Sputnik Беларусь. Лучше промолчать и показаться дураком, нежели заговорить и не оставить на этот счет никаких сомнений. Умер Михаил Жванецкий Михаил Жванецкий, Новости, Смерть, Потеря, Невосполнимая утрата, Афоризм, Цитаты, Грусть, Печаль, Длиннопост, Негатив. Михаил Жванецкий, скончавшийся в пятницу в возрасте 86 лет, был едва ли не самым цитируемым советским и российским писателем-сатириком. Всенародно любимый писатель Михаил Жванецкий традиционно ответил на вопросы известного ведущего Андрея Максимова в телепрограмме «Дежурный по стране». В день рождения мастера редакция ProOren собрала любимые цитаты Михаила Жванецкого, и делится ими с вами.
Михаил Жванецкий — последние новости
Я не знаю, как это у них получается, но образованный человек живет намного дольше и лучше. Я не сказал бы богаче кстати «богаче» пишется без «т», а в слове «лучше» после «у» идет «ч». То есть, с удовольствием образованный живет. Богатый созерцает, что он получает, а образованный сравнивает то, что видит, с чем-то внутри себя и не нуждается в лишнем.
Ему легче проникнуть и понять другого. Образованный понимает темного человека, темный не понимает образованного, сынок. Темный ни разу в жизни не скажет слово «опровержение», или «трепетный», или «волнующий».
Он даже не скажет простую фразу: «Я с трудом пережил Ваш отъезд, девушка». Он, сынок, не оставит женщине воспоминаний. Запоминаются не поцелуи, сынок.
Запоминаются слова. У темного человека неинтересное молчание. Образование—это не память хотя это и память , это не цитирование прочитанного, это формулирование своего на базе прочитанного.
Даже неточное цитирование—уже кое-что свое, но под другой фамилией. В суматохе, сынок, нельзя терять мысль.
Российский писатель-сатирик, сценарист и артист эстрады Лион Измайлов рассказал, что до 1978 года Жванецкого «ни разу не напечатали в литературной газете». И только в 1978-м году его стала показывать передача «Вокруг смеха», и он сразу стал известным и популярным на всю страну», — сказал Измайлов в интервью телеканалу RT.
Цитаты из выступлений Михаила Жванецкого «Сколько нужно при капитализме денег, столько при социализме — знакомых». Бывает, что возраст приходит один». Гораздо хуже, когда над тобой плачут».
Каждая шутка как проверка.
То ли смеяться, то ли плакать. С двойным, с тройным смыслом. Сын одесских врачей, который выучился на морского инженера. Будучи студентом увлекался самодеятельностью, пока его не заметил Аркадий Райкин.
Удивительный дар Жванецкого — рассказывать о важнейших вещах с неизменным, очень интеллигентным, юмором.
Жванецкий начал выступать в 1960-х и только месяц назад объявил о завершении карьеры Источник: jvanetsky. Еще в начале октября он объявил об уходе со сцены, решение было принято из-за возраста — в марте юмористу исполнилось 86 лет. С уходом Жванецкого, как верно было подмечено в Сети, юмор осиротел.
Михаил Жванецкий: «Вам помочь или не мешать?»
человеку, вклад которого в отечественную культуру превознесён до небес. Одна голова — хоpошо, а с туловищем — лучше. © Михаил Жванецкий 650. Истинное удовольствие слушать умного человека. в 82 года Михаил Жванецкий стоял на сцене полтора часа кряду и срывает овации большого зала. Михаил+Жванецкий - видео подборка. В программах ЛТМ произведения Жванецкого также исполняли артисты разговорного жанра Виктор Ильченко и Роман Карцев — соратники Михаила Жванецкого со времен студенческих миниатюр в театре «Парнас-2». Сегодня, 6 ноября, в возрасте 86 лет умер знаменитый писатель-сатирик Михаил Жванецкий.
50 лучших цитат Михаила Жванецкого
Отсюда такая задумчивость в глазах каждого». Гораздо хуже, когда над тобой плачут». А потом долго ржет над ними! Бывает, что возраст приходит один».
О людях «Если ты споришь с идиотом, то, вероятно, то же самое делает и он». Может быть, имеется в виду, что вы гад, сволочь и паразит одновременно». О любви «Лучше с любовью заниматься трудом, чем с трудом заниматься любовью».
Всю жизнь будете думать, что она вас любит, и она вам будет это говорить, и не узнаете правды, и проживете счастливо». Не умеешь любить — сиди и дружи! Женись на той, без которой жить нельзя».
Наш канал в Telegram. Есть о чем рассказать?
И дежурные пусть стоят пока и пропускают…» «А если в гости — не забыть направление, это тоже обязательно, от своего дома оформляется местная командировка, убыл, прибыл, убыл…» «Для упрощения и удобства с выходящими беседуют уличный контроль, дальше контроль проспектов, потом площадей; с теми, кто из города - работает высококлассный междугородный контроль; а не дай бог при выходе из государства - вовсю трудится наша гордость, элита, общевыходной дроссельный контроль, под условным названием безвыходный…». Впрочем, слушаемся и наслаждаемся. Или пугаемся, но наслаждаемся и думаем.
Все великие давно уже умерли, да и мне что-то нездоровится.. Никогда не преувеличивайте глупость врагов и верность друзей… Помню, у меня в 43-м так ноги болели!.. Чтобы спасти тонущего, недостаточно протянуть руку — надо, чтобы он в ответ подал свою. Как жаль, что вы наконец-то уходите… Рожденный ползать — везде пролезет. Встретили меня по одежке, проводили тоже плохо… Идея пришла в его голову и теперь упорно ищет мозг.
Я бесконечно уважаю чудовищный выбор моего народа. У одних оба полушария защищены черепом, у других — штанами. Друзья познаются в беде, если конечно их удается при этом найти. Дул такой сильный ветер, что сигареты выворачивало вместе с зубами… У него не лицо, а объект для внутримышечных инъекций Удача улыбается смелым… А потом долго ржет над ними!!! Легкомыслие — это хорошее самочувствие на свой страх и риск Для мании величия не требуется величия, а вполне хватит мании. Добpо всегда побеждает зло, значит, кто победил, тот и добpый. Только в день рожденья узнаешь, сколько в мире ненужных вещей. Смех без причины — признак того, что вы или идиот, или хорошенькая девушка. Люди делятся на тех, на кого можно положиться и на тех, на кого нужно положить. Костюм «Евы» ей очень идет, только ушить нужно кое-где.
Некоторые выглядят храбрыми, потому что боятся убежать. Жизнь — как рояль: клавиша белая, клавиша черная… крышка. Он лег в постель и уснул изо всех сил.
Поэтому непьющий все-таки сволочь» , о менталитете его родной Одессы «Может быть, вы не знаете, но в Одессе быстро поднятое не считается упавшим» , об отношениях «Не можешь любить — сиди дружи! До конца жизни он собирал полные залы. Публикуем подборку самых ярких выступлений сатирика.
Умер Михаил Жванецкий. Вот 10 лучших видео с его миниатюрами
Не стало Михаила Жванецкого. Ему было 86 лет. Разумеется, нигде, кроме как в Одессе, такой сатирик, как Михаил Жванецкий, родиться не мог. Сегодня всенародно любимому артисту исполняется 85 лет, сообщает корреспондент агентства «Минск-Новости». про возраст и женщин. В возрасте 86 лет скончался Михаил Жванецкий. Жванецкий Михаил Михайлович. Писатель-сатирик, исполнитель собственных произведений, юморист, сценарист, телеведущий, актёр, инженер-механик. Предлагаем вам вспомнить творчество Михаила Жванецкого и посмотреть нашу подборку лучших монологов сатирика.
Интернет-маркетинг за рубли — скидки 20% на услуги!
- 14 комментариев
- Михаил Жванецкий. 10 лучших монологов
- Цитаты из выступлений Михаила Жванецкого
- Памяти Михаила Жванецкого: 7 лучших выступлений и монологов
«Я вчера видел раков»
- Самое популярное
- Памяти Михаила Жванецкого: 7 лучших выступлений и монологов |
- Please wait while your request is being verified...
- Михаил Жванецкий Лучшие мысли и афоризмы
- Цитаты Михаила Михайловича Жванецкого
Лучшие цитаты Жванецкого: "Уважаю чудовищный выбор народа"
Значит, мне 11 лет. Судя по тому, что я был подвержен чужому влиянию, женщин там еще не было, и девушек не было, но мы прилетели когда в Москву, я увидел там самое главное. Я увидел там не парад Победы, я увидел там праздник Победы. Наконец-то война закончилась — это было естественное состояние. Закончилось, перестали убивать — это было главное, а не победа. Но в толпе говорили «Слава Богу, кончилась война! Фекла Толстая: А вот эта толпа — это где? Где Вы оказались с родителями? Михаил Жванецкий: Это Красная площадь. Это было 9 мая, когда была подписана капитуляция. Михаил Козырев:Очень разная, мне кажется, разница в интонации.
Важнее не то, кто у кого выиграл, важнее то, что наступать перестали, перестали гибнуть люди. Михаил Жванецкий: Да! Перестали гибнуть люди, перестали приносить похоронки, потянулись эшелоны с трофеями. Нам, мальчишкам — мы уже были в Котовске тогда — выбрасывали записные книжки какие-то. Мы просили тетрадки немецкие — выбрасывали тетрадки, записные книжки с замочками. Это все трофеи. Солдаты сидели, свесив ноги, и вот нам выбрасывали прямо из эшелонов, это были товарные поезда. Я не видел таких ценных трофеев. Потом оказалось, что мой брат Борис женился на дочери коменданта, еврея, который комендантом был после оккупации маленького немецкого городка. Я увидел шикарную мебель, увидел впервые вот эти стенки, вот эту мебель, которая потом пошла у нас.
Она была такая полукруглая. И приемник, и «Голос Америки» еще не заглушаемый. Это все я увидел там. Это 1945-46 годы. Фекла Толстая: То есть сразу он стал комендантом, и сразу же потянулись стенки? Михаил Жванецкий: Конечно, когда же он будет брать? Через 5 лет? Это было в порядке вещей, это наши трофеи. Михаил Козырев:Вы упомянули телефон. А вспомните о звуке радио Вашего детства и юности.
Радио же изначально были вот этими черными тарелками на стене, а потом появились приемники. Михаил Жванецкий: Я помню хорошо эти приемники. У нас был «ВЭФ», появился где-то с 1951-52 года, рижский. А вот этот репродуктор — это были уличные. Наверное, был у тетки, когда мы были в Москве. Кажется, одна программа. Михаил Козырев:А музыка звучала в Вашем детстве? Пел кто-нибудь дома? Михаил Жванецкий: Нет. Фекла Толстая: Или патефон заводили?
Михаил Жванецкий: Патефон был, у меня пластинок до сих пор очень много. Но это были не патефонные пластинки, уже такие, на 48 оборотов. Михаил Козырев:Дворик Ваш одесский вспомните, пожалуйста. Кто соседями был? Как вообще Ваш день проходил? Михаил Жванецкий: В криках, скандалах. Михаил Козырев:Одесса же тоже отдельный мир? Михаил Жванецкий: Одесса - да, отдельный мир. Но я, думаю, больше ее описывал, а когда описываешь, всегда больше сочиняешь. Там еще были люди во дворе, которые, допустим, как мне кажется, сотрудничали с оккупацией.
Ведь город пережил оккупацию. Тот, кто скрывался, скрывался в катакомбах, но не много. Там был этот знаменитый певец — я не помню его фамилию — «Танго» он пел. Первые исполнения «Танго». Но он очень знаменитый в нашей стране был. Где та граница: сотрудничали или не сотрудничали, просто жить оставались в городе или где-то сотрудничали? Михаил Жванецкий: Очень просто. Доносили немецкому командованию, что вот здесь жили евреи. Или живут. Квартира освобождалась, и эти въезжали в их квартиру.
Это очень просто делалось. Фекла Толстая: То есть это было известно про каких-то людей после войны уже? Михаил Жванецкий: Ну, я не буду сейчас говорить, это, наверное, запрещено, может, кто-то живет там. Фекла Толстая: Нет, я не прошу фамилии. Но Вы продолжали с ними жить и соседствовать, зная о том, что произошло? Михаил Жванецкий: Мне кажется, что мы подозревали, но уже не говорили с ними на эти темы. Михаил Козырев:Это было табу? Дворничиха там, там же закрывался двор примерно в 12, ты должен был стучать, отдавать ей рубль и проходить. Михаил Козырев:Это было ночью, после полуночи? Фекла Толстая: Это как-то очень похоже на то, что если ты в Москве пропустил в час ночи метро, ты попадаешь на такси: поздно — платишь.
А если вспоминать Вашу школу, насколько приятные или неприятные воспоминания об этой институции? Чему вообще там было посвящено время? Михаил Жванецкий: Фекла, Вас там не было. То есть образование было без вас: без женщин, без девушек. Поэтому мы воспитывались в мечтах. Действительности не было — только мечты. Но там был парк Ильича, поэтому когда лето начиналось, можно было там встретить каких-то…Допустим, там много сбегали из колхозов. Деревенские девушки: они были красного цвета, в пупырышках — это я помню. Вот не так, как сейчас, кожа не гладкая. Они сидели на скамейке почему-то.
Одна вот сидела, и помню, человек 5-6 из нашего класса просто окружили ее. А они были очень чистые. И она говорила: «Ой, хлопцы, ну что же вы? Они были без паспортов, пытались удрать из колхоза, из деревни. Не знаю, куда они потом исчезали. Михаил Козырев:То есть они уезжали в поисках лучшей жизни в город? Михаил Козырев:А первая встреча с девочками из этой Женской гимназии? У меня мама училась тоже в женской отдельной школе, она помнит какие-то вечера, когда мальчики приходили к девочками и танцевали в актовом зале. Девочки приходили к мальчикам под надзором воспитателей и учителей. Вот что-то такое практиковалось?
Михаил Жванецкий: Нет, это был 1945 год, 1946-47-ой. Женщин мы видели…Это была преподавательница математики, которая брала деньги, жарила рыбу и объясняла нам что-то у себя дома — это были платные уроки. Но это у тех, кому давалась математика. Мне математика не удавалась, я, помню, был у нее, она жарила рыбу и что-то мне объясняла. А, в основном, у на был прекрасный преподаватель русского языка и литературы, который нам заменял очень многое. У нас все преподаватели были бывшие командиры. Но единственное, что там было. Однажды мы в школе что-то сделали. Нам дали контрольную работу, диктант и еще что-то в один день по разным предметам. Мы отказались.
И всем классом слиняли в парк Ильича, где вот бывали иногда девушки в пупырышках. И на следующий день оказалось, что мы все исключены из школы, потому что это был день Рождения Сталина, причем ему было как раз 70 лет, по-моему. Михаил Козырев:То есть Ваш отказ писать контрольную был расценен как политический… Михаил Жванецкий: Писать 3 или 4 контрольные — ну как мы можем? Мы всегда писали одну контрольную в день. И вот мы отказались, ушли и на следующий день все исключены. Но все-таки насколько еще было свежее, что преподаватели вот эти командиры написали в НКВД, сказали: «Давайте не предавать огласке. Вы их исключили — очень хорошо, через какое-то время снова примете». Фекла Толстая: А Ваш отец как-то отреагировал на эту ситуацию? Михаил Жванецкий: Он не знал. Потому что отец меня довольно часто обхаживал ремнем, у него такое было воспитание.
Он однажды увидел, как я курю. А что я курил? Чай какой-то. Это 1945 год. Он снял с меня штаны и сказал: «А вот курить ты не будешь! Вот такая фраза. И крепко избил ремнем. Ну, по заднице отлупил. И я не мог купаться даже какое-то время, потому что синяки были, а мы купались без трусов. Но это «А вот курить ты не будешь!
И, действительно, я в воспоминаниях написал эту фразу о нем, потому что она была очень точная. И я не курю до сих пор и ни разу не затягивался. Фекла Толстая: Интересно. Сейчас, конечно, когда мы говорим «Отец ремнем как следует меня обхаживал», тут же думаешь о том, что сейчас это абсолютно невозможно, не принято. Михаил Козырев:А мне кажется, ты заблуждаешься. Мы судим сейчас по своему окружению, а в стране детей бьют и порют — в общем, в целом. Фекла Толстая: Но общее представление о том, что это абсолютно нормально — оно изменилось. Михаил Жванецкий: Оно изменилось, конечно. Я думаю, что общего представления уже нет. Но мой отец, видимо, получил такое воспитание.
Он был из далекого дореволюционного времени, видимо, его тоже родители лупили. Это не называлось «поднять руку на ребенка», нет. Фекла Толстая: И Вам тогда это казалось тоже нормальным? Михаил Жванецкий: Да, потому что пока он снимал ремень — у него был военные ремень — я наблюдал всю эту сцену. Лежать со спущенными штанами наблюдать эту сцену. Он не свирепо избил, конечно: это я другого выражения найти не могу. Но отхлестал. Такие санкции. Михаил Козырев:Часто такое случалось? Михаил Жванецкий: Нет, в жизни было раза 2-3.
В институте я однажды тоже попался. В общем, какие-то такие были. Михаил Козырев:В какой-то момент я прочитал у Вас фразу, что Ваша мама очень хорошо знала, что такое хорошо и что такое плохо. Что Вы имели ввиду? Михаил Жванецкий: Я имел ввиду… Вот иди знай, что я имел ввиду, когда это писал. Михаил Козырев:Значит ли это, что у нее была такая, очень четкая система координат, которую она Вам привила? Вот это можно, а это - нельзя. Михаил Жванецкий: Миша, это было так. Потому что откуда-то у меня появилось это врожденное, это то, что сверху идет. Под названием совесть.
Видимо, потом это переходит в порядочность. Ты уже не считаешь, что это совесть. Просто вот эта порядочность на основе морали какой-то, может быть, и религиозной. Ты это понимаешь. И я недавно написал: «Не так страшно украсть деньги у мамы, как наблюдать, как она их ищет». Вот это — страшно. Ощущение, что мама… Там вот у нас дядя Боря, который пришел с фронта, еще какие-то родственники. Я говорю: «Ну, он уже плохо соображает». Она говорит: «Он свой, он наш, он — родственник». У нее какие-то были очень устойчивые: вот это наш дядя, это наш тот.
Я уж потом стал понимать, что близкие люди — не значит родственники. А в начале она мне внушала какие-то такие вещи. Но, тем не менее, она мне говорила: «Надо помогать! Вот ты видишь, тетка больна — надо помогать». И я видел, как они с соседями переносили друг другу печенье во дворе: кто-то спек что-нибудь, и поднимается там кто-то со двора. Сначала рука с этим печеньем, потом печенье. И: «Ой, Лариса Яковлевна, угостите Мишу». Вот так вот относились соседи. Михаил Козырев:Михаил Михайлович пришел к нам сегодня с написанными советами, которые он адресует своему сыну. Поэтому он любезно согласился еще сейчас их прочитать.
Михаил Жванецкий: Конечно. Я хочу обратиться к радиослушателям и сказать, что я могу, конечно, вспоминать свое детство. Но, мне кажется, что я пытаюсь посоветовать своему сыну: «Готовься к молодости, Митя! В 25 лет я тебя в последний раз накормлю - и лети, не забывай. Не забывай, кого ты должен кормить: папа, маму, кота Мориса, собаку Дашу и всех-всех, кого ты видишь за этим столом, и особенно тех, кто придет в гости. Вперед, Митя, быстро, но не торопливо — мы за тобой. Кто-то уже не может быстро, не забывай! Из детей получаются писатели, художники, даже ученые, а вот взрослые получаются из тех, кто попроще. Давай учись! Конечно, Митенька, русский язык надо изучать.
По-английски ты заговоришь сам. Все инструкции на всех приборах, все надписи по-английски. Хочешь — не знай английского, это уж точно твое дело. Но как же ты его включишь? Куда воткнешь? К чему приложишь? Что ты проглотишь? На что нажмешь? И куда тебя ударит? Английский знать ты будешь, а русский надо изучать, сынок.
Не завидуй англичанам — они не знают других языков». Нашему таланту в USA очень трудно. Вот троечник устроится быстро, двоечник — еще быстрее. Талант очень небыстр». Вот это мне нравится: «Когда человеку нечего сказать, хорошо видна его внешность. Поэтому мы так обращаем внимание на красоту». В России брехунов не держат даже в толпе алкашей. Какой смысл в его пьянстве, этого брехуна? Наш алкаш — человек искренний, революционный и образованный. Брехун не может ответить на его вопросы: он путается.
И в трезвом виде брехуна трудно слушать, а алкашу надо выговориться. Для чего он пошел в алкаши? Чтобы выговориться. Ему слушатель нужен, а брехуна слушать не могут физически. Какой тогда смысл в жизни брехуна? Он говорит и говорит, остается один, допивает чужой стакан и, жестикулируя, уходит. Хотя идти ему некуда». На каком расстоянии у тебя друг, враг: близкий, но глупый, далекий, но умный. Близость измеряется не родственностью, а расстоянием между людьми. Кого ты держишь на расстоянии вытянутой руки, кого-то — телефонного звонка, кого-то — электронной почты.
Это расстояние устанавливается сразу и не изменяется.
Он выступал до последнего, а в начале октября объявил, что уходит со сцены, ссылаясь на возраст. Надо только быть подальше от этого места". Бывает, что возраст приходит один". Умиляться можно, ездить - нет.
В искрометных цитатах Жванецкого каждый узнает себя.
Наш блог собрал лучшие цитаты Михаила Жванецкого, многие из которых стали крылатыми выражениями, афоризмами и, как сейчас бы сказали, «мемами». У короля сатиры — Михаила Жванецкого 5 детей от разных женщин и почти 30 лет брака с главной любовью. Цитаты Михаила Жванецкого из миниатюр-рассказов об отношениях между мужчинами и женщинами разлетаются цитатами и афоризмами. А люди, понимающие тонкий юмор Жванецкого, как правило обладают хорошим чувством юмора и глубиной мышления. Представляем вдумчивому читателю бизнес-блога Экзитерра лучшие цитаты и афоризмы Михаила Жванецкого. Жванецкий: цитаты в картинках Одна голова — хорошо, а с туловищем лучше.
Я слишком быстро вожу машину, чтобы переживать из-за холестерина! Мало знать себе цену — надо еще пользоваться спросом. Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем! Счастлив ли? В разное время на этот вопрос отвечал по-разному, но всегда — отрицательно.
Причем для упрощения и удобства с выходящими из дома беседует уличный контроль, дальше — контроль проспектов, потом — площадей, с теми, кто не из города работает, — высококлассный междугородний контроль; а, не дай Бог, при выходе из государства — вовсю трудится наша гордость, элита, общевыходной контроль под условным названием «Безвыходный». У них и права, и техника, и максимум убедительности, чтобы развернуть колени и тело выходящего назад. Лицо можно не трогать, чтобы не беспокоить. В такой обстановке горожанин и сам не захочет покидать ни родной город, ни родную улицу, а потом и дом станет для него окончательно родным». Я бы сказал, неотличимо», — написал один из пользователей ютуба. Всегда Жванецкого уважал.
Войти на сайт
Программа выходила до 2019 года, и за это время он ответил примерно на полторы тысячи вопросов. Сам Жванецкий говорил, что ни разу программу по телевизору не смотрел. Очень точный, очень точный вопрос. Конечно, все-таки за мозги. Они же не дуры. Мозгами можно торговать до глубокой старости. Женщины — люди практичные.
Главными темами шуток Жванецкого были женщины, США, политика и, конечно, он сам.
Теплоход, футбол, баня. Главное, вокруг водки должны быть чужие женщины. Или хотя бы чужие окрестности. Что-то красивое. А правда, мама, что машины красивые были?
Должны появиться. Доброе слово таланту приятно, но бездарю просто необходимо! Нет предела совершенству: никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть ещё хуже. Да это ж наш кандидат!
Есть свидетельство о рождении. Есть свидетельство о смерти.
Где свидетельство о жизни? Как быстро летит время: не успел проснуться, а уже опоздал на работу. Весь день не спишь, всю ночь не ешь — конечно, устаешь… Концов счастливых не бывает. Если счастливый — значит, не конец. Хочешь всего и сразу, а получаешь ничего и постепенно. Ничто так не ранит человека, как осколки собственного счастья.
Счастлив ли? В разное время на этот вопрос отвечал по-разному, но всегда — отрицательно. Лучше промолчать и показаться дураком, нежели заговорить и не оставить на этот счет никаких сомнений. Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве. Мудрость не всегда приходит с возрастом.
Над его искромётными зарисовками и монологами смеялся каждый, ведь артист всегда вкладывал в свои слова глубокий смысл. Ту же мудрость и тот же опыт он транслировал и в жизнь. Писатель философски относился к жизни и смерти, о чём не раз говорил в своих монологах Я же говорил: или я буду жить хорошо, или мои произведения станут бессмертными. И жизнь опять повернулась в сторону произведений Физкультура продлевает жизнь на пять лет, но эти пять лет нужно провести в спортзале Ничего страшного, если над тобой смеются. Гораздо хуже, когда над тобой плачут Подумаешь, секреты...
Лучшие цитаты Михаила Жванецкого
«Михаил Жванецкий запомнится не только своими замечательными рассказами, юморесками, но и своим знаменитым портфелем, из которого постоянно доставал новые произведения. сатирика, любимого не одним поколением зрителей и читателей. 30 Лучших Монологов (Шлягеры)» в сравнении с последними загруженными видео. 1 марта 2020 - Новости Нижнего. Смотрите видео на тему «Жванецкий Лучшее Видео» в TikTok.
«Я скандалила, с воплями»: вдова Михаила Жванецкого призналась, что хотела развестись с ним
Это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез. И в завершение один из его монологов: Что значит возраст? Время уже не деньги, так как деньги есть, а времени нет. Откуда деньги? А минус девушки, а минус дети, а минус ресторан, а минус одежда, а минус мечты, а плюс ничего не надо. Отсюда доброта. И частые приступы счастья от того, что все в твоих руках. Ты не можешь уже чего-то захотеть сам.
Должны быть привычны. Михаил Жванецкий: Да, я к этому привык, эти стоны. Там было две крошечные комнаты, и я иногда лежал с книгой, и тут же сверлили у окна в этой же комнате.
Михаил Козырев: Отец вернулся с войны и продолжил практику свою хирургическую? Михаил Жванецкий: Да. Отец узнал, что мы в Ташкенте, его назначили главврачом в госпитале.
Это был где-то 1944 год. И вот эти раненые, о которых я говорил, которые стояли на одной ноге, они разгуливали по городу в кальсонах и в нижнем белье. Поэтому я привык и считаю, что это неплохой наряд, особенно в Ташкенте, где жара.
Фекла Толстая: Какие сохранились военные воспоминания в смысле настроения того времени? Ташкентские, конечно. Михаил Жванецкий: В основном, учеба, и почему-то, удивительно, был антисемитизм.
Вот я от этого страдал. Казалось бы — ну чего вдруг? Но, видимо, вот эта зараза с фронта, она перекинулась туда.
И я как-то чувствовал на себе. Фекла Толстая: А что значит антисемитизм на фронте? Михаил Жванецкий: Ну, все русские - на войне, жиды — в стороне.
Вот так вот как-то это было. Это я там слышал. Может быть, довольно часто.
В Ташкенте. Михаил Козырев:Но в этот момент там должно быть многонациональное общество. Мало того, что там коренные жители самых разных национальностей, так еще и эвакуированные.
Должен был быть вообще «пестрый земной шар». Михаил Жванецкий: Я думаю, эвакуировать антисемитизм не так сложно. Наверное, они попали туда, эти люди.
Это же с фронта идет все. Михаил Козырев:Как Вы вернулись в Одессу? И вот про эту Старопортофранковскую улицу.
Фекла Толстая: А какая этимология этого названия? Михаил Жванецкий: Это свободная экономическая зона — порто-франко. Это была граница свободной экономической зоны в городе Одессе.
В старинном городе Одессе. А потом это уже перешло границы и исчезло. А улица осталась.
Она была Комсомольская. Если бы Вы спросили у меня «А что это за Комсомольская улица, 133, квартира 16? А Старопортофранковская появилась уже после советской власти даже.
Фекла Толстая: То есть Вы жили на Комсомольской? Фекла Толстая: Так, а что за улица Комсомольская? Михаил Жванецкий: Помню, она была заснеженная.
Ну, летом так себе, было жарко. А так она была заснеженная. У нас было по одному коньку на одной ноге, вторая висела, конек был привязан щепками и веревками.
Мы цеплялись за грузовики, за борта — и ехали. И катались так. Фекла Толстая: То есть такая ледяная была улица?
Михаил Жванецкий: Она была укатана снегом. Фекла Толстая: Потому что не чистили снег? Просто понимаете, я чувствую, что даже мне надо объяснять, а еще более молодое поколение это себе, наверное, с трудом представляет.
Михаил Жванецкий: Ну, конечно. Но, тем не менее, было очень дружно. В послевоенное время — очень дружно.
Ну, во-первых, приехали все вооруженные. Мой брат приехал просто с пистолетом, Борис, красавец. Однажды кто-то прицепился к нам на улице, там много было безногих очень, они на дощечках на шарикоподшипниках.
И вдруг он достал, и тот закричал, который на нас нападал: «Сумасшедший! Ну, это такие рассказы… И вас это все интересует? А нашим слушателям это интересно?
Михаил Козырев:Я уверен. Фекла Толстая: Почему Вас смущает это? Почему Вам кажется, что это не интересно?
Михаил Жванецкий: Мне как-то это скучно. Фекла Толстая: Почему? Михаил Жванецкий: Это трудно объяснить.
Я не знаю. Не так давно был Вечер Высоцкого в театре Безрукова. И меня попросили рассказать о личных встречах.
Ну, я рассказал, как мы ехали куда-то с Мариной Влади, как спустило колесо, а я стал накачивать, кто-то к нам подъехал еще… И зал заскучал. Там пели, там танцевали — зал не скучал. Меня попросили а я же говорю, я легко подвержен чужому влиянию , я вышел с этими воспоминаниями.
У меня много воспоминаний, я рассказал этот случай, как мы попали в гости к заместителю министра морского флота, который им же квартиру дал, где они жили в Москве. Михаил Козырев:Высоцкому и Марине Влади? Михаил Жванецкий: Да-да.
Я не помню, как эта улица называется. И зал заскучал. Кому это интересно?
И я сейчас себе тоже представляю аудиторию на радио. Фекла Толстая: Вы знаете, мне кажется, что не Вам скучно, а Вам за аудиторию скучно. Михаил Жванецкий: Нет, мне скучновато.
Фекла Толстая: Тогда я вот что спрошу. Скажите, пожалуйста, раз уж мы обсуждаем, насколько скучно или не скучно детство. Есть такое общее мнение, что счастливая пора — детство.
Самая счастливая пора. Мне не кажется, что это аксиома, которая для всех людей одинакова. Вот Вы со скукой вспоминаете время своего детства.
Михаил Жванецкий: Ничего не было в моем детстве интересного, потому что я воспитывался в госпитале, я сидел за столом с ранеными, ели мы котлету то ли с лапшой, то ли с гречневой кашей. Вот это я помню. Фекла Толстая: У Вас было ощущение в детстве, что скучновато жить?
Михаил Жванецкий: Скучновато — нет, но никакого счастья я не ощущал. Михаил Козырев:Ну а девушки и влюбленности? Это же радует.
Свет в окошке пытаюсь найти. Михаил Жванецкий: Мишечка, я очень уважаю этот Ваш вопрос, но мы уехали оттуда в 1945 году, из Ташкента. Значит, мне 11 лет.
Судя по тому, что я был подвержен чужому влиянию, женщин там еще не было, и девушек не было, но мы прилетели когда в Москву, я увидел там самое главное. Я увидел там не парад Победы, я увидел там праздник Победы. Наконец-то война закончилась — это было естественное состояние.
Закончилось, перестали убивать — это было главное, а не победа. Но в толпе говорили «Слава Богу, кончилась война! Фекла Толстая: А вот эта толпа — это где?
Где Вы оказались с родителями? Михаил Жванецкий: Это Красная площадь. Это было 9 мая, когда была подписана капитуляция.
Михаил Козырев:Очень разная, мне кажется, разница в интонации. Важнее не то, кто у кого выиграл, важнее то, что наступать перестали, перестали гибнуть люди. Михаил Жванецкий: Да!
Перестали гибнуть люди, перестали приносить похоронки, потянулись эшелоны с трофеями. Нам, мальчишкам — мы уже были в Котовске тогда — выбрасывали записные книжки какие-то. Мы просили тетрадки немецкие — выбрасывали тетрадки, записные книжки с замочками.
Это все трофеи. Солдаты сидели, свесив ноги, и вот нам выбрасывали прямо из эшелонов, это были товарные поезда. Я не видел таких ценных трофеев.
Потом оказалось, что мой брат Борис женился на дочери коменданта, еврея, который комендантом был после оккупации маленького немецкого городка. Я увидел шикарную мебель, увидел впервые вот эти стенки, вот эту мебель, которая потом пошла у нас. Она была такая полукруглая.
И приемник, и «Голос Америки» еще не заглушаемый. Это все я увидел там. Это 1945-46 годы.
Фекла Толстая: То есть сразу он стал комендантом, и сразу же потянулись стенки? Михаил Жванецкий: Конечно, когда же он будет брать? Через 5 лет?
Это было в порядке вещей, это наши трофеи. Михаил Козырев:Вы упомянули телефон. А вспомните о звуке радио Вашего детства и юности.
Радио же изначально были вот этими черными тарелками на стене, а потом появились приемники. Михаил Жванецкий: Я помню хорошо эти приемники. У нас был «ВЭФ», появился где-то с 1951-52 года, рижский.
А вот этот репродуктор — это были уличные. Наверное, был у тетки, когда мы были в Москве. Кажется, одна программа.
Михаил Козырев:А музыка звучала в Вашем детстве? Пел кто-нибудь дома? Михаил Жванецкий: Нет.
Фекла Толстая: Или патефон заводили? Михаил Жванецкий: Патефон был, у меня пластинок до сих пор очень много. Но это были не патефонные пластинки, уже такие, на 48 оборотов.
Михаил Козырев:Дворик Ваш одесский вспомните, пожалуйста. Кто соседями был? Как вообще Ваш день проходил?
Михаил Жванецкий: В криках, скандалах. Михаил Козырев:Одесса же тоже отдельный мир? Михаил Жванецкий: Одесса - да, отдельный мир.
Но я, думаю, больше ее описывал, а когда описываешь, всегда больше сочиняешь. Там еще были люди во дворе, которые, допустим, как мне кажется, сотрудничали с оккупацией. Ведь город пережил оккупацию.
Тот, кто скрывался, скрывался в катакомбах, но не много. Там был этот знаменитый певец — я не помню его фамилию — «Танго» он пел. Первые исполнения «Танго».
Но он очень знаменитый в нашей стране был. Где та граница: сотрудничали или не сотрудничали, просто жить оставались в городе или где-то сотрудничали? Михаил Жванецкий: Очень просто.
Доносили немецкому командованию, что вот здесь жили евреи. Или живут. Квартира освобождалась, и эти въезжали в их квартиру.
Это очень просто делалось. Фекла Толстая: То есть это было известно про каких-то людей после войны уже? Михаил Жванецкий: Ну, я не буду сейчас говорить, это, наверное, запрещено, может, кто-то живет там.
Фекла Толстая: Нет, я не прошу фамилии. Но Вы продолжали с ними жить и соседствовать, зная о том, что произошло? Михаил Жванецкий: Мне кажется, что мы подозревали, но уже не говорили с ними на эти темы.
Михаил Козырев:Это было табу? Дворничиха там, там же закрывался двор примерно в 12, ты должен был стучать, отдавать ей рубль и проходить. Михаил Козырев:Это было ночью, после полуночи?
Фекла Толстая: Это как-то очень похоже на то, что если ты в Москве пропустил в час ночи метро, ты попадаешь на такси: поздно — платишь. А если вспоминать Вашу школу, насколько приятные или неприятные воспоминания об этой институции? Чему вообще там было посвящено время?
Михаил Жванецкий: Фекла, Вас там не было. То есть образование было без вас: без женщин, без девушек. Поэтому мы воспитывались в мечтах.
Действительности не было — только мечты. Но там был парк Ильича, поэтому когда лето начиналось, можно было там встретить каких-то…Допустим, там много сбегали из колхозов. Деревенские девушки: они были красного цвета, в пупырышках — это я помню.
Вот не так, как сейчас, кожа не гладкая. Они сидели на скамейке почему-то. Одна вот сидела, и помню, человек 5-6 из нашего класса просто окружили ее.
А они были очень чистые. И она говорила: «Ой, хлопцы, ну что же вы? Они были без паспортов, пытались удрать из колхоза, из деревни.
Не знаю, куда они потом исчезали. Михаил Козырев:То есть они уезжали в поисках лучшей жизни в город? Михаил Козырев:А первая встреча с девочками из этой Женской гимназии?
У меня мама училась тоже в женской отдельной школе, она помнит какие-то вечера, когда мальчики приходили к девочками и танцевали в актовом зале. Девочки приходили к мальчикам под надзором воспитателей и учителей. Вот что-то такое практиковалось?
Михаил Жванецкий: Нет, это был 1945 год, 1946-47-ой. Женщин мы видели…Это была преподавательница математики, которая брала деньги, жарила рыбу и объясняла нам что-то у себя дома — это были платные уроки. Но это у тех, кому давалась математика.
Мне математика не удавалась, я, помню, был у нее, она жарила рыбу и что-то мне объясняла. А, в основном, у на был прекрасный преподаватель русского языка и литературы, который нам заменял очень многое. У нас все преподаватели были бывшие командиры.
Но единственное, что там было. Однажды мы в школе что-то сделали. Нам дали контрольную работу, диктант и еще что-то в один день по разным предметам.
Мы отказались. И всем классом слиняли в парк Ильича, где вот бывали иногда девушки в пупырышках. И на следующий день оказалось, что мы все исключены из школы, потому что это был день Рождения Сталина, причем ему было как раз 70 лет, по-моему.
Михаил Козырев:То есть Ваш отказ писать контрольную был расценен как политический… Михаил Жванецкий: Писать 3 или 4 контрольные — ну как мы можем? Мы всегда писали одну контрольную в день. И вот мы отказались, ушли и на следующий день все исключены.
Но все-таки насколько еще было свежее, что преподаватели вот эти командиры написали в НКВД, сказали: «Давайте не предавать огласке. Вы их исключили — очень хорошо, через какое-то время снова примете». Фекла Толстая: А Ваш отец как-то отреагировал на эту ситуацию?
Михаил Жванецкий: Он не знал. Потому что отец меня довольно часто обхаживал ремнем, у него такое было воспитание. Он однажды увидел, как я курю.
А что я курил? Чай какой-то. Это 1945 год.
Он снял с меня штаны и сказал: «А вот курить ты не будешь! Вот такая фраза.
Отсюда такая задумчивость в глазах многих. Только на их фоне мы чувствуем себя честными и порядочными, если это ещё кому-нибудь нужно. Либо ты называешь дерьмо дерьмом, невзирая на должности и звания, и народ тебе кричит ура.
Или ты кричишь ура, и народ тебя называет дерьмом, невзирая на должности и звания. Бывает, что возраст приходит один. Потом безвредны. Слова те же, движения те же… - Женщина - это создание, которое нужно любить!
Но это не Одесса "Ликвидации", а Одесса технической интеллигенции. Она так понравилась коренному москвичу Аркадию Райкину, что тот на многие годы взял Жванецкого к себе литредактором и автором. Парадоксы Жванецкого, коих хватило не только Райкину, Карцеву и Ильченко, но и самому Жванецкому, переплавлены, приправлены перцем и жизнью, созрели в его знаменитом и, видимо, бездонном литературном портфеле. И вот они пошли в народ. Да так пошли, что не остановишь! Большой писатель малых произведений.
Уже мало кто помнит, где Жванецкий, а где — народное творчество. Фраза стала крылатой, взлетела после долгого пути, а автор затерялся в народной памяти...