорна.
Фото: kino-teatr. Роль Арвен должна была играть Ума Турман.
Заканчивает ее 93-летний Кристофер Толкин, сын писателя. Она расскажет о том, как на тайный эльфийский город Гондолин нападает темный владыка Моргот, повелитель самого Саурона, а также о том, как друг друга нашли Идрил и Туор — их внука Элронда знают даже те, кто со вселенной Толкина знаком крайне поверхностно. Выход «Падения Гондолина» состоится в августе.
В апреле 1944 года Толкин вернулся к «Властелину колец», полный решимости дописать книгу в перерывах между обучением студентов и курсантов, административными обязанностями и службой в противовоздушной обороне. К маю Фродо и Сэм дошли до Итилиэна у границ Мордора. Черновики писатель читал товарищам по клубу «Инклингов» Чарльзу Уильямсу и Клайву Льюису — последний прослезился, когда слушал главу «Выбор мастера Сэмвайса». Казалось, окончание книги не за горами, и Толкин начал все чаще засиживаться допоздна, однако на самом деле было пройдено лишь две трети пути.
В какой-то момент работа застопорилась на несколько месяцев, потом месяцы превратились в годы. Спустя месяц с небольшим Толкина избрали мертонским профессором английского языка и литературы, что удвоило его нагрузку как лектора на целый год, пока ему не нашли замену в предыдущей должности. Это странная книга в нескольких жанрах — на нее в равной степени повлияли схоластические диспуты средневековой поэмы «Сова и соловей» около 1189—1216 и сумасбродный, нетрадиционный роман Sartor Resartus 1836 Томаса Карлейля. Например, архивариус клуба Николас Гилдфорд в какой-то момент делает забавное замечание, что «Луна очень ограниченна! Почувствовав вдохновение, он сочинил новые стихи и пересмотрел старые, придумал очередной язык — адунайский, а также иначе взглянул на погружение Нуменора под воду, написав «Затопление Анадунэ». Все это, скорее, было уклонением от «Властелина колец». Многолетняя нагрузка на работе пошатнула здоровье писателя. Врач советовал взять отпуск на триместр, но в условиях послевоенных ограничений и недоукомплектованности штатов это казалось невозможным, и его состояние здоровья в последующие годы в целом не улучшилось. В качестве компенсации Рональду удалось три недели отдохнуть в ланкаширском Стонихерсте, где он продолжил возиться с текстами о Нуменоре.
К «Властелину колец» Толкин вернулся лишь в сентябре 1947 года, да и то ненадолго. Последняя треть книги оказалась крайне замысловатой, в связи с чем требовалось подкорректировать «Хоббита». Словом, Толкин вместо работы над «Властелином колец» занимался другими делами, которые у него постоянно и в изобилии возникали. Сын Майкл с семьей уехал в отпуск, и Толкин целый месяц отдыхал и писал у них дома в Пейеблз-Фарм в Вудкоуте, в тридцати километрах к югу от Оксфорда. Там, освободившись от преподавания, проверки экзаменов, программы по английскому языку, переписки и кур, он всецело сосредоточился на книге и до возвращения 14 сентября в университет успел закончить первый полный черновик «Властелина колец» — около полумиллиона слов, и это до появления дополнительных материалов. Радость от первого черновика подтолкнула его доделать долгую редактуру и работу над вспомогательными материалами, например над «Сказанием о годах» — хроникой событий Второй и Третьей эпох Средиземья. Приятное событие ждало и в Оксфорде: он получил и одобрил образцы иллюстраций к «Фермеру Джайлсу из Хэма», нарисованные Паулиной Бейнс. Впоследствии она же сделает дизайн обложки и карты к «Властелину колец» в плакатном формате. Толкин по-прежнему был занят университетскими делами — у него не оставалось времени на проверку и корректуру макета, но томик «Фермера» все же вышел в октябре 1949 года.
В тот год Толкину после почти двух десятилетий непрерывной научной работы был предоставлен первый творческий отпуск, и он воспользовался этим, чтобы привести в порядок дела. От завершения «кларендонского Чосера» он отказался и взялся за переработку издания «Сэра Гавейна и Зеленого рыцаря», которое делал совместно с Эриком Гордоном, а также отправил в печать издание «Жемчужины», подготовленное своим покойным другом и коллегой. В качестве приглашенного экзаменатора Толкин впервые побывал в Ирландской Республике, причем два раза подряд, и в следующие несколько лет регулярно туда возвращался. Но главное — он закончил перепечатку «Властелина колец» ему приходилось делать это самому и отдал Льюису черновик. Тот прочел книгу меньше чем за месяц и заявил, что «ей почти нет равных среди всего спектра известных ему образцов повествовательного искусства». Весть о «Властелине колец» тем временем достигла чутких ушей издателей-конкурентов, и роман решили заполучить в американском «Коллинз». У Толкина завязались добрые отношения с работавшим там редактором Милтоном Уолдменом, и он обширно написал ему о легендариуме. Писатель был очень недоволен, что в «Аллен энд Анвин» отвергли различные версии «Сильмариллиона» и связанных с ним сказаний, и теперь увидел возможность выпустить «Властелина колец» и «Сильмариллион» вместе по правде говоря, для этого пришлось бы отложить дату публикации еще как минимум на десятилетие. В одном письме Толкин отзывается о долготерпении и выдержке «Аллен энд Анвин» с несвойственным ему пренебрежением — но надо учитывать, что на протяжении всей карьеры он пребывал в благородной академической бедности и при этом довел до конца не имеющее аналогов художественное произведение.
Осторожный энтузиазм Уолдмена и убежденность Толкина, что «Квента Сильмариллион» близка к завершению, создали у обоих что-то вроде ложной надежды. Как и следовало ожидать, Толкин не стал заканчивать «Властелина колец» и приступил вместо этого к полной переработке текста легендариума. Он чувствовал себя морально обязанным выпустить роман именно в «Аллен энд Анвин» и, чтобы избавить себя от этой обязанности, начал настаивать на его одновременной публикации с «Сильмариллионом». На это Стэнли Анвин резонно возразил, что полную и завершенную рукопись последнего им еще не присылали. Отношения испортились, ситуацию усугубляло нездоровье писателя: ему, в частности, удалили все зубы. Уолдмен тем временем беззаботно посоветовал сократить объем рукописи «Властелина колец» и отбыл в Италию, оставив Толкина один на один с издательством, где сторонников книги теперь не было. Тогда же, корректируя американское издание «Хоббита», Толкин столкнулся с многочисленными случаями неверного понимания правок, которые он поручил внести тремя годами ранее. Более того, теперь он обдумывал связь между «Хоббитом» и ее фактическим сиквелом — поставленным на паузу «Властелином колец» — и не был уверен, стоит ли менять книгу, которая уже завоевала любовь читателей.
ГОЛЛУМ - Настоящая История Самого Трагичного Персонажа Властелина Колец и Хоббита
| Учебник эльфийского. 130 лет Толкину, создавшему мир из фразы - 09.01.2023 Украина.ру | Английский писатель и автор романа "Властелин колец" Джон Толкин оказался на первом месте в рейтинге Forbes самых высокооплачиваемых покойных знаменитостей. |
| Они были нужны только друг другу! 55 лет трудного счастья создателя «Властелина колец» и его жены | Первый сезон снятого технологическим гигантом сериала "Властелин колец: Кольца власти" обошелся более чем в 450 миллионов долларов. |
| Две неизданные книги Толкина выйдут на русском языке | Фанаты «Властелина колец» не устают спорить о том, что лучше: фильм или книга. |
| Легендариум «Властелина колец» — Нож | Отреставрированную версию трилогии режиссера Питера Джексона «Властелин колец» покажут в кинотеатрах США. |
| Толкиен — неправильный триумф. Почему «Властелин колец» мог не выйти в свет | Американского писателя Деметриуса Полихрона, который написал продолжение всемирно известной фэнтези-трилогии "Властелин колец", обязали уничтожить все физические и электронные копии его книги после скандала с правообладателями, сообщает |
«Нельзя взять книгу и просто снять ее как есть»: как появился фильм «Властелин Колец»
Автор всемирно известной трилогии «Властелин колец» (The Lord of the Rings) и многих других популярных произведений в жанре фэнтези. Warner Bros. первой из крупных мировых студий выпустит NFT-версию собственного фильма — ленты 2001 года «Властелин колец: Братство Кольца» режиссера Питера Джексона. So all told, The Lord of the Rings trilogy’s most recent attempts at re-release grossed a total of roughly $2.5 million.
Джон Рональд Руэл Толкин
«Властелин колец» был написан как единая книга, но из-за объёма при первом издании его разделили на три части: «Братство Кольца», «Две крепости» и «Возвращение короля». Официальный телеграм-канал группы Властелин Колец навсегда. Наиболее известная кинотрилогия «Властелин колец» была снята режиссером Питером Джексоном и вышла на экран в 2001, 2002 и 2003 годах. Дж.Р.Р. Толкин использует знаменитый образ во «Властелине колец». Эта цитата из письма, которое в 1950 году профессор Джон Рональд Руэл Толкин написал своему издателю, как нельзя лучше объясняет многие из проблем, сопровождавших публикацию «Властелина колец».