26 лет назад умер Лев Зиновьевич Копелев (1912-1997), русский писатель, литературовед, критик, правозащитник, политзаключенный в 1945-1954 годах. От редакции: Письмо Л. Копелева А. Солженицыну передал нам Е. Г. Эткинд в 1990 году с просьбой не печатать до его разрешения. Минюст РФ внес «Форум имени Льва Копелева*» (Lew Kopelew Forum) (*внесен Минюстом РФ в список иностранных агентов и список нежелательных организаций). Лев З. Копелев, одна из самых уважаемых и вызывающих восхищение фигур движения, больше всего на свете боится, что его протест может вынудить его навсегда покинуть родину.
«Будущее начинается сегодня»
Представление сведений об учете в налоговом органе. Копелев Лев Александрович и опосредованно связанные лица По данным, содержащимся в ЕГРЮЛ, прослеживаются следующие косвенные связи лица с российскими организациями, их руководителями, учредителями. Обращаем внимание, что связи могут носить формальный характер и не обязательно свидетельствуют о реальных контактах указанных лиц. При установлении связи учитывалось совпадение не только фамилии, имени и отчества, но и ИНН физического лица.
Льва Копелева можно привести как трагический пример того, как социалистическая система руками недалёких дуболомов верного партийца превратила в антисоветчика и диссидента. Я понимаю, что само по себе слово «пример» смотрится кощунственно, когда речь идёт о судьбе человека, но как-то другой словесный оборот не приходит на ум. В годы войны Лев Зиновьевич, хорошо знавший немецкий язык, весьма успешно работал с военнопленными, и сколько-то из них склонил к сотрудничеству с пропагандистскими структурами Красной армии.
Дата постановки на учёт: 25. Регистрационный номер в ПФР: 077008113994 от 26 апреля 2023 г. Изменение сведений об индивидуальном предпринимателе, содержащихся в Едином государственном реестре индивидуальных предпринимателей. Представление сведений о регистрации в качестве страхователя в территориальном органе Пенсионного фонда Российской Федерации.
Пройдет первая волна известности, общественного интереса, и тогда вы почувствуете, что здесь материалистическая страна, и т. А потом он повел нас на пресс-конференцию.
Министр тщательно позировал рядом. Он же открыл конференцию речью, в которой повторил все то же, но более казенно и многословно. Рая произнесла первой вступительное слово. Она его написала — по-немецки!!! И затем с часок нас допрашивали и так и сяк и отдельно для телевидения — передавали в тот же вечер по первой программе, но, разумеется, вырезали все имена, кроме А. Это произошло 11-го, а уже 12-го утром за нами приехал любезнейший чиновник магистрата и отвез нас в наш районный ратхауз, где мы заполнили длинные анкеты, включая девичьи фамилии мам, и писали наши куррикулюмы витэ.
Вернее, анкеты заполнял еще более любезный чиновник магистрата, и он же вручил нам справку о прописке и местожительстве. Министр особенно упирал на это перед журналистами, мол, чтоб никто не счел за прецедент, а то ведь жаждущих федерального гражданства тьмы и тьмы, а тут, как на грех, кризис, инфляция, растут цены и налогоплательщики все более косо глядят на иностранцев. Всяческим — и американцам, которые вообще во всем виноваты, и к туркам и хорватам, которые плодятся на немецкой земле, их детей учат, их семьи лечат за счет немецких налогоплательщиков и т. Таковы странные изгибы общественного мнения, насколько можно судить по некоторым газетам и пока все же довольно беглым впечатлениям… Но тут я опять отвлекся от конкретного повествования в пикейно-жилетные рассуждения. Докладываю по порядку: чтение в четверг 13-го в местном клубе. Неужели так и не замечаете?
Почему вы не протестуете против размещения американских ракет на нашей земле? Почему вы решили стать немцем, это для вас деловая выгода выгодно для ваших гешефтов? Всех обнимаю и целую. Итак, еще две недели — и мы отбудем в Европу — все поближе к вам. Сегодня уже знаем, когда прибывает Лиза19. Слава Богу, хоть эта страшная главка в нашей странной истории закрыта.
Хотя выкладывались изо всех сил и еще сверх того. Сейчас, когда это уже позади, могу отчитаться перед вами. В октябре, когда только возникла уже отчетливая угроза голодовки — мы были как раз в Германии на ярмарке. Я помчался в Бонн к Геншеру20, тот отсутствовал в стране, говорил с его замом и с одним из его ближайших друзей — долго, подробно, объяснял, убеждал, вроде проняло. Брандт тоже был в отъезде. Говорил с его доверенным секретарем, написал ему длинное письмо, получил подтверждение.
Потом из Америки напоминал еще и еще раз, и сам, и через Генриха Белля, которого тоже надо было убеждать он был из тех, кто вначале злился на Люсю. Шмидт болел, но он прислал мне очень милое поздравление я отправил вам страницы журнала, где есть и оно , и я воспользовался поводом, благодарил, но главное, писал подробно об А. Кроме того, Рая и я говорили непосредственно с президентом Карстенсом во Франкфурте и публично и с газетчиками несчетно. Рая имела беседу с подругой семейства Рейганов — зав. Через эту же Нэнси позднее Рая передала письмо Руфь Григорьевны президентше и ейному мужику. Когда голодовка уже шла, мы шалели от ужаса, от мучительной тревоги — звонили, писали еще и еще.
В Калифорнии очень здорово действовали тамошние ученые. При этом досталось Басову нобелевскому лауреату , который, на свою беду, оказался на конференции в Сан-Франциско. Вот такие пироги. Но я опять стал писать. Сообщите, как и когда получите и стоит ли использовать эту голубятню. Обнимаю получателей.
Сегодня еще не знаю, кто будет таковым. Вырезки из одного номера сан-франц. В частности, и стиль, и язык. Будьте все здоровы. Не забывайте нас. Ваш Лев.
Кёльн 24 мая 1982 года Дорогая Марусенька, дружок наш милый! От того письма копии не осталось, и возможно, я здесь что-то повторю, но хочу все же отчитываться перед вами с предельной для меня тщательностью, почти дневниково. Приехал поездом утром. С вокзала прямо в аэропорт встречать Беллей. Там же первая пресс-конференция, оттуда в гостиницу. Кратчайший отдых в гостинице.
Там в огромном темном зале вроде зимнего стадиона 5000 человек и на освещенной сцене председатель клуба им. Карла Реннера: основное культ-просветучреждение австрийской соц. Генрих Белль и я, не знающие, куда девать отяжелевшие и как-то неуместные руки и ноги. В стороне, за другим столиком двое замов Крайского, он сам с женой внизу, в первом ряду. Говорит председатель, потом докладывает заместитель по партии Крайского Блеха, примерно сорокалетний, сын крестьянина, толковый, хитроватый, спокойный, он говорит о движении за мир, а больше всего о Белле и обо мне. Хвалит долго и чрезвычайно преувеличенно меня , от этого безнадежное чувство стыда, неловкости и …нудности.
Безнадежность оттого, что не опровергать же его сейчас, здесь, от этого только хуже получится. После него моя очередь Генрих настоял, чтоб начинал я. Ты лжец! Ты ведешь к третьей мировой войне! Вел дискуссию редактор лево-соц. Участвовал тот же Блеха — социалист, бывший консервативный министр иностранных дел Грубер, новый ген.
И опять-таки Генрих и я. Дискуссия продолжалась три часа. Наибольшего труда мне стоило, огрызаясь на два фронта, от идиотического и примитивнейшего антикоммунизма Графа и Кредлера и от почти столь же идиотически наивного, хотя и менее злобного все же антиамериканизма нашей дамы, которая трещала в пулеметном темпе, сыпала статистическими данными, где сколько ракет, подводных лодок, какие доходы получают американские капиталисты в Чили, Сан-Сальвадоре, сколько погублено лесов и вод, детская смертность в Европе, Азии, Африке и т. Ну, вот видишь, хотел сделать краткую опись дней, а полез опять в подробности. Тпрру, перехожу на телеграфный лаконизм. А венские трактиры и кафе — это особая и совершеннейшая прелесть.
Никакой роскоши, напротив, даже некая почти нарочитая запущенность, заурядность меблировки и украшений, но зато общий дух — атмосфера полнейшей непринужденности, веселое равенство. Хозяева одинаково приветливы и к тому, кто весь вечер сидит за одной кружкой пива, и к тем, кто пирует с шампанским и дорогим коньяком. Фамилия хозяина мне так понравилась, что я на следующий день повел туда друзей и должен был прочесть-проглядеть два толстенных тома вырезок и снимков, посвященных этому традиционно-венскому кафе литераторов и художников. Он и хозяйка сами обслуживают вместе с двумя официантами, так же расторопно, запросто-приветливо… Стоп! Опять залез в подробности. Предоставлен для этого отдельный номер.
Сначала пугаюсь, уж слишком необычная компания: историк-философ Фр. Хеер, очень известный, пришел еле-еле, на бледно-желтом лице явственная тень скорой смерти. Потом были богослов, доминиканский монах, профессор-биолог, Генрих и я. И получилось все, не в пример телеспектаклю, очень интересно. Тон задал Хеер, ему вторила Бауэр; говорили уже не вообще о борьбе за мир, Польше, ракетах и т. Если получу стенограмму, пошлю вам.
Все вокруг меня говорили так серьезно и умно, что и я почувствовал, что становлюсь умней. А теперь надо кончать. Уходит почта. На этом — продолжение следует. Обнимаю крепко-нежно и целую моих родных и любимых. Пишите, пишите, пишите и будьте здоровы, здоровы, здоровы это и призывы и заклинания.
Ваш Лев Лев. По уставу общества оно содействует только изданиям тех авторов, которые живут или умерли в странах к востоку от Одера и которых там не издают. Авторы, живущие на Западе, должны сами беспокоиться о своих публикациях. Сейчас главное — раздобыть деньги, так как издательства из-за кризиса стали весьма робки. Поэтому мы и придумали это общество, чтобы финансировать переводы, частично и производство книг. А изд-ва будут возвращать наши субсидии по мере того, как разойдутся книги.
В президиуме общества всего пять человек: Г. Белль, Павел Когоут замечательный чешский драматург и прозаик , проф. Все эти месяцы я кроме своих основных дел был занят собиранием доброхотных даяний. Четыре дня были дома, разбирали ворох почты, писали наиболее срочные ответы, в частности, подробное письмо я написал Бундеспрезиденту Вайцзеккеру, с которым во Франкфурте мне удалось поговорить лишь недолго и все на людях, я ему обещал написать и сразу сел. После издания книг украинских поэтов, В. Гроссмана и Семена Израилевича Липкина.
Вот и приходится, как некогда, рифмовать финансы и романсы. Вчера я получил уже обнадеживающий, но пока неконкретный ответ. А с Вупперталем наконец утряслось. Помогли два частных фонда, в том числе Крупповский, не к ночи будь помянут. Так вот, он приглашал меня еще в марте обедать — в том самом доме и за тем самым столом, за которым обедали или ужинали Вильгельм II , Гитлер, Черчилль, Аденауэр и несколько советских министров поочередно. После этого понадобилось все же более шести месяцев всяческих хлопот, писаний, звонков, заходов с флангов и тылов в различные фонды, но с ноября с.
За предшествующие два с половиной года мы израсходовали более 350 000 марок. Теперь придется экономить. На себя я не ассигную ни гроша из этого, в общем-то ограниченного по нашим замыслам фонда. И еще мне нужны некие толики на издание наших трудов. Это будет не всеохватное научное исследование, а нечто вроде тематической хрестоматии с большим предисловием и билингвальными текстами хороших стихов Анненского, Блока, Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Маяковского, Есенина? Тексты только до 1939 года, а то можно увязнуть в неимоверных количествах всяческой рифмованной риторики, требующей дополнительных объяснений.
Для этого тома я выпросил гонорар переводчикам. Из всех авторов нашего первого тома гонорар получит только одна безработная славистка-германистка. Вот с этим-то я и писал Президенту, а в Гамбурге о том же говорил с Г. У меня теперь такое расписание: один понедельник — моя лекция, а следующий — коллоквиум. Дал список обязательных текстов только в немецких переводах: среди моих примерно полуста слушателей только два—три знают русский. Посмотрим, сколько их придет на обсуждение 29-го.
Однако вернусь к отчету в хронологической последовательности. В пятницу 12-го мы выехали в Тюбинген, в дороге я прочитал интервью С. Читал с волнением истинно радостным: жива Россия, жива русская интеллигенция. Хотя и страшны были потери, хотя погибали, разлагались, вымирали целые поколения, увечились и судьбы и души, и опять увечат, и душат, и коверкают, и все же, вопреки всему — в иных случаях, может быть, даже благодаря натиску зла, рождающему, вызывающему и доблестное противодействие, и мудро изощренное тихое сопротивление. Это наше главное разногласие со значительной частью и старых, и наиновейших эмигрантов и со многими, во всем ином весьма хорошими, поляками и чехами, со всеми, кто полагает и даже пытается доказывать, что там, мол, выжженная земля, сплошные пустыни и болота, одинокие, задавленные внутренние изгнанники и приспосабливающиеся трусы, корыстолюбцы, карьеристы. С земляками мы уж и спорить перестали.
Спорим с аборигенами, с братьями-соседями, вот и весь мой Вуппертальский проект — одно из проявлений этого бесконечного, но, хочется верить, не бесплодного спора. Самые консервативные американские и немецкие публицисты, католики и англикане, не говоря уже о бесцерковных вольнодумцах, недоуменно или — увы! Прозвища идеологии меняются, орнаменты, иконостас перемалевывается, а суть все та же: тащить и не пущать. Тут стоп… Обнимаю и целую и приветствую всех родных, особенно горячо и нежно тех, которые нам письма пишут. Твой Лев. Ей я написал открытку еще где-то возле Ульма.
Марусенька, дочура милая, дружок-дружище! Что получится, еще не знаю, но буду стараться писать возможно более разборчиво. В этой точке был перерыв, я перешел в вагон-ресторан. Ехать еще два часа, а мама сегодня вечером в концерте вдвоем с Леной Варгафтик помнишь ее? Уехал я из Кёльна вчера. В Мюнхене меня встретил Алик30, его дамы в Копенгагене — прощаются с Европой.
Передача шла по кабелям, то есть вчера ее смотрели в лучшем случае несколько десятков тысяч зрителей, но весь разговор одновременно снимали и потом через месяц-два? И я говорил внятно и обстоятельно, что те основы человеколюбия, гуманизма, которые определяли взгляды и мироощущение многих моих товарищей, ровесников и всех друзей, мы воспринимали в семьях, в школах, из духовной традиции русской интеллигенции. В юности я был убежденным атеистом. Но гуманные принципы христианства мы воспринимали не только из книг, от родителей, учителей, а еще и в том, как нас воспитывали в пионерских отрядах и в комсомоле. То, чего здесь не понимают, да и у нас в стране мало кто помнит или хочет вспоминать, но еще в детстве мне говорили в школе, что первым коммунистом был Христос. Однако и позже, когда меня убедили, что религия — опиум, нас всех учили тому, что все народы, все нации равны, что национальная ненависть, шовинизм — это гнусные и опасные заблуждения, пороки.
В годы моей юности я в комсомоле учил других тому, что трудящиеся всех наций — братья, я ненавидел фашистов, но я не мог ненавидеть немцев как народ именно потому, что был убежденным коммунистом. Такие вопросы нам здесь постоянно задают. И там в гимназии нас двоих целое утро допрашивали старшеклассники, примерно сто девушек и юношей 16—18 лет.
Лев Копелев в Харькове
| Минюст признал «Форум имени Льва Копелева»* нежелательной организацией | Фото Новой Газеты Фронтовик Лев Зиновьевич Копелев в 1945 году был арестован за резко критические отзывы о насилии над германским гражданским населением. |
| Сердце всегда слева Статьи и заметки о соврем. зарубежной литературе | Из биографии ва в " Википедии": «В 1941 записался добровольцем в Красную армию. |
| Книга "У Гааза нет отказа..." - Лев Зиновьевич Копелев скачать бесплатно | Однажды Льва Копелева вызвали к начальству и дали прослушать разговор, записанный на магнитофоне. |
| Еврей, который спасал немцев: что стало с советским офицером Львом Копелевым? | Израильский пловец Йонатан Копелев сообщил о завершении карьеры. |
| Еврейская панорама :: 4 (94) Апрель 2022 :: Тропа Копелева | Немецкий писатель Зигфрид Ленц удостоен международной премии имени Льва Копелева "За мир и права человека". |
«Будущее начинается сегодня»
Общественная организация Форум Льва Копелева была основана в Кельне после его смерти в 1998 году. Вручение премии имени Льва Копелева состоится 22 октября в Кельне.
Его судит военный трибунал МВО и освобождает. О совести, правосудии и политзаключенных, о правильных целях в жизни и путях их достижений рассуждает автор на страницах своих книг. По распределению правозащитника этапируют в Унжлаг. Солженицын позже, в своем романе «Круге первом», расскажет о Рубине, прототипом для которого стал Копелев. Друзья по шарашке «Марфино» Л. Копелев, А. Солженицын, Д. Рубин, Нержин, Сологдин.
Это человек энциклопедически образованный, с живыми черными глазами и курчавой бородой. В любом коллективе его уважают и любят, прислушиваются к его советам. Автобиографическая повесть «Утоли мои печали» - особое проникновение в мир беззащитности осужденных. Он искренне верит в Ленина и Маркса. Он преподает историю зарубежной печати в Московском полиграфическом институте, работает научным сотрудником во ВНИИ искусствознания. Копелев женится второй раз, на соратнице, Раисе Давыдовне Орловой. За плечами каждого супруга тяжелые годы сложной борьбы за свободу. Внешне такие разные они вдруг становятся единым целым, маленьким семейным оазисом. Лев Зиновьевич окружает свою Раечку теплом и заботой. Она называет его Левушкой, дает ему советы в литературной деятельности, с радостью встречает дома всех его знакомых.
Копылевы в Коктебеле. Здесь звучат стихи и отрывки прозы, которых никогда не пропустят в печать, разыгрываются фрагменты спектаклей, отсюда товарищи собирают посылку ссыльному И. Семья Копелевых воспитывает дочерей Светлану и Марию. От института Копелев совершает ряд дружественных поездок, в рамках обмена опытом и знаниями в ГДР. Он открыт в общении, честен и прямолинеен. В совершенстве владея несколькими языками, в том числе и немецким, Лев Зиновьевич быстро подружился с восточногерманскими писателями Бертольд Брехтом, Анной Зегерс, Кристой Вольф, Генрихом Бёлль.
Тут это многие поймут. Мне понравилось Грибанов Алексей - Серые Мне очень понравилось! Спасибо Олег Лаймон Ричард - Кол.
О бездушном и безжалостном Молохе, перемалывающим всё подряд, в том числе и лучших детей своих. Говорят, на войне свои законы. И люди часто теряют человеческий облик. Вот только вопрос: почему одни теряют, а другие нет?
Лев Зиновьевич Копелев. Уточнения к "википедической" биографии.
За плечами каждого супруга тяжелые годы сложной борьбы за свободу. Внешне такие разные они вдруг становятся единым целым, маленьким семейным оазисом. Лев Зиновьевич окружает свою Раечку теплом и заботой. Она называет его Левушкой, дает ему советы в литературной деятельности, с радостью встречает дома всех его знакомых. Копылевы в Коктебеле. Здесь звучат стихи и отрывки прозы, которых никогда не пропустят в печать, разыгрываются фрагменты спектаклей, отсюда товарищи собирают посылку ссыльному И. Семья Копелевых воспитывает дочерей Светлану и Марию.
От института Копелев совершает ряд дружественных поездок, в рамках обмена опытом и знаниями в ГДР. Он открыт в общении, честен и прямолинеен. В совершенстве владея несколькими языками, в том числе и немецким, Лев Зиновьевич быстро подружился с восточногерманскими писателями Бертольд Брехтом, Анной Зегерс, Кристой Вольф, Генрихом Бёлль. Всегда есть темы для диалога: Лев Копелев и Генрих Бёлль. Он настойчиво предлагает свои варианты, основанные на пропаганде лучших произведений русских писателей. В 1968 году подписывает протестное письмо, против преследования диссидентов.
Выступая на лекциях, Копелев критикует советское вторжение в Чехословакию. Представители власти делают ему предупреждение, налаживают запрет на любые публикации и издания. Выручает самиздат. Несколько работ друзья перевозят и публикуют за границей. В 1977 ему запрещают преподавать, исключают из Союза писателей. Дома начинается тихий террор КГБ.
Семья Копелевых перед отъездом. Несколько лет они жили только на деньги, заработанные супругой. Выше постоянного страха ареста был только страх, что их разлучат. В какой — то момент все же было принято решение уехать на год, но получить визу также оказалось не просто. Кто же он: новый Лев Толстой или просто исследователь жизни?
Его исключили из партии, за этим последовало увольнение с работы. В Союзе писателей терпели еще десять лет.
Когда в 1977-м пришла отмашка сверху — исключили. Это означало устранение от официальной литературной жизни, журналы и издательства перестали публиковать его статьи и книги. Вера в слово прямая речь «В моей жизни с детства сменялись вероисповедания, боги, идолы, пророки, идеалы... И, наконец, я пришел к тому, что для евангелиста-поэта Иоанна было началом начал. К слову. Кто бы ни были вожди — идеалист Бакунин или циник Нечаев, гениальный фанатик Ленин или талантливый краснобай Троцкий, беспринципный кровожадный параноик Сталин или самоотверженный революционер аскет Че Гевара... Вопреки скептикам, утверждающим, будто история учит лишь тому, что из нее никто ничему не научился, я думаю, что все же извлек из истории для себя некие существенные уроки.
Прежде всего — убеждение, что самым действенным оружием в борьбе за права человека, за справедливые законы и добрые преобразования общества может быть только слово… После всего, что я испытал, узнал и передумал в годы сталинщины… я уже не могу мириться с инерцией зла, которое отравляет и уродует жизнь многих моих соотечественников. Не могу и не хочу мириться с произволом, с тем, что людей преследуют за мысли и слова, неприятные преследователям. Но противопоставлять всему этому я полагаю возможным и допустимым только слово». Должен отвечать «еврей» Еврейский вопрос стоял в России с тех пор, как в ней появились евреи. Перед Копелевым этот самый вопрос встал при получении паспорта. Он вспоминал: «С тех пор я неоднократно задавал его себе по разным поводам. Потому что евреем считает меня большинство окружающих.
Если бы я назвал себя русским, это было бы одними воспринято как беспочвенная навязчивость, другими — как трусливое отступничество; и теми и другими — как своекорыстное стремление приспособиться к господствующей нации». Советский Союз был в высшей степени забюрократизированным государством — в какое бы вы учреждение ни обратились, везде требовались удостоверения, справки, а при поступлении в институт или на работу требовалось заполнять подробные анкеты. Копелев во всех анкетах в графе «национальность» писал «еврей», а в графе «родной язык» — «русский» и «украинский». Потому что различия между этими определениями не делал — не считал, что одно противоречит другому. Он учился в обычной школе, в которой за одними и теми же партами сидели украинцы, русские, евреи, поляки, армяне, грузины и немцы, но даже через целую жизнь не мог вспомнить, кто из друзей был какой национальности — в те времена это друзей не интересовало. Но не раз и не два в Харькове, куда семья переехала, на улице его называли «жидом». И тогда он лез в драку.
Бывало, доставалась обидчикам, бывало — ему: дрались до крови, до разбитых глаз и разбитых носов, дети порой бывают более жестокими, чем взрослые. И, может быть, потому с юности запало пронес через всю жизнь : никогда никого нельзя ругать за национальность, нельзя высмеивать иную религию и передразнивать чужую речь. В эти же годы в самиздате публицисты, философы самых разных направлений — от шовинистических до демократических — «еврейский вопрос» обсуждали в самых разных аспектах. После появления небольшой книжицы придерживавшегося левых убеждений историка Роя Медведева «Ближневосточный конфликт и еврейский вопрос в СССР» 1970 , в которой автор осудил антисемитизм, но выразил поддержку добровольной ассимиляции своих соотечественников-евреев, Копелев пишет ему открытое письмо. Эта нация имела свой фольклор, музыку, обычаи, литературу М.
И у всех пеших и конных и на всех телегах мешки и корзины с конфетами, жевательной резинкой, коробочками с одеколоном, букетами цветов. Их швыряют в толпу и на трибуны.
Мне несколько раз досталось по лбу и по носу то конфетой, то пачкой вафель, попалась и плитка шоколада, большие и малые букеты и т. Некоторые ловкачи понабирали и целые пластмешки, — бросали и целые коробки конфет и печенья, плитки шоколада, большие и малые букеты и т. Мы ступали по конфетам, засыпавшим трибуны. Но попробуйте посоветовать вашим кельнцам отдать эти расшвыриваемые карнавальные сласти польским детям — вас разорвут. Такие и похожие рассуждения я слышал и от берлинцев, и от гессенцев, и от гамбуржцев. Почти все участники понедельничных процессий — полупрофессионалы и профессионалы, которые круглый год готовятся к этим дням, тренируются, готовят костюмы и т. Для кондитерских и др.
Все это так. Вся церемония — роскошный концерт из разнообразнейших эстрадных и цирковых номеров, в зале зрители сидят за столами, пьют и едят, все очень нарядные — вечерние платья плюс карнавальный грим, фраки и смокинги плюс шутовские колпаки или фантастические шляпы. Политические темы на карнавале редки — несколько раз карикатурные куклы Брежнева, Рейгана. Чаще высмеивают своих деятелей — министров, самого президента Шмидта, всего чаще местных деятелей — бургомистров, правительство земли Северный Рейн—Вестфалия, которой принадлежит Кёльн. Больше всего достается министрам финансов налоги!!! В субботних шествиях чисто самодеятельных таких карикатур и шутейных лозунгов было больше — там шли целые колонны школ и ребята изощрялись. Но вообще эротики напоказ почти нет.
Общий тон полной раскованности, плясовой или приплясывающей, поющей свободы. Ну вот, кажется, написал все, на что оказался способен, получилось и сбивчиво и нескладно, но авось, вы все же ощутите атмосферу и мое любопытство, симпатию и, вместе с тем, чувство расстояния, отчужденности, похмелья на чужом пиру. Вот и у телевизора провожу больше времени. А между тем нужно работать. Сейчас уже 3 марта. Хорошее утро. Завтра едем в Швейцарию.
Допишу это и сяду дописывать статью см. Вчера пришел без предупреждения некий доктор теологии, сторонник христианско-еврейского примирения, нового прочтения Ветхого Завета, был огорчен моим равнодушием к новейшим толкованиям псалмов и книг пророков, сообщил, что молится за наших дочерей, и просил конкретных указаний, о чем именно молиться: чтобы их выпустили из СССР или чтобы не преследовали по месту жительства. Сегодня же звонил из Гамбурга Вольф Бирман — доказывал, что лучший в Германии и в мире город — Гамбург и мы должны жить там. А сию минуту позвонила секретарша Хайнца Кюна старый С. Он подарил нам свою книгу о годах борьбы и изгнания. Он был в подполье после 1933 г. Его секретарша сообщила, что нас приглашает уже министр внутренних дел Рейна—Вестфалии на предмет нашего будущего гражданства.
Если нас примут в граждане ФРГ без обычного выжидательного срока, то есть 5—10 лет, это значит, что сможем ездить и в Болгарию, Румынию, Венгрию и там встречаться с вами. Однако, хватит. То не могу начать, то не могу кончить письмо. Поэтому просто прекращаю. Будьте все здоровы! Пожалуйста, помните, что мы вас очень любим и везде всегда живем с вами и вами. Кёльн, 16—17 марта 1981 г.
Дорогие все-все-все, Москвичи и Питерцы, Тбилисцы и Сухумцы и прочих градов и весей друзья-обитатели! Ниже следует очередной доклад-отчет о нашем здешнем житье-бытье. А надо бы побольше. Видели мы, правда, только три-четыре города: три дня в Цюрихе, полдня в Берне, три дня в Женеве и по несколько часов в Лозанне и Монтре у В. И за это же время съездили во Францию в Саваю к Жоржу Нива с ним же. Во всех швейцарских городах и селениях — от Лозанны до Женевы — вдоль дивной дороги по берегу озера непрерывно поселки, городки Веве , имения, фермы. Нашего брата поражает внятное ощущение и сознание: здесь не было ни войн, ни революций с незапамятных времен, здесь не рвались бомбы и снаряды, не расстреливали, не вешали, не жгли домов… Эти чистенькие, нарядные дома, разноцветные вывески, витрины, переполненные снедью, барахлом, драгоценностями и безделушками, неисчислимыми пестрыми обложками… В иные мгновения, и почему-то именно в Цюрихе и в Женеве, я, казалось, понимал — отнюдь не одобрял, но понимал — тех молодых ребят, которые, наглядевшись на неказистый быт иностранных рабочих, на фильмы и снимки, изображающие страшную нищету распухших или ссохшихся в скелеты от голода сомалийцев, камбоджийцев, никарагуанцев, — швыряют кирпичи в эти витрины, пишут яростные лозунги на стенах, проклинают свое сытое благополучие.
В Цюрихе на площади Бельвю возле бетонного павильона на трамвайной остановке вечером зажжены несколько свечей. Он куда меньше кельнского и вообще рейнских и даже базельского там карнавал особенный, серьезно языческий со страхолюдными масками, ритуалами изгнания злых духов и т. Просто шла толпа ряженых с оркестром… В швейцарских газетах рассуждения литераторов, ученых, священников и др. Ведь настоящие причины этого кроются в неблагополучии общественного бытия. А сейчас да и в 1968 году при первых же признаках любого кризиса — будь то экономического, будь то политического — в силу постоянно тлеющего недовольства своим положением, когда материальное благополучие, какое у нас и не снилось, сочетается с тревожной неуверенностью, вызывает такую общественную чуткость и стремление вмешиваться, которых нам еще менее хватает. Но то уже скорее мои комментарии к мыслям Белля. Сейчас газет еще не читал, только просмотрел письма, большинство — приглашения на лекции, чтения, дискуссии, опять и опять добрые, ласковые приветы от читателей.
Два приглашения из Франции, с полдюжины немецких. Кроме того непрерывно звонил телефон — снова приглашения из Швейцарии, из ближних и дальних немецких городов. Вот это тоже наш быт. Рая поехала с Лоис Руге — женой журналиста, который написал книгу о Пастернаке, они бывали у нас в Москве — за разными покупками. А с утра у нас уже побывали Джеффри, который все же поедет в ваши края, и Виктор Белль, чудесный парень, племянник, архивариус и помощник Генриха, который помогает нам в самых разных делах. Сейчас он разыскал мою статью в кельнском журнале 1974 г. Однако назад, к повествованию.
Вернулись мы из Швейцарии в среду 11 марта спешно, ехали из Женевы ночью с двумя пересадками — Лозанна, Базель — а все потому, что срочно был назначен прием у министра внутренних дел земли Северный Рейн—Вестфалия в Дюссельдорфе столица земли, куда входит и Кёльн по вопросу о нашем гражданском состоянии. Та-акое впечатление, та-ак все того-этого-разэтого!!! Сейчас вас принимают восторженно, вы встречаете дружелюбный интерес, внимание… Но так будет не всегда. Пройдет первая волна известности, общественного интереса, и тогда вы почувствуете, что здесь материалистическая страна, и т. А потом он повел нас на пресс-конференцию. Министр тщательно позировал рядом. Он же открыл конференцию речью, в которой повторил все то же, но более казенно и многословно.
Рая произнесла первой вступительное слово. Она его написала — по-немецки!!! И затем с часок нас допрашивали и так и сяк и отдельно для телевидения — передавали в тот же вечер по первой программе, но, разумеется, вырезали все имена, кроме А. Это произошло 11-го, а уже 12-го утром за нами приехал любезнейший чиновник магистрата и отвез нас в наш районный ратхауз, где мы заполнили длинные анкеты, включая девичьи фамилии мам, и писали наши куррикулюмы витэ. Вернее, анкеты заполнял еще более любезный чиновник магистрата, и он же вручил нам справку о прописке и местожительстве. Министр особенно упирал на это перед журналистами, мол, чтоб никто не счел за прецедент, а то ведь жаждущих федерального гражданства тьмы и тьмы, а тут, как на грех, кризис, инфляция, растут цены и налогоплательщики все более косо глядят на иностранцев. Всяческим — и американцам, которые вообще во всем виноваты, и к туркам и хорватам, которые плодятся на немецкой земле, их детей учат, их семьи лечат за счет немецких налогоплательщиков и т.
Таковы странные изгибы общественного мнения, насколько можно судить по некоторым газетам и пока все же довольно беглым впечатлениям… Но тут я опять отвлекся от конкретного повествования в пикейно-жилетные рассуждения. Докладываю по порядку: чтение в четверг 13-го в местном клубе. Неужели так и не замечаете? Почему вы не протестуете против размещения американских ракет на нашей земле? Почему вы решили стать немцем, это для вас деловая выгода выгодно для ваших гешефтов? Всех обнимаю и целую. Итак, еще две недели — и мы отбудем в Европу — все поближе к вам.
Сегодня уже знаем, когда прибывает Лиза19. Слава Богу, хоть эта страшная главка в нашей странной истории закрыта. Хотя выкладывались изо всех сил и еще сверх того. Сейчас, когда это уже позади, могу отчитаться перед вами. В октябре, когда только возникла уже отчетливая угроза голодовки — мы были как раз в Германии на ярмарке. Я помчался в Бонн к Геншеру20, тот отсутствовал в стране, говорил с его замом и с одним из его ближайших друзей — долго, подробно, объяснял, убеждал, вроде проняло. Брандт тоже был в отъезде.
Говорил с его доверенным секретарем, написал ему длинное письмо, получил подтверждение. Потом из Америки напоминал еще и еще раз, и сам, и через Генриха Белля, которого тоже надо было убеждать он был из тех, кто вначале злился на Люсю. Шмидт болел, но он прислал мне очень милое поздравление я отправил вам страницы журнала, где есть и оно , и я воспользовался поводом, благодарил, но главное, писал подробно об А. Кроме того, Рая и я говорили непосредственно с президентом Карстенсом во Франкфурте и публично и с газетчиками несчетно. Рая имела беседу с подругой семейства Рейганов — зав. Через эту же Нэнси позднее Рая передала письмо Руфь Григорьевны президентше и ейному мужику. Когда голодовка уже шла, мы шалели от ужаса, от мучительной тревоги — звонили, писали еще и еще.
В Калифорнии очень здорово действовали тамошние ученые. При этом досталось Басову нобелевскому лауреату , который, на свою беду, оказался на конференции в Сан-Франциско. Вот такие пироги. Но я опять стал писать. Сообщите, как и когда получите и стоит ли использовать эту голубятню. Обнимаю получателей. Сегодня еще не знаю, кто будет таковым.
Вырезки из одного номера сан-франц. В частности, и стиль, и язык. Будьте все здоровы. Не забывайте нас. Ваш Лев. Кёльн 24 мая 1982 года Дорогая Марусенька, дружок наш милый! От того письма копии не осталось, и возможно, я здесь что-то повторю, но хочу все же отчитываться перед вами с предельной для меня тщательностью, почти дневниково.
Приехал поездом утром. С вокзала прямо в аэропорт встречать Беллей. Там же первая пресс-конференция, оттуда в гостиницу. Кратчайший отдых в гостинице. Там в огромном темном зале вроде зимнего стадиона 5000 человек и на освещенной сцене председатель клуба им. Карла Реннера: основное культ-просветучреждение австрийской соц. Генрих Белль и я, не знающие, куда девать отяжелевшие и как-то неуместные руки и ноги.
В стороне, за другим столиком двое замов Крайского, он сам с женой внизу, в первом ряду. Говорит председатель, потом докладывает заместитель по партии Крайского Блеха, примерно сорокалетний, сын крестьянина, толковый, хитроватый, спокойный, он говорит о движении за мир, а больше всего о Белле и обо мне. Хвалит долго и чрезвычайно преувеличенно меня , от этого безнадежное чувство стыда, неловкости и …нудности. Безнадежность оттого, что не опровергать же его сейчас, здесь, от этого только хуже получится. После него моя очередь Генрих настоял, чтоб начинал я. Ты лжец! Ты ведешь к третьей мировой войне!
Вел дискуссию редактор лево-соц. Участвовал тот же Блеха — социалист, бывший консервативный министр иностранных дел Грубер, новый ген. И опять-таки Генрих и я. Дискуссия продолжалась три часа. Наибольшего труда мне стоило, огрызаясь на два фронта, от идиотического и примитивнейшего антикоммунизма Графа и Кредлера и от почти столь же идиотически наивного, хотя и менее злобного все же антиамериканизма нашей дамы, которая трещала в пулеметном темпе, сыпала статистическими данными, где сколько ракет, подводных лодок, какие доходы получают американские капиталисты в Чили, Сан-Сальвадоре, сколько погублено лесов и вод, детская смертность в Европе, Азии, Африке и т. Ну, вот видишь, хотел сделать краткую опись дней, а полез опять в подробности. Тпрру, перехожу на телеграфный лаконизм.
А венские трактиры и кафе — это особая и совершеннейшая прелесть. Никакой роскоши, напротив, даже некая почти нарочитая запущенность, заурядность меблировки и украшений, но зато общий дух — атмосфера полнейшей непринужденности, веселое равенство. Хозяева одинаково приветливы и к тому, кто весь вечер сидит за одной кружкой пива, и к тем, кто пирует с шампанским и дорогим коньяком. Фамилия хозяина мне так понравилась, что я на следующий день повел туда друзей и должен был прочесть-проглядеть два толстенных тома вырезок и снимков, посвященных этому традиционно-венскому кафе литераторов и художников. Он и хозяйка сами обслуживают вместе с двумя официантами, так же расторопно, запросто-приветливо… Стоп! Опять залез в подробности. Предоставлен для этого отдельный номер.
Сначала пугаюсь, уж слишком необычная компания: историк-философ Фр. Хеер, очень известный, пришел еле-еле, на бледно-желтом лице явственная тень скорой смерти. Потом были богослов, доминиканский монах, профессор-биолог, Генрих и я. И получилось все, не в пример телеспектаклю, очень интересно. Тон задал Хеер, ему вторила Бауэр; говорили уже не вообще о борьбе за мир, Польше, ракетах и т. Если получу стенограмму, пошлю вам. Все вокруг меня говорили так серьезно и умно, что и я почувствовал, что становлюсь умней.
А теперь надо кончать.
Форум назван по имени писателя, диссидента, правозащитника и германиста Льва Копелева. Организация была основана в Кельне после его смерти в 1997 году.
Лев Копелев
Министерство юстиции России включило немецкий Форум имени Льва Копелева в реестр иностранных и международных неправительственных организаций, деятельность которых. Новости истории События Из Союза писателей СССР исключён Лев Копелев. Как пишет ТАСС, ранее Генпрокуратура России признала деятельность «Форума имени Льва Копелева» нежелательной на территории РФ. Германский "Форум имени Льва Копелева" (Lew Kopelew Forum) Минюст включил в перечень нежелательных организаций. Лев Зиновьевич Копелев бесплатно и без регистрации в формате epub, fb2, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине. Лев Зиновьевич Копелев — чем известен, биография, библиография и творческое наследие — РУВИКИ: Интернет-энциклопедия.
Лев Копелев: "Хочу быть свободен от какой бы то ни было рабской зависимости духа"
В результате Копелев был приговорен к десяти годам лагерей, которые он сначала отбывал в Унжлаге, а затем, как кандидат наук, был откомандирован в «шарашку» Марфино — ту самую, где отбывал срок А. Солженицын и которую он описал в своем романе «В круге первом». Сам Солженицын, который поддерживал в Марфино дружеские отношения с Копелевым, признавался, что Лев Зиновьевич стал в его романе прототипом Рубина. Слева - Л. Копелев, в центре А.
Солженицын В 1954 году Копелев был освобожден, а спустя два года полностью реабилитирован. В первое десятилетие после освобождения Лев Зиновьевич, работавший научным сотрудником во ВНИИ искусствознания, создавал исключительно искусствоведческую дитературу. Но с 1970-х стал описывать свою жизнь: она запечатлена в трех его книгах. В романе «И сотворил себе кумира» он рассказал о детстве и юности; «Хранить вечно» - о конце войны и заключении в лагере.
Книга «Утоли моя печали» названа по церкви, перестроенной в советское время под марфинскую «шарашку». В 1977 году за свою общественную деятельность Л. Копелев был исключен из Союза писателей с полным запретом публиковаться, а ранее его исключили из КПСС. В 1980 году он выехал в Германию.
За время военных действий в период с 1994 по 1996 гг. Не имеющая денежного эквивалента Премия Льва Копелева за мир и права человека присуждается с 2001 г.
Еще до школы он говорил на трех языках: русском, украинском, немецком. Его отец работал агрономом в большом имении. В одном доме с Копелевыми жила немецкая семья, в которой росли дети — ровесники Льва и его брата. Тесная дружба, связавшая детей, побудила братьев выучить немецкий язык.
В 1926 году семья переехала в Харьков, там Лев окончил школу и начал учебу в университете. Несколько лет Копелев проработал на Харьковском паровозостроительном заводе рабочим, затем редактором заводской многотиражки. В 1933 году он поступил на философский факультет Харьковского университета. В 1935 году семья переехала в Москву.
Лев Копелев ушел на фронт добровольцем в августе 1941 года. Он прошел с войсками Северо-Западного, а затем 2-го Белорусского фронта более тысячи километров, участвовал во многих крупных военных операциях. Позже стал офицером-пропагандистом в 7-м отделе политуправления фронта. Копелев допрашивал военнопленных и перебежчиков, готовил для руководства фронта аналитические доклады о политико-моральном состоянии немецкой армии, писал листовки и тексты звуковых передач, убеждал немцев сдаваться в плен.
В подмосковном Красногорске была даже создана Школа немецкого антифашиста сейчас там музей.
В их лице награда за 2023 год присуждена украинскому народу, говорится в опубликованном в пятницу пресс-релизе фонда, передаёт «Немецкая волна». Юлия Паевская помогала раненым и спасала жизни во время осады Мариуполя, снимала события с помощью нагрудной камеры и передала отснятый видеоматериал международным журналистам.
Немецкий «Форум им. Льва Копелева» признали нежелательной организацией
Лев Копелев родился в 1912-м году в Киеве в еврейской семье. Фото Новой Газеты Фронтовик Лев Зиновьевич Копелев в 1945 году был арестован за резко критические отзывы о насилии над германским гражданским населением. Правозащитник и литератор Лев Копелев познакомился, а затем и подружился с писателем Александром Солженицыным в «шарашке» ГУЛАГа. Правозащитник и литератор Лев Копелев познакомился, а затем и подружился с писателем Александром Солженицыным в «шарашке» ГУЛАГа. Сам Солженицын, который поддерживал в Марфино дружеские отношения с Копелевым, признавался, что Лев Зиновьевич стал в его романе прототипом Рубина.
Лев Копелев в Харькове
Лев З. Копелев, одна из самых уважаемых и вызывающих восхищение фигур движения, больше всего на свете боится, что его протест может вынудить его навсегда покинуть родину. Незадолго до меня приехал в Германию Лев Копелев со своей женой Раисой Орловой. Вручение премии имени Льва Копелева состоится 22 октября в Кельне. Директор "Левада-центра" Лев Гудков был награжден премией имени Льва Копелева в Кельне "за свободу и права человека". Герой этой книги, Лев Зиновьевич Копелев (1912—1997), — фигура выдающаяся во всех отношениях. Фонд Льва Копелева объявил о присуждении престижной немецкой премии имени Льва Копелева за мир и права человека народу Украины в 2023 году.