В 1970 году Александр Гельман совместно с Татьяной Калецкой написал сценарий, по которому на киностудии «Ленфильм» был снят фильм «Ночная смена». гельман, драматург Драматург Александр Гельман: «У нас есть только здесь и сейчас, остальное фикция». ГЕЛЬМАН Александр Исаакович (р. 25.10.1933, пос. Дондюшаны, Румыния, ныне Молдавия), рус. драматург, киносценарист. Сын Александра от первого брака — галерист Марат Гельман, от второго — сценарист Павел Гельман.
«Ноги в гипсе». Драматурга Александра Гельмана сбила машина в центре Москвы
советский и российский драматург, сценарист, публицист, общественный и политический деятель. Александр Гельман, отец галериста Марата Гельмана, признанного в РФ иноагентом, «прозрел» на подходе к пенсионному возрасту. В 1970 году Александр Гельман совместно с Татьяной Калецкой написал сценарий, по которому на киностудии "Ленфильм" был снят фильм "Ночная смена". Александр Гельман: биография, творчество, карьера, личная жизнь. Известный драматург и сценарист Александр Гельман появился на свет двадцать пятого октября 1933 года на небольшой станции в Королевстве Румынии. Александр (Шуня) Исаакович Гельман — русский драматург, писатель, сценарист, публицист, общественный и политический деятель, почётный доктор гуманитарных наук университета Пепердайн (Калифорния, США).
"Александр Гельман: 90 лет жизни и искусства. Поздравление от Горбачев-Фонда"
Александр Гельман — умелый драматург; ему удалось в тех пределах, которые еще были дозволены цензурой, поставить актуальные для советского общества проблемы. Александр Гельман отмечает 90-летие. Один из самых известных драматургов советского периода, сценарист популярных фильмов, он и сегодня остается востребованным и продолжает писать не только прозу, но и стихи. Александр Гельман уже выбрал нового президента России, Григорий Заславский, Независимая газета, 23.09.2002. Но почему Александр Гельман не стал там работать и о многом другом он рассказал для просветительского проекта «Культура Достоинства». 90-летний драматург Александр Гельман стал жертвой ДТП в самом центре Москвы. советский и российский драматург, сценарист, публицист, общественный и политический деятель.
Александр Исаакович Гельман - Alexander Isaakovich Gelman
Многие годы он сотрудничал с ефремовским МХАТом, на сцене которого были поставлены семь его пьес. Фильм «Премия» в середине семидесятых обсуждался не меньше, чем, скажем, «Зеркало» Тарковского. Сравнительно недавно он написал эссе «Детство и смерть» — это рассказ о том, как с 1941 по 1944 год Гельман, будучи ребенком, пребывал в еврейском гетто на Украине. Из четырнадцати человек его семьи в живых остались только двое: одиннадцатилетний Саша и его отец. Небольшая вещь как будто написана прямиком из ада — воистину после Освенцима «поэзия невозможна»... Поэзия не могла не откликнуться на этот массовый кошмар жестокости, бесчеловечности. После войны появились книги выдающихся поэтов, некоторые из них сами прошли через ад Холокоста. Я назову одно имя — Пауль Целан, один из самых глубоких поэтов двадцатого века. Он родился на западе Украины, в Черновицах, недалеко от моей родины, Бессарабии, находился в гетто в тех же местах, что и я.
Однако в ХХ веке — вы правы — концентрация Зла стала особенно зловещей и наглядной. Но вот время идет, люди все забывают. Более того — новые, нынешние фашиствующие фигуры, наподобие президента Ирана, призывающего уничтожить Израиль, вполне рукопожатны. Большинство лидеров других стран с ним встречаются, ведут переговоры, а некоторые даже приветствуют его антисемитские разглагольствования. У него немало сторонников и в России. То есть нельзя сказать, что извлечены какие-то исторические уроки... Человеческая психика коварно устроена — массовый человек, толпа проходит мимо чужой боли совершенно спокойно. Массовый человек самостоятельно не способен делать решительные выводы.
А многие политики, чтобы выигрывать выборы, пользоваться популярностью, потакают незрелым, низменным настроениям толпы. Но, с другой стороны, если бы каждый переживал так сильно — или большинство, хотя бы, — то, видимо, жизнь на земле прекратилась бы? Для так называемого движения вперед, как ни странно, забвение целительно. Или нет? Делать такие глобальные утверждения я не могу. Одно дело, когда отдельно взятый человек забывает какие-то тяжелые моменты своей личной жизни, и совсем другое, когда значительная, подавляющая часть общества забывает трагедии, пережитые целым народом или даже всем родом человеческим. Когда несколько лет назад в Москве был антифашистский митинг, собрались не более пяти тысяч человек, и среди них евреев — ну, человек сто, может быть, двести.
Еще не вышел на экраны фильм «Премия» по сценарию Гельмана, а в БДТ уже репетировали по нему постановку под названием «Протокол одного заседания». Во МХАТе спектакль назвали «Заседание парткома», а затем Ефремов вовсе уговорил драматурга переехать в Москву, поставил все его пьесы: «Обратная связь», «Наедине со всеми», «Мы, нижеподписавшиеся». Я решил: хорошо, я напишу о рабочем человеке, тем более я много работал на стройке, но вложу в уста этого человека свои мысли. Драматург говорит, что режиссер этого фильма Татьяна Лиознова очень любила и этот материал, и кино. Пьесы Александра Гельмана ставят и сегодня.
В 1941-1944 годах он находился в еврейском гетто в городе Бершадь Винницкой области, где погибла почти вся его семья. После окончания Львовского военно-политического училища имени Щорса 1952-1954 , он шесть лет служил в армии. Затем учился на библиографическом отделении Кишиневского университета, но его не окончил. Работал помощником мастера на фабрике, фрезеровщиком, строителем, корреспондентом ленинградских газет. В 1978 году переехал в Москву, был обозревателем газеты «Московские новости», вёл рубрику в журнале «Искусство кино». Свой разносторонний жизненный опыт Гельман перенёс в творчество. Первые сценарии о взаимоотношениях в заводском коллективе написал в соавторстве с женой Татьяной Калецкой: «Ночная смена» 1970, экранизирован в 1971 , «Считайте меня взрослым», «Ксения, любимая жена Фёдора» оба экранизированы в 1974.
В обстоятельствах происшествия разбираются правоохранительные органы, — рассказали в ведомстве. На место аварии сразу вызвали скорую помощь. Медики доставили драматурга в больницу, у него диагностировали переломы обеих ног. Драматург, сценарист и поэт Александр Гельман родился в 1933 году.
Александр Гельман: биография, творчество, карьера, личная жизнь
Александр Исаакович Гельман ‒ писатель, драматург, сценарист, публицист. Родился 25 октября 1933 году в поселке Дондюшаны, Тырновского района (ныне в Республике Молдова), в семье служащего. После такого начала жизни Александр Гельман особенным образом понимал природу происходящего с человеком и обществом. Александр Гельман — известный российский драматург и режиссер, чьи произведения занимают особое место в современной театральной культуре. Александр Гельман — советский драматург, сценарист — родился 25 октября 1933 года. Александр Исаакович Гельман относится к Евреям в руководстве СССР.
«Папа дома, ноги в гипсе». Сын драматурга Александра Гельмана рассказал о состоянии отца после ДТП
| Гельман, Александр Исаакович — Википедия с видео // WIKI 2 | Российский драматург и сценарист Александр Гельман рассказал о своем состоянии после вчерашней аварии. |
| Александр Гельман | жидовин Александр Исаакович Гельман - драматург, сценарист. |
Это мой город: драматург и сценарист Александр Гельман
Если быть точнее, старшее поколение иркутян помнит постановку 1970-х годов «Мы, нижеподписавшиес я» по пьесе Александра Исааковича. Сегодня любителей театрального творчества ждёт премьера спектакля « Скамейка », которая состоится 5 мая на Камерной сцене театра режиссёр-постан овщик Сергей Тищенко. Написавший эти пьесы советский и российский драматург, сценарист, публицист Александр Гельман родился в 1933 году в Дондюшанах Бессарабия, Королевство Румыния, ныне — райцентр Дондюшанского района Молдавии. В начале войны его семья была депортирована в бершадское гетто в Транснистрии, где погибла его мать. Младший брат и бабушка писателя погибли по пути в гетто в ходе так называемого «марша смерти»; в итоге из 14 депортированных членов семьи до освобождения дожили только он и его отец. После войны Александр Гельман вернулся в Дондюшаны, где ещё три года учился в школе, потом поступил в профтехшколу трикотажников в Черновцах. Работал помощником мастера на чулочной фабрике во Львове и одновременно закончил десятый класс вечерней школы.
В этом городе он поступил на известный завод «Электроточприбор». После этого он переехал в Кириши и устроился на работу в трест «Главзапстроя» диспетчером. А в 1966 году случился новый переезд. На этот раз.
Действие происходит в тот самый момент после бомбы, сброшенной на Хиросиму, и в день, когда он узнал о ее работе, то есть в день их расставания, так что главной задачей было — нарисовать психологический портрет гения и человека, натворившего и в мире и в личной жизни черти что. Насколько я знаю отца — он рисовал его с себя. Вот у него есть пьеса, которая шла в театре «Практика» — «Последнее будущее» — она автобиографическая. Теперь есть автопортрет. Полный комплект. Хорошо, когда это в твоих руках, когда ты можешь в деталях управлять тем, что о тебе думают.
В 1970-1976 годах он был даже членом профкома ленинградских драматургов. Помимо литературных произведений Александр Гельман писал также сценарии для фильмов. Некоторые из них «Ночная смена», «Считайте меня взрослым», «Ксения — любимая жена Федора» , очень популярные у советского зрителя, он создал в соавторстве со своей второй женой — Татьяной Павловной Калецкой. Всесоюзную славу принес Гельману фильм, снятый по его сценарию позже переработанному в пьесу «Протокол одного заседания» — «Премия». Написанные Александром Гельманом пьесы ставили театры более чем в тридцати странах. При этом он наиболее тесно сотрудничал с Московским Художественным Академическим Театром, где ставились многие его пьесы, в том числе «Обратная связь», «Мы, нижеподписавшиеся», «Наедине со всеми», «Скамейка», «Зинуля». В 1993 году он подписал «письмо 42-х», в котором осуждалась деятельность Верховного Совета. Александр Гельман также выступал против войны в Чечне 2003 и на Украине 2014.
Александр Гельман: биография и творчество
После войны Гельман начал свою трудовую деятельность. Он окончил профтехшколу трикотажников в Черновцах и работал помощником мастера на чулочной фабрике. Затем он служил в Советской Армии и командовал подразделениями в Береговой обороне Черноморского флота и Камчатской военной флотилии Тихоокеанского флота. После демобилизации Гельман работал фрезеровщиком на заводе "Электроточприбор" в Кишиневе и одновременно учился в Кишиневском государственном университете. Однако он не завершил учебу. В 1963 году Гельман переехал в Ленинградскую область, где работал диспетчером на строительстве нефтеперерабатывающего завода. В это время он начал серьезно заниматься драматургией.
Это были евреи. А у мамы было три золотых зуба. Они положили маму на сани, открыли ей рот, клещами вырвали золотые зубы и положили в карман. По движениям этих людей я догадался, что они делают это не первый раз. В тот момент я ощутил всю жуть происходящего так сильно, как никогда прежде… Наверное, эти зубы помогли кому-то выжить.
Все равно это было ужасно. Но меня снова спасло мое необузданное воображение. Даже когда мама умерла, я лежал около нее и продолжал мысленно играть в войну. Я привык, что люди умирают. Я даже не испытывал особой жалости.
Ну умерла. А до этого умерла мамина сестра. А до этого умер ее сын… Когда умерла мама, отец лежал с одной стороны, а я с другой. Она лежала, укрытая шалью, и хотя нам было холодно, мы с нее, мертвой, шаль не снимали. Многие свои тогдашние состояния я не могу объяснить.
И даже не могу точно восстановить. Я не знаю, что произошло в гетто с моей головой, с моей душой. Но что-то произошло — это несомненно. Я много раз это обнаруживал. Например, помню, когда мы жили в Ленинграде, муж одной моей хорошей знакомой покончил с собой.
И мы, чтобы ее поддержать, поехали на озеро, откуда должны были вытащить его тело. Я помню, что когда увидел его труп, ничего не почувствовал; это идет из моего детства. Я вовсе не бесчувственный человек, но не проходит просто так общение с умершими, мертвыми людьми, которое было у меня каждый день. Ведь тут же, рядом с ними, кушали, выходили по нужде… Смерть была включена в мою жизнь абсолютно. Есть вещи, о которых страшно вспоминать, но они составляют неотъемлемую часть моего опыта… Я до сих пор все это и слышу, и вижу, и чувствую… До сих пор ногти моих больших пальцев ощущают, как я давил ими в нашем подвале вшей.
Это сопровождалось омерзительным треском, и все, кто был в состоянии это делать, делали. Это была страшная симфония из треска раздавливаемых насекомых. Существовало, скорее, сочувствие местных евреев к приезжим. Вообще, в гетто жило много разных людей — и плохих, и хороших, все как везде. В гетто были даже проститутки.
После той страшной зимы мы перебрались в дом одной женщины — она в свой двухкомнатный домик приняла четыре семьи. Жили там мы с папой, еще одна семья из трех человек, семья из двух и еще дедушка с внуком. Мы на полу буквально лежали друг на друге. Эта женщина, ее звали Ита, тетя Ита, стремилась нам помогать, делиться с нами. И не только она — многие местные евреи вели себя очень хорошо по отношению к тем, кого туда пригнали.
Но меня от всего этого кошмара спасала игра. Я играл неистово, беспрерывно. Я даже мог обходиться без всякого пространства — все происходило в воображении. Оно порождало события и ситуации, я был кем угодно и где угодно, но с особой страстью я играл в войну. Для того чтобы играть, мне не нужно было иметь друзей.
Я научился играть безмолвно. Я мог даже и не двигаться. Все происходило внутри меня, и я играл все три года, которые провел в гетто. Думаю, это смесь безумия и спасения. Но это был не сознательный побег от реальности.
Это получалось инстинктивно. Что-то мне не давало принимать происходящее внутрь себя, в свою глубину. Дети как сумасшедшие — в том смысле, что они не понимают, что с ними происходит и что вокруг происходит. Они во власти инстинктов и воображения. Опыт жизни минимален.
В какой-то момент я начал думать, что другой жизни вообще нет на свете. Я начисто забыл свою довоенную жизнь. Не было вопроса: а что было до этого? Есть только гетто, и всегда будет только гетто. Когда я вернулся в Дондюшаны, я с трудом вспоминал: вот девочка Клава, вот наш домик, наш двор — я все забыл, и памяти пришлось все заново восстанавливать… Я помню, как начиная с 1944 года отступали немцы.
По соседнему шоссе проезжали танки, машины, мотоциклы… И я умудрялся с этими отступающими войсками воевать, посылал против них своих воображаемых солдат, а поскольку я был командующим всего: и нападающих, и отступающих, — то порой происходили очень сложные баталии смеется. Я нашел соратников по игре, несколько мальчишек и девчонок, в 1943 году мы рыли туннели, такие глубокие, что можно было там спрятаться. Мы забывали обо всем остальном. Игра становилась реальностью, а реальность исчезала. Приходишь в настоящий мир, после игры, в наш домик, где живет куча людей, теснота, и этот реальный мир настолько хуже, что только и мечтаешь, чтобы поскорее наступило утро, и можно было снова играть.
Я помню, что, ложась спать, я мечтал, как утром мы снова пойдем копать траншеи, вести разведывательные действия… Знаете, люди ведь всегда немного играют. Я вот даже прямо сейчас чуть-чуть играю. Я превратился в эдакого бодрого рассказчика об очень грустных вещах. А ведь это не совсем естественно. Когда я об этом думаю наедине с собой, я нахожусь в совсем другом состоянии.
Но рассказывать об этом, находясь в таком тяжелом состоянии, я бы не смог. И потому — немного играю сейчас, конечно. Написать и прочитать написанное — да, а когда рассказываешь об этих событиях, вкрадывается фальшь, игра. Самое главное, что я хочу сказать: любая война есть преступление взрослых перед детьми. Всех взрослых, не только предводителей войн.
Все взрослые виноваты перед всеми детьми, если они не воспрепятствовали возникновению войны. Это жестокое преступление, которое отражается на нескольких поколениях. Я с огромной печалью думаю о детях, которые пережили чеченскую войну… — В ваших произведениях есть страшная мысль: «Если вы, взрослые, решите начать войну, поубивайте сначала всех детей. Потому что дети, которые останутся живыми после войны, будут сумасшедшими, они будут уродами». Так, может быть, вас остановит закон, который гласит: начиная войну, вы обязаны сначала уничтожить детей.
Делайте это заранее, если у вас такие великие идеи, что вы готовы на все ради их осуществления.
С тем же соавтором он написал сценарии ещё двух художественных фильмов — «Считайте меня взрослым» и «Ксения — любимая жена Фёдора». Широкую известность Гельману принёс снятый в 1974 году по его сценарию фильм «Премия»; позже сценарий был переработан в пьесу «Протокол одного заседания», поставленную в 1975 году Г. Ефремовым во МХАТе. Кроме МХАТа пьесы драматурга шли в десятках других театров страны. Некоторые из них, в частности «Наедине со всеми» и «Скамейка», были переведены, опубликованы и поставлены в более чем 30 странах. Пьеса «Скамейка» в разные годы шла на сценах 6 театров Франции. В 1985 году в издательстве «Советский писатель» вышел сборник пьес драматурга, некоторые пьесы выходили отдельными изданиями в издательстве «Искусство», публиковались в журналах «Театр» и «Современная драматургия». Наиболее известные пьесы А. Гельмана, начиная с 1980 года, были включены в школьные программы по современной русской драматургии.
В годы «перестройки» А. Гельман перестал писать пьесы, так как увлекся политикой. Стал одним из трех сопредседателей совета учредителей газеты «Московские новости» в тот период, когда газета сыграла выдающуюся роль в становлении гласности в стране. В 1988-1992 гг.
Начинание бело реализовано для продвижения канала, а также для того, чтобы получать преференции от зрителей. В то же время предполагалось, что стримы будут способствовать общению с подписчиками. Однако до конца воплотить эту идею в жизнь не удается по техническим причинам. Блогер удовлетворил в прямом эфире любопытство зрителей, ответив на несколько заданных ими вопросов.
Так стало известно, что шахматист женат и что он знакомится со всеми комментариями зрителей к его видеороликам на Ютубе. Мастер рассказал о том, что оставил классические шахматы и теперь занят тем, что играет исключительно в сети и проводит тренировки по Skype. Кризис 2019 года Лето 2019 года ознаменовалось беспрецедентным событием. Знаменитый блогер закрыл от просмотров практически все свои видеоролики. Что говорит по этому поводу сам Александр Гельман? Он прокомментировал произошедшее следующим образом: полугодичное ведение стримов и другая деятельность в сети не дали нужного результата. Поэтому мастер решился на эксперимент. Многие поклонники Гельмана, пребывая в совершеннейшем недоумении и растерянности в связи с данным событием, расценили поступок маэстро как неуважение к зрителям.
Действительно, за все время существования Youtube ни один блогер не пытался раскрутить свой канал, закрывая при этом полностью весь контент.
Драматурга Гельмана сбила машина у театра имени Пушкина
Биография. Советский и российский драматург, сценарист, публицист, общественный и политический деятель. Александр Гельман: биография и творчество Гельман Александр Исаакович – известный поэт, прозаик, сценарист, драматург, а также активный общественный. жидовин Александр Исаакович Гельман - драматург, сценарист. Александр Гельман: смотреть фильмы онлайн. жидовин Александр Исаакович Гельман - драматург, сценарист.
Александр Гельман: биография и творчество
Александр гельман биография кратко | Образовательные документы для учителей, воспитателей, учеников и родителей. советский и российский драматург, сценарист, публицист, общественный и политический деятель. В рамках советской «производственной пьесы» Александр Гельман стал сочинять полуфилософические триллеры. Александр (Шуня) Исаакович Гельман — русский драматург, писатель, сценарист, публицист, общественный и политический деятель, почётный доктор гуманитарных наук университета Пепердайн (Калифорния, США).
Драматург Гельман рассказал о своем состоянии после аварии в Москве
Она лежала неподвижно, беззвучно. С открытыми глазами. Ни остаться с ней, ни нести ее на руках подводы уже не было не разрешали. Охранники предложили два варианта: оставить лежать или пристрелить.
Мама вытерла платочком грязь с морщинистого лица бабушки Цюпы, поцеловала ее, и мы ушли…». Когда, уже в гетто города Бершадь Винницкой области, умерла и мама, ребенок неделю спал на нарах плечом к плечу с ее мертвым телом. Из четырнадцати человек родни остались в живых двое — его отец и он сам.
После такого начала жизни Александр Гельман особенным образом понимал природу происходящего с человеком и обществом. И никогда не переставал об этом размышлять. Дневниковая запись, сделанная им 24 марта 2018 года, вопиет, тщетно требует, чтобы к его мыслям прислушались: «Я всегда ощущаю себя в одном шаге от страшной беды — я всегда внутренне приспособлен к тому, чтобы снова стать таким, каким был тогда, в фашистском гетто.
Это непреодолимая, неистребимая, жуткая готовность: если придется, я очень быстро снова привыкну и поведу себя смиренно — эта готовность образовалась в каком-то мерзком уголке души, по-видимому, восемьдесят пять лет назад, тогда, там, в Бершади. Я иногда даже хочу этого, — чтобы не питать никаких иллюзий относительно того, что я собой представляю, что представляют собой люди.
Потому что тот периодически заявлял, что всех нас собираются истребить или отправить в лагерь. Может быть, он обманывал, но как это было проверить? И люди отдавали последнее. Потом раввина расстреляли.
Видимо, он уже не мог ничего принести, и тогда его и всю его семью расстреляли. Я настолько привык к смерти, что относился к ней совершенно спокойно. Но один случай меня поразил. Я о нем нигде не писал, не рассказывал. Приехала за трупом мамы и за другими покойниками похоронная команда. Это были евреи.
А у мамы было три золотых зуба. Они положили маму на сани, открыли ей рот, клещами вырвали золотые зубы и положили в карман. По движениям этих людей я догадался, что они делают это не первый раз. В тот момент я ощутил всю жуть происходящего так сильно, как никогда прежде… Наверное, эти зубы помогли кому-то выжить. Все равно это было ужасно. Но меня снова спасло мое необузданное воображение.
Даже когда мама умерла, я лежал возле нее и продолжал мысленно играть в войну. Я привык, что люди умирают. Я даже не испытывал особой жалости. Ну умерла. А до этого умерла мамина сестра. А до этого умер ее сын...
Когда умерла мама, отец лежал с одной стороны, а я — с другой. Она лежала, укрытая шалью, и хотя нам было холодно, мы с нее, мертвой, шаль не снимали. Многие свои тогдашние состояния я не могу объяснить. И даже не могу точно восстановить. Я не знаю, что произошло в гетто с моей головой, с моей душой. Но что-то произошло — это несомненно.
Я много раз это обнаруживал. Например, помню, когда мы жили в Ленинграде, муж одной моей хорошей знакомой покончил с собой. И мы, чтобы ее поддержать, поехали на озеро, откуда должны были вытащить его тело. Я помню, что когда увидел его труп, ничего не почувствовал; это идет из моего детства. Я вовсе не бесчувственный человек, но не проходит просто так общение с умершими, мертвыми людьми, которое было у меня каждый день. Ведь тут же, рядом с ними, кушали, выходили по нужде… Смерть была включена в мою жизнь абсолютно.
Есть вещи, о которых страшно вспоминать, но они составляют неотъемлемую часть моего опыта… Я до сих пор все это и слышу, и вижу, и чувствую... До сих пор ногти моих больших пальцев ощущают, как я давил ими в нашем подвале вшей. Это сопровождалось омерзительным треском, и все, кто был в состоянии это делать, делали. Это была страшная симфония из треска раздавливаемых насекомых. Любая война есть преступление взрослых перед детьми. Всех взрослых, не только предводителей войн — В гетто существовали такие понятия, как, например, дружба?
Существовало скорее сочувствие местных евреев к приезжим. Вообще, в гетто жило много разных людей — и плохих, и хороших, все, как везде. В гетто были даже проститутки. После той страшной зимы мы перебрались в дом одной женщины — она в свой двухкомнатный домик приняла четыре семьи. Жили там мы с папой, еще одна семья из трех человек, семья из двух и еще дедушка с внуком. Мы на полу буквально лежали друг на друге.
Эта женщина, ее звали Ита, тетя Ита, стремилась нам помогать, делиться с нами. И не только она — многие местные евреи вели себя очень хорошо по отношению к тем, кого туда пригнали. Но меня от всего этого кошмара спасала игра. Я играл неистово, беспрерывно. Я даже мог обходиться без всякого пространства — все происходило в воображении. Оно порождало события и ситуации, я был кем угодно и где угодно, но с особой страстью я играл в войну.
Для того чтобы играть, мне не нужно было иметь друзей. Я научился играть безмолвно. Я мог даже и не двигаться. Все происходило внутри меня, и я играл все три года, которые провел в гетто. Думаю, это смесь безумия и спасения. Но это был не сознательный побег от реальности.
Это получалось инстинктивно. Что-то мне не давало принимать происходящее внутрь себя, в свою глубину. Дети как сумасшедшие — в том смысле, что они не понимают, что с ними происходит и что вокруг происходит. Они во власти инстинктов и воображения. Опыт жизни минимален. В какой-то момент я начал думать, что другой жизни вообще нет на свете.
Я начисто забыл свою довоенную жизнь. Не было вопроса: а что было до этого? Есть только гетто, и всегда будет только гетто. Когда я вернулся в Дондюшаны, я с трудом вспоминал: вот девочка Клава, вот наш домик, наш двор — я все забыл, и памяти пришлось все заново восстанавливать… Я помню, как начиная с 1944 года отступали немцы. По соседнему шоссе проезжали танки, машины, мотоциклы… И я умудрялся с этими отступающими войсками воевать, посылал против них своих воображаемых солдат, а поскольку я был командующим всего: и нападающих, и отступающих, — то порой происходили очень сложные баталии смеется. Я нашел соратников по игре, несколько мальчишек и девчонок, в 1943 году мы рыли туннели, такие глубокие, что можно было там спрятаться.
Мы забывали обо всем остальном. Игра становилась реальностью, а реальность исчезала. Приходишь в настоящий мир, после игры, в наш домик, где живет куча людей, теснота, и этот реальный мир настолько хуже, что только и мечтаешь, чтобы поскорее наступило утро, и можно было снова играть. Я помню, что, ложась спать, я мечтал, как утром мы снова пойдем копать траншеи, вести разведывательные действия… Знаете, люди ведь всегда немного играют. Я вот даже прямо сейчас чуть-чуть играю. Я превратился в эдакого бодрого рассказчика об очень грустных вещах.
А ведь это не совсем естественно. Когда я об этом думаю наедине с собой, я нахожусь в совсем другом состоянии.
Публиковать рассказы и очерки Александр Гельман начал в конце 1950-х годов во время службы на Камчатке. В 1970 году Александр Гельман написал сценарии для нескольких документальных фильмов, а также для игрового фильма Ночная смена. Фильм Ночная смена был написан в соавторстве со женой Татьяной Калецкой. С тем же соавтором он написал сценарии еще двух художественных фильмов — фильм Считайте меня взрослым, фильм Ксения — любимая жена Федора. С 1964 года Александр Гельман работал в Киришах диспетчером 99-го СМУ 46-го треста Главзапстроя на строительстве нефтеперерабатывающего завода, в 1966 году переехал в Ленинград. С 1966 по 1970 год работал корреспондентом ленинградских газет Смена и Строительный рабочий.
В 1988-1992 гг. С 1988 по 1999 год работал в газете «Московские новости» в качестве политического обозревателя, публиковал на ее страницах свои статьи и эссе. В 1989 году А. И все же участие в деятельности оппозиции не помешало его добрым отношениям с М. В 1992-1993 годах А. Гельман принимал самое деятельное участие в работе Конституционного совещания, которое разработало текст ныне действующей Конституции РФ.
Вновь вернулся к драматургии в начале 2000-х годов. Так в 2000 году была опубликована его новая пьеса «Претендент» «Профессионалы победы». Вышли также его сборник стихов и несколько книг эссеистики. С 1976 года он член Союза кинематографистов, член Союза писателей, член Союза театральных деятелей. В течение 8 лет являлся одним из секретарей Союза театральных деятелей России, более 10 лет ведет летний семинар молодых драматургов в Щелыково, в 1998-2000 годы преподавал на Высших курсах сценаристов и режиссеров Госкино РФ. Его самые большие увлечения в жизни писать и читать, любит также гулять пешком по городу, а последнее время увлекся Интернетом, да так что стал печататься в интернетовских сетевых изданиях.
RU до недавнего времени он вел еженедельную рубрику «Наедине со всеми».