Погодная аномалия заставила зимовочный состав 59-й Российской антарктической экспедиции на станции Восток расчищать станцию от снежных заносов. Южный геомагнитный полюс и полюс холода планеты. Советский аэролог запускает радиозонд. Ну а на территории Антарктиды, в частности, на единственной научной внутриконтинентальной российской станции «Восток», ударили зимние сообщает НИИ Арктики и Антарктики, в последние время на станции установилась крайне низкая температура воздуха.
В Антарктиде запустят новую станцию «Восток» в январе
Станция «Восток»: сезонность путешествий, жизнь на станции, отзывы о турах на станцию «Восток». Новости погоды. Глава Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации, Александр Козлов, на совещании с президентом РФ Владимиром Путиным рассказал, что строительство новой станции "Восток" в Антарктиде близится к завершению, и в январе станцию планируют. Самая точная погода для села Восток, Поронайский район, Сахалинская область на 5 дней. 21 июля 1983 года на антарктической станции Восток была зарегистрирована температура в минус 87,2 С. Так за этой станцией закрепилось название «полюса холода» планеты.
В Антарктиде запустят новую станцию «Восток» в январе
Новости Гисметео. 23 июля 1983 года на станции Восток был зарегистрирован абсолютный минимум приземной температуры воздуха на нашей планете – 89.2°С, что позволило называть станцию Восток «полюсом холода» Земли. Новости о погоде и погодная аналитика обновляются по мере поступления информации. Восток — высокогорная станция, она находится на высоте 3488 м над уровнем моря.
Погода в Кировском районе
Как сообщал специалист «Фобоса» Евгений Тишковец, ожидается выпадение 10—12 мм осадков. А во второй половине дня дождя уже не будет. Ранее Topnews писал, что крупнейший пожар в шестиэтажном доме в Москве охватил 4 000 кв.
Один из свидетелей указал, что «плывет вода» у Ботанического сада. Воды столько, что автомобилям приходится выезжать на встречную полосу движения, «из трех полос две полосы просто залиты водой», «Я нахожусь сейчас на проезде Серебрякова, аварий покамест я еще не наблюдал, а вот то, что во многих местах затоплено, да, то есть канализация не справляется», — цитирует СМИ таксиста. Департамент транспорта столицы заявлял, что местами задерживается городской наземный транспорт, при этом приходится оперативно изменять некоторые маршруты. Как сообщал специалист «Фобоса» Евгений Тишковец, ожидается выпадение 10—12 мм осадков.
В мягком кресле кинотеатра сидишь, наблюдая, как мечутся люди, застигнутые бедой. Тут же была реальная жизнь. Живые люди бежали, поднятые криком: «Пожар! Никакая самая доброжелательная рука помощи не в состоянии сюда дотянуться… С детства помню пожар в нашем крытом соломой селе. Огонь подбирался к нашему дому. Помню отца на крыше. Солома покрыта веретьем. Цепочкой стоявшие люди непрерывно подавали отцу на крышу ведра с водой — отец опоражнивал их: одно — на себя, одно — на веретье. Помню отчаянный крик: «Мишка, прыгай — сгоришь! И крыша нашего дома вспыхнула. Памятно на всю жизнь. Но то была всего лишь беда, рядовая, распространенная в степных соломенных селах. Тут же была катастрофа. Каждый делал, что мог, для спасения. Синяки, ссадины, кровоподтеки, ожоги, сломанное ребро обнаружились позже. В эти же четверть часа отчаянной схватки ранений никто не почувствовал. Но сражение, сразу же стало видно, проигрывалось. Негорючие с виду стены алюминий и бакелит с прокладкой из стекловаты горели, выделяя удушающий дым. А что касается наполнения всей постройки, то все в ней, пропитанное соляркой и маслами, казалось, только и ждало огня. Надо знать Антарктиду. Она действует, как знакомый нам бытовой холодильник: вымораживает, иссушает. Все превращается почти в порох. Сухость такая же, как в Сахаре. И пожары — бич Антарктиды. Сколько их было тут, зарегистрированных и не помянутых на бумаге, с жертвами и без жертв! Первыми горели англичане на своей станции Хоп-Бей. Свирепствовали пожары в зимовку 1960—1961 годов. У нас в Мирном погибли восемь аэрологов сгорели в занесенном снегом жилье. У американцев на Мак-Мёрдо огонь поглотил на четверть миллиона долларов ценнейшего оборудования. Пожары случались в идущих по Антарктиде санно-тракторных поездах. Из вагонов люди выскакивали, как из горящих танков, и катались по снегу, сбивая огонь на одежде. А случалось, не успевали выскакивать. И в Антарктиде пожары трудно тушить. Нет воды… Курьез. Ведь именно тут скопился пресноводный запас планеты. На три четверти материк Антарктиды состоит из воды. Но вода эта твердая. Уже через двадцать минут опытный Борис Моисеев, чувствуя, как крыша ДЭС начинает «дышать» под ногами, крикнул: «вниз немедленно! Но дизели еще какое-то время стучали в забитой дымом постройке. Потом стихли — пламя набросилось на стоявшие рядом баки с горючим. Сражение проиграно. И все ли целы? При багровом свете едва узнавали друг друга — закопченные, в прожженной одежде, кровоподтеках. Одного не было! Сам Сергей выполз из едкого дыма на четвереньках в полуобмороке. Магнитолог Михаил Гусев бросился разбивать плексигласовое стекло окошка. Плексиглас не поддался. Да и напрасным был этот порыв — броситься, обвязавшись веревкой, в помещение станции: в толще ядовитого дыма уже светились языки пламени… Останки Алексея Карпенко нашли через день уже на остывшем пожарище. Анализируя его действия, поняли: Карпенко пытался тушить огонь изнутри запасом имевшейся там воды. Увидев тщетность усилий, схватил одежду и побежал в щитовую обесточить проводку. Так поступить предписывала инструкция. Оголяясь огнем, проводка могла стать причиной жертв при тушении. Но, выключив свет, сам Карпенко оказался в ловушке. В темноте и в едком дыму, теряя сознание, он, как видно, споткнулся у самой входной двери. Равнодушная Антарктида уже давно ведет счет своим жертвам. Первой из них была пятерка англичан во главе с Робертом Скоттом. С тех пор в Антарктиде навсегда осталось немало людей. Погибали от мороза и от пожаров, проваливались на тягачах в ледяные трещины, гибли при посадках самолетов на лед, при авариях вертолетов, при обвалах ледяного барьера у океана. Из наших первым в 1956 году погиб в Антарктиде молодой парень, тракторист Иван Хмара. В Антарктиде мне показали кинохронику высадки Первой Антарктической экспедиции. Тогда все еще было в новинку, все было неведомо. На морском льду рядом с кораблем забуксовал трактор. Горячий молодой Иван Хмара попытался вытолкнуть трактор из опасного места. У оператора, снимавшего в эту минуту панораму высадки экспедиции, не дрогнула в руках камера, и остались на пленке две секунды драматической гибели человека. Трактор нырнул под лед, как грузило, а за ним, встав на дыбы, ушли деревянные сани. Две секунды — и все. Оторопевшие люди стояли у зияющей полыньи. С тех пор прошло тридцать лет. Антарктида многому научила, заставила приспособиться к суровому своему нраву. Теперь существуют жесткие правила жизни и поведения человека на континенте: как одеваться, дышать, питаться, как строить жилища, ходить, на чем ездить, в какое время летать, как преодолевать трещины, что можно и что нельзя делать при здешних ветрах и морозах. Но возможно ли предусмотреть все? Сколько возникает непредвиденных ситуаций! И снисхождения от Антарктиды не жди. Уже в середине зимовки радист Валерий Головин, принимая известие, что и где в Антарктиде случилось, записал сообщение: «Поиски трех британских ученых у станции Фарадей прекращены». После шторма, взломавшего морской лед, ученые оказались отрезанными на небольшом острове. И никакого следа. Чаще всего так и случается — человек исчезает без последнего слова. Исключение — самая первая жертва белого континента. Роберт Скотт, медленно погибая, до последней минуты делал записи. Последняя строчка из его дневника: «Ради Бога, не оставьте наших близких». Эти пронзительные слова должны обязательно оживать в нашей памяти при каждом печальном известии с пути исследователей. По совпадению в этот же день предавали неласковой здешней земле прах капитана Ивана Александровича Мана. Прославленный полярник, с чьим именем связана вся история советских исследований в Антарктиде, умер дома, в постели, от старости. Перед смертью он попросил похоронить его в Антарктиде. Над могилой сказали: «Он пришел сюда в последний раз, чтобы остаться». Антарктида прочно входит в судьбу каждого, кто в ней побывал. Вернемся, однако, к утру 12 апреля. Пылает вся постройка ДЭС. И уже нет никакого смысла лихорадочно бросать в огонь бруски снега. Двадцать человек, сбившись в тесную группу, бессильные что-либо сделать, наблюдают, как на глазах у них исчезает основа всей жизни Востока, то, о чем со дня основания станции говорили грубовато, но точно: «Если в зимнюю пору на Востоке что-нибудь случится с дизельной — кранты! Мы вполне понимали — через час такой холод заберется во все пока еще теплые уголки станции. А до ближайшего в Антарктиде тепла — полторы тысячи ничем не преодолимых сейчас километров» из дневника А. В этих заметках часто будут встречаться строчки из его дневника. По-настоящему испугались только теперь, когда кончилась суета и когда отчетливо прояснилось все, что их ожидало. Но надежда еще была. Надежда темнела баками, стоявшими на санях в десяти шагах от огня. Загорятся или не загорятся? В ту минуту люди не знали еще, как смогут без дизелей распорядиться теплом, заключенным в солярке. Солярка, горевшая в баках ДЭС, посылала языки пламени и на этот главный запас топлива станции. Борис Моисеев: «Я думал: обязательно загорятся. Вначале ближние баки, потом и все остальные. И этот огонь будет для нас последним». Двадцать баков с соляркой стояли в эти минуты между жизнью и смертью двадцати человек. Огонь уже жадно лизал эти баки. Но мороз — диалектика! Огню еще надо было разогреть, растопить загустевшую до состояния джема солярку. И пока он эту работу проделывал, вдруг изменил направление ветер. Борис Моисеев: «Спасением это назвать еще было нельзя, но мысль лихорадочно работала: шанс появился! Сделаем печки-капельницы… На буровой есть движок, если запустим — будет радиосвязь… Продукты есть, надо лишь уберечь от мороза». Биологи доказали: пчела, в отдельности каждая, долго не проживет. Только сообщество пчел с разделением труда и функций приспособлено выжить. Двадцать людей разного возраста, специальностей, разного опыта выжить могли, лишь уподобившись пчелам. В тот драматический час людей мгновенно сплотила стихийная сила грозной опасности. Без промедления, но без паники. Разумно, целенаправленно, без ошибок — действовать. Не позабыли заснять пожар. Спустили воду из всех систем отопления — «что бы там ни случилось, придет час, на Востоке появятся новые люди. Надо максимально облегчить введение станции в строй». К первому очагу тепла, «керосинке» под названием «Алма-Ата», установленной в кают-компании, быстро, как только могли, стали таскать продукты со склада. Первая радость — в восемь часов Борис Моисеев запустил до этого позабытый всеми старый движок. Врач Геннадий Баранов: «Когда я услышал это слабое тарахтение, подумал: реанимация, пульс появился — значит, возможна жизнь». Но только к вечеру удалось разыскать, приспособить, протянуть кабель от движка к радиостанции. Радист Валерий Головин, как наседка цыплят согревший приборы еще одной «керосинкой», с опаской подключил радиостанцию к незнакомому источнику тока… Все в порядке. И они вышли в эфир. Они сообщили обо всем, что случилось, на Молодежную. В тот же час сообщение ушло в Ленинград и в Москву… Антарктида между тем властно входила в лишенные тепла жилые постройки. Из дневника А. Писать можно только карандашом. Зубная паста сделалась каменной. Для пробы заколотил тюбиком в деревянную стойку гвоздь… Алюминиевые стены дома страшновато, как натянутый до предела канат, звенят. И лопаются. Около этих точек и жмемся… Я в Антарктиде не новичок. И не склонен к лишнему драматизму. Но положение отчаянное. Вслух об этом — никто ни слова. Но думают все несомненно. Такого тут еще не бывало. Я бы и сам так сказал. А надо выкарабкаться!.. Пока писал, температура понизилась до тридцати четырех. Пальцы не держат карандаш». Спать в этот вечер они легли, вернее свалились, у трех «керосинок» не раздеваясь, не снимая обуви, прижавшись друг к другу. Четырнадцатое апреля было днем серьезных решений. Из Москвы пришла радиограмма за подписью очень ответственного лица. Спокойная, взвешенная, заботливая радиограмма. Суть ее: нужны ли чрезвычайные меры для спасения людей? Чрезвычайные меры… О них, разумеется, думали тут. Но какие меры возможны в этой особой, исключительной обстановке? Практически никакие. Тяжелый транспортный самолет с грузом на парашюте? Но это мера со множеством неизвестных и очень рискованная, возможные жертвы обострили бы и без того тяжелую ситуацию. Начальник станции Петр Астахов, сам для себя решение уже принявший, счел обязательным знать мнение каждого из зимовщиков. Новички не спешили, молчали. И тогда сказал несколько очень простых, всем очень понятных слов Велло Парк, метеоролог с многолетним антарктическим стажем и опытом альпиниста. Он сказал со своим обычным эстонским акцентом: «Ребята, какие чрезвычайные меры! Продукты есть. Топлива много. Руки целы. И головы мы, я наблюдаю, не потеряли. В этом смысле и подготовили радиограмму в Москву. Добавили: «Движок пока работает ненадежно. Возможное наше молчание не воспринимайте трагически». Договорились: родным — ни полслова обо всем, что случилось, ни даже намека. Возможные перебои с телеграммами объяснять плохим прохождением радиоволн. Легко сказать — перезимуем… Печка, у которой Валерий Головин отбивал радиограмму с этим решением, нещадно чадила. Свет у карманных фонариков иссякал, и надо было срочно что-то придумать. Движок решили беречь и запускать только на время радиосвязи. К нему приставили наиболее грамотного и бдительного механика Сергея Кузнецова — прогревать, следить за режимом, «беречь пуще глаза». Надо было решать проблему приготовления пищи, добывания воды. Прозаическая вещь — туалет при минус семидесяти градусах становится большой проблемой. Необходимость большого объема физической работы на зверском морозе. Тяжесть на пороге стоящей полярной ночи… Большие испытания нам предстоят» — так записано в дневнике. Испытания предстояли не день-другой, не пару недель — девять месяцев! Из них четыре — полярная ночь. И все это, не позабудем, на Полюсе холода. Земля прекратила движение. И только звезды в ясную ночь и радиограммы с далекого милого Севера сообщали уверенность: Земля жива и по-прежнему вертится» — это записано было в середине зимовки. А в середине апреля люди еще только-только взвалили на плечи свой тяжкий крест. И чтобы понять, сколь тяжела была эта ноша, интересно узнать: а как живется-зимуется на Востоке, когда ничего особого не случается? Восток Восток… Я внимательно изучил снимок, сделанный с низко пролетавшего самолета. Все на виду — богатство и крайняя скудность одновременно. Богатство потому, что каждый килограмм груза, завезенного сюда, стоит десять рублей. Но вот оно все перед нами это богатство. Два темных, похожих на вагоны, продолговатых бруска — это жилье, научные лаборатории, кают-компания, радиостанция, баня, кухня, медпункт. Нетрудно представить себе вагонную тесноту в этих хранящих тепло оболочках. Тепло и свет давал Востоку третий слева брусочек с пристройкой. Это ДЭС. Четыре двигателя стояли под этой крышей. В пристройке жили трое механиков. Высокая будка с полосатым шаром на крыше — святилище аэрологов. Отсюда запускаются в небо шары с измерительной аппаратурой, отсюда за ними следит локатор. Сооружение с башнями — установка для бурения льда. В середине снимка вижу запасы горючего в баках. Правее стоят тракторы-вездеходы, походный домик-балок. В правом верхнем углу на постаменте из бочек — старенький вездеход. Он покоился тут на свалке. Но время идет, вспомнили: на этой машине пришел сюда в 1957 году основатель Востока полярник Алексей Трешников. Так появился тут монумент. Что же еще… Еще мы видим три домика для научных работ, следы тракторов, видим флаг, возле которого установлен столб-указатель: до Мирного — 1438 километров, до Москвы — 15 621. Вот и весь легендарный Восток, «не блещущий красотой хутор, заброшенный в глубины Антарктиды», — сказал в своей хорошей шутливо-серьезной книге об Антарктиде писатель Владимир Санин. Так же тесно, так же трясемся над каждым киловаттом энергии и так же не хватает кислорода…» — сказал четырежды тут зимовавший начальником станции Василий Сидоров. Таков этот «хутор». Все, кто летят на Восток, вполне понимают: зимовка даже без всяких ЧП, обычная, благополучная зимовка — нелегкое испытание человеку. И слово «восточник» двадцать пять лет произносится с уважением. На этот раз Восток уже в самом начале зимовки уготовил людям очень суровый экзамен. После кино отправился спать. Механик Юра Астафьев лежит на кушетке на себя не похожий. Хрипы, конвульсии. На Памире я такое уже наблюдал — начало отека легких. А это значит — опасность самая крайняя. Днем, как и ждали, подскочила температура. На фоне отека легких развивается пневмония. Применяем антибиотики и все, что положено в этом случае. Ясно: Юрку надо немедленно эвакуировать. В Мирном ситуацию понимают, но самолет подняться не может — у них там ветер двадцать пять метров в секунду и видимость почти ноль». Дежурю возле больного. Радисты сказали: летчики будут к нам пробиваться. Но возможно ли это? Самолет все-таки прилетел, забрал больного. И это было его спасением. Получили радиограмму от летчиков. Вчера два борта покинули Мирный курсом на Молодежную. Там один самолет законсервируют на зимовку, другой повезут в Союз на ремонт. Теперь, если что-нибудь случится, помощь не прилетит… И вот он, «подарок судьбы» — случилось! В час получения радиограммы в медпункт пришел взволнованный инженер Михаил Родин с жалобой на одышку и нарастающее удушье. Та же картина, что и у Юрки, — начало отека легких и пневмония… В глазах у нашего друга мучительная тревога. И чем мы можем его утешить? Мы говорим, что сделаем все возможное. Но Мишка-то понимает: спасение — самолет. А слово это мы даже вслух не можем произносить — мороз под семьдесят, какие могут быть самолеты». Бессонная ночь у постели больного. Наш Михаил догорает, как свечка. Держится только на кислороде, гормонах и на сердечных. Губы едва шевелятся. Четырнадцатого марта с Востока на Молодежную ушла радиограмма, в которой взвесили каждое слово: «У одного из зимовщиков тяжелая форма горной болезни. Был консилиум. Решили: дальнейшее пребывание на станции связано с риском для жизни. Просим авиаторов отреагировать». Посылавшие радиограмму вполне понимали: просить, настаивать, требовать невозможно, нельзя. Радиограмма была адресована сердцу летчиков. И цели она достигла. Нам неизвестно, как долго командир экипажа Евгений Кравченко взвешивал «за» и «против», прежде чем принять решение ответственное и рискованное. Антарктиду Евгений Кравченко знал хорошо, он был в ней десятый раз. Он знал: никто никогда не летал на Восток во второй половине марта. Это запрещает инструкция, здравый смысл, опыт. Долететь можно, а взлет?.. Командир пришел к экипажу, паковавшему чемоданы перед посадкой на корабль, и сказал, что срочно надо лететь на Восток. Друзья засмеялись, полагая, что это веселая шутка. Командир положил на стол телеграмму. Просчитали все варианты, все тонкости операции… Пятнадцатого марта рано утром Ил-14 с бортовым номером 41 808 взял курс на Мирный. На Восток пошла радиограмма: готовьте полосу!
Редактор 22. Станция «Восток» расположена глубоко во внутренней части Антарктического континента. Толщина ледяного щита под дней достигает 3700 метров. Открыта в декабре 1957 года.
Ученые-полярники рассказали о типичном дне на научной станции Восток
Полярная ночь здесь длится 120 дней. В это время приток коротковолновой солнечной радиации полностью отсутствует, и температуру определяет длинноволновая радиация. Справочно: Российская станция «Восток» расположена в самой холодной точке планеты. Станция Восток.
Станция Восток находится в центральной части Антарктиды на расстоянии около 1500 км от побережья и почти в 3 500 метрах над уровнем моря. Осадков здесь практически не бывает — среднегодовой уровень всего около 18 мм. Полярная ночь здесь длится 120 дней, в это время приток коротковолновой солнечной радиации полностью отсутствует и температуру определяет длинноволновая радиация. Большую часть года на станции наблюдается антициклоническая погода: ясное небо, ни облачка и земное излучение спокойно покидает земную атмосферу, не задерживаясь. Этот эффект называется радиационным выхолаживанием.
Загорелось двухэтажное неэксплуатируемое здание. Судя по видео от очевидцев, пожар произошел на строительной площадке рядом с бытовками. Информации о пострадавших не поступало. Ранее MSK1.
На случай чрезвычайных ситуаций на станции предусмотрен двухлетний запас еды и горючего. Если во время первоначального освоения Антарктиды во второй половине XX века почти все измерения делали вручную, то сегодня на Востоке установлен автоматический метеорологический комплекс MAWS. Он ежеминутно фиксирует пять основных параметров погоды: температуру воздуха, температуру почвы, атмосферное давление, скорость и направление ветра. Климатические условия в районе станции одни из тяжелейших на Земле, 1984 год П.
Синоптик Позднякова: к вечеру погода в Москве «успокоится»
На советской станции «Восток» в Антарктиде условный столбик термометра опустился до температуры в -89,2 градуса Цельсия. 21 мая на российской антарктической станции «Восток» отмечена температура -71,8°, сегодня минимальная температура -71,3°. Даже днём вчера было максимум -70,2°, сегодня -62,3°. Новости Гисметео.
Погода в Восточном на завтра
Всегда был слышен гул дизелей. Друзья пожелали друг другу хотя бы во сне не видеть свои механизмы. Никто не знает, что снилось инженеру Карпенко в эту последнюю для него апрельскую ночь… Позже всех, как обычно, лег спать радист Валерий Головин. Быстро, в минуту, он перегнал в Мирный столбик цифр зашифрованной метеосводки — давление, облачность, влажность, температура. Температура с вечера была минус шестьдесят семь. В заключение своему другу в Мирном Василию Прошкину Валерий отстучал «73» — «наилучшие пожелания», щедро добавил еще «88» — «обнимаю». И радисты расстались до завтра.
Сергей Кузнецов проснулся от запаха дыма. Включил свет. Прошел из «спальных апартаментов» в дизельную, где дежуривший в эту ночь третий механик Сергей Касьянов мыл в керосине поршневые кольца. Вместе прошлись, принюхиваясь, по ДЭС — ничего. Оделись, вышли наружу и сразу увидели пламя. Оно пробивалось сбоку жилой пристройки ДЭС.
Механики бросились бить тревогу. Один побежал к телефону, другой — будить Карпенко… У меня на листах ребята нарисовали весь план Востока. Отдельно в крупном масштабе — ДЭС с пристройкой. Красным помечено место начала пожара и время — 4 часа 17 минут, когда заметили пламя. Стрелками показали, кто, когда и откуда, полуодевшись, бежал на пожар. Ночь, мороз за семьдесят.
И пожар. Подобные ситуации в последние годы стали модными в фильмах ужасов. В мягком кресле кинотеатра сидишь, наблюдая, как мечутся люди, застигнутые бедой. Тут же была реальная жизнь. Живые люди бежали, поднятые криком: «Пожар! Никакая самая доброжелательная рука помощи не в состоянии сюда дотянуться… С детства помню пожар в нашем крытом соломой селе.
Огонь подбирался к нашему дому. Помню отца на крыше. Солома покрыта веретьем. Цепочкой стоявшие люди непрерывно подавали отцу на крышу ведра с водой — отец опоражнивал их: одно — на себя, одно — на веретье. Помню отчаянный крик: «Мишка, прыгай — сгоришь! И крыша нашего дома вспыхнула.
Памятно на всю жизнь. Но то была всего лишь беда, рядовая, распространенная в степных соломенных селах. Тут же была катастрофа. Каждый делал, что мог, для спасения. Синяки, ссадины, кровоподтеки, ожоги, сломанное ребро обнаружились позже. В эти же четверть часа отчаянной схватки ранений никто не почувствовал.
Но сражение, сразу же стало видно, проигрывалось. Негорючие с виду стены алюминий и бакелит с прокладкой из стекловаты горели, выделяя удушающий дым. А что касается наполнения всей постройки, то все в ней, пропитанное соляркой и маслами, казалось, только и ждало огня. Надо знать Антарктиду. Она действует, как знакомый нам бытовой холодильник: вымораживает, иссушает. Все превращается почти в порох.
Сухость такая же, как в Сахаре. И пожары — бич Антарктиды. Сколько их было тут, зарегистрированных и не помянутых на бумаге, с жертвами и без жертв! Первыми горели англичане на своей станции Хоп-Бей. Свирепствовали пожары в зимовку 1960—1961 годов. У нас в Мирном погибли восемь аэрологов сгорели в занесенном снегом жилье.
У американцев на Мак-Мёрдо огонь поглотил на четверть миллиона долларов ценнейшего оборудования. Пожары случались в идущих по Антарктиде санно-тракторных поездах. Из вагонов люди выскакивали, как из горящих танков, и катались по снегу, сбивая огонь на одежде. А случалось, не успевали выскакивать. И в Антарктиде пожары трудно тушить. Нет воды… Курьез.
Ведь именно тут скопился пресноводный запас планеты. На три четверти материк Антарктиды состоит из воды. Но вода эта твердая. Уже через двадцать минут опытный Борис Моисеев, чувствуя, как крыша ДЭС начинает «дышать» под ногами, крикнул: «вниз немедленно! Но дизели еще какое-то время стучали в забитой дымом постройке. Потом стихли — пламя набросилось на стоявшие рядом баки с горючим.
Сражение проиграно. И все ли целы? При багровом свете едва узнавали друг друга — закопченные, в прожженной одежде, кровоподтеках. Одного не было! Сам Сергей выполз из едкого дыма на четвереньках в полуобмороке. Магнитолог Михаил Гусев бросился разбивать плексигласовое стекло окошка.
Плексиглас не поддался. Да и напрасным был этот порыв — броситься, обвязавшись веревкой, в помещение станции: в толще ядовитого дыма уже светились языки пламени… Останки Алексея Карпенко нашли через день уже на остывшем пожарище. Анализируя его действия, поняли: Карпенко пытался тушить огонь изнутри запасом имевшейся там воды. Увидев тщетность усилий, схватил одежду и побежал в щитовую обесточить проводку. Так поступить предписывала инструкция. Оголяясь огнем, проводка могла стать причиной жертв при тушении.
Но, выключив свет, сам Карпенко оказался в ловушке. В темноте и в едком дыму, теряя сознание, он, как видно, споткнулся у самой входной двери. Равнодушная Антарктида уже давно ведет счет своим жертвам. Первой из них была пятерка англичан во главе с Робертом Скоттом. С тех пор в Антарктиде навсегда осталось немало людей. Погибали от мороза и от пожаров, проваливались на тягачах в ледяные трещины, гибли при посадках самолетов на лед, при авариях вертолетов, при обвалах ледяного барьера у океана.
Из наших первым в 1956 году погиб в Антарктиде молодой парень, тракторист Иван Хмара. В Антарктиде мне показали кинохронику высадки Первой Антарктической экспедиции. Тогда все еще было в новинку, все было неведомо. На морском льду рядом с кораблем забуксовал трактор. Горячий молодой Иван Хмара попытался вытолкнуть трактор из опасного места. У оператора, снимавшего в эту минуту панораму высадки экспедиции, не дрогнула в руках камера, и остались на пленке две секунды драматической гибели человека.
Трактор нырнул под лед, как грузило, а за ним, встав на дыбы, ушли деревянные сани. Две секунды — и все. Оторопевшие люди стояли у зияющей полыньи. С тех пор прошло тридцать лет. Антарктида многому научила, заставила приспособиться к суровому своему нраву. Теперь существуют жесткие правила жизни и поведения человека на континенте: как одеваться, дышать, питаться, как строить жилища, ходить, на чем ездить, в какое время летать, как преодолевать трещины, что можно и что нельзя делать при здешних ветрах и морозах.
Но возможно ли предусмотреть все? Сколько возникает непредвиденных ситуаций! И снисхождения от Антарктиды не жди. Уже в середине зимовки радист Валерий Головин, принимая известие, что и где в Антарктиде случилось, записал сообщение: «Поиски трех британских ученых у станции Фарадей прекращены». После шторма, взломавшего морской лед, ученые оказались отрезанными на небольшом острове. И никакого следа.
Чаще всего так и случается — человек исчезает без последнего слова. Исключение — самая первая жертва белого континента. Роберт Скотт, медленно погибая, до последней минуты делал записи. Последняя строчка из его дневника: «Ради Бога, не оставьте наших близких». Эти пронзительные слова должны обязательно оживать в нашей памяти при каждом печальном известии с пути исследователей. По совпадению в этот же день предавали неласковой здешней земле прах капитана Ивана Александровича Мана.
Прославленный полярник, с чьим именем связана вся история советских исследований в Антарктиде, умер дома, в постели, от старости. Перед смертью он попросил похоронить его в Антарктиде. Над могилой сказали: «Он пришел сюда в последний раз, чтобы остаться». Антарктида прочно входит в судьбу каждого, кто в ней побывал. Вернемся, однако, к утру 12 апреля. Пылает вся постройка ДЭС.
И уже нет никакого смысла лихорадочно бросать в огонь бруски снега. Двадцать человек, сбившись в тесную группу, бессильные что-либо сделать, наблюдают, как на глазах у них исчезает основа всей жизни Востока, то, о чем со дня основания станции говорили грубовато, но точно: «Если в зимнюю пору на Востоке что-нибудь случится с дизельной — кранты! Мы вполне понимали — через час такой холод заберется во все пока еще теплые уголки станции. А до ближайшего в Антарктиде тепла — полторы тысячи ничем не преодолимых сейчас километров» из дневника А. В этих заметках часто будут встречаться строчки из его дневника. По-настоящему испугались только теперь, когда кончилась суета и когда отчетливо прояснилось все, что их ожидало.
Но надежда еще была. Надежда темнела баками, стоявшими на санях в десяти шагах от огня. Загорятся или не загорятся? В ту минуту люди не знали еще, как смогут без дизелей распорядиться теплом, заключенным в солярке. Солярка, горевшая в баках ДЭС, посылала языки пламени и на этот главный запас топлива станции. Борис Моисеев: «Я думал: обязательно загорятся.
Вначале ближние баки, потом и все остальные. И этот огонь будет для нас последним». Двадцать баков с соляркой стояли в эти минуты между жизнью и смертью двадцати человек. Огонь уже жадно лизал эти баки. Но мороз — диалектика! Огню еще надо было разогреть, растопить загустевшую до состояния джема солярку.
И пока он эту работу проделывал, вдруг изменил направление ветер. Борис Моисеев: «Спасением это назвать еще было нельзя, но мысль лихорадочно работала: шанс появился! Сделаем печки-капельницы… На буровой есть движок, если запустим — будет радиосвязь… Продукты есть, надо лишь уберечь от мороза». Биологи доказали: пчела, в отдельности каждая, долго не проживет. Только сообщество пчел с разделением труда и функций приспособлено выжить. Двадцать людей разного возраста, специальностей, разного опыта выжить могли, лишь уподобившись пчелам.
В тот драматический час людей мгновенно сплотила стихийная сила грозной опасности. Без промедления, но без паники. Разумно, целенаправленно, без ошибок — действовать. Не позабыли заснять пожар. Спустили воду из всех систем отопления — «что бы там ни случилось, придет час, на Востоке появятся новые люди. Надо максимально облегчить введение станции в строй».
К первому очагу тепла, «керосинке» под названием «Алма-Ата», установленной в кают-компании, быстро, как только могли, стали таскать продукты со склада. Первая радость — в восемь часов Борис Моисеев запустил до этого позабытый всеми старый движок. Врач Геннадий Баранов: «Когда я услышал это слабое тарахтение, подумал: реанимация, пульс появился — значит, возможна жизнь». Но только к вечеру удалось разыскать, приспособить, протянуть кабель от движка к радиостанции. Радист Валерий Головин, как наседка цыплят согревший приборы еще одной «керосинкой», с опаской подключил радиостанцию к незнакомому источнику тока… Все в порядке. И они вышли в эфир.
Они сообщили обо всем, что случилось, на Молодежную. В тот же час сообщение ушло в Ленинград и в Москву… Антарктида между тем властно входила в лишенные тепла жилые постройки. Из дневника А. Писать можно только карандашом. Зубная паста сделалась каменной. Для пробы заколотил тюбиком в деревянную стойку гвоздь… Алюминиевые стены дома страшновато, как натянутый до предела канат, звенят.
И лопаются. Около этих точек и жмемся… Я в Антарктиде не новичок. И не склонен к лишнему драматизму. Но положение отчаянное. Вслух об этом — никто ни слова. Но думают все несомненно.
Такого тут еще не бывало. Я бы и сам так сказал. А надо выкарабкаться!.. Пока писал, температура понизилась до тридцати четырех. Пальцы не держат карандаш». Спать в этот вечер они легли, вернее свалились, у трех «керосинок» не раздеваясь, не снимая обуви, прижавшись друг к другу.
Четырнадцатое апреля было днем серьезных решений. Из Москвы пришла радиограмма за подписью очень ответственного лица. Спокойная, взвешенная, заботливая радиограмма. Суть ее: нужны ли чрезвычайные меры для спасения людей? Чрезвычайные меры… О них, разумеется, думали тут. Но какие меры возможны в этой особой, исключительной обстановке?
Практически никакие. Тяжелый транспортный самолет с грузом на парашюте? Но это мера со множеством неизвестных и очень рискованная, возможные жертвы обострили бы и без того тяжелую ситуацию. Начальник станции Петр Астахов, сам для себя решение уже принявший, счел обязательным знать мнение каждого из зимовщиков. Новички не спешили, молчали. И тогда сказал несколько очень простых, всем очень понятных слов Велло Парк, метеоролог с многолетним антарктическим стажем и опытом альпиниста.
Он сказал со своим обычным эстонским акцентом: «Ребята, какие чрезвычайные меры! Продукты есть. Топлива много. Руки целы. И головы мы, я наблюдаю, не потеряли. В этом смысле и подготовили радиограмму в Москву.
Добавили: «Движок пока работает ненадежно. Возможное наше молчание не воспринимайте трагически». Договорились: родным — ни полслова обо всем, что случилось, ни даже намека. Возможные перебои с телеграммами объяснять плохим прохождением радиоволн. Легко сказать — перезимуем… Печка, у которой Валерий Головин отбивал радиограмму с этим решением, нещадно чадила. Свет у карманных фонариков иссякал, и надо было срочно что-то придумать.
Движок решили беречь и запускать только на время радиосвязи. К нему приставили наиболее грамотного и бдительного механика Сергея Кузнецова — прогревать, следить за режимом, «беречь пуще глаза». Надо было решать проблему приготовления пищи, добывания воды. Прозаическая вещь — туалет при минус семидесяти градусах становится большой проблемой. Необходимость большого объема физической работы на зверском морозе. Тяжесть на пороге стоящей полярной ночи… Большие испытания нам предстоят» — так записано в дневнике.
Испытания предстояли не день-другой, не пару недель — девять месяцев! Из них четыре — полярная ночь. И все это, не позабудем, на Полюсе холода. Земля прекратила движение. И только звезды в ясную ночь и радиограммы с далекого милого Севера сообщали уверенность: Земля жива и по-прежнему вертится» — это записано было в середине зимовки. А в середине апреля люди еще только-только взвалили на плечи свой тяжкий крест.
И чтобы понять, сколь тяжела была эта ноша, интересно узнать: а как живется-зимуется на Востоке, когда ничего особого не случается? Восток Восток… Я внимательно изучил снимок, сделанный с низко пролетавшего самолета. Все на виду — богатство и крайняя скудность одновременно. Богатство потому, что каждый килограмм груза, завезенного сюда, стоит десять рублей. Но вот оно все перед нами это богатство. Два темных, похожих на вагоны, продолговатых бруска — это жилье, научные лаборатории, кают-компания, радиостанция, баня, кухня, медпункт.
Нетрудно представить себе вагонную тесноту в этих хранящих тепло оболочках. Тепло и свет давал Востоку третий слева брусочек с пристройкой. Это ДЭС. Четыре двигателя стояли под этой крышей. В пристройке жили трое механиков. Высокая будка с полосатым шаром на крыше — святилище аэрологов.
Отсюда запускаются в небо шары с измерительной аппаратурой, отсюда за ними следит локатор. Сооружение с башнями — установка для бурения льда. В середине снимка вижу запасы горючего в баках. Правее стоят тракторы-вездеходы, походный домик-балок. В правом верхнем углу на постаменте из бочек — старенький вездеход. Он покоился тут на свалке.
Но время идет, вспомнили: на этой машине пришел сюда в 1957 году основатель Востока полярник Алексей Трешников. Так появился тут монумент. Что же еще… Еще мы видим три домика для научных работ, следы тракторов, видим флаг, возле которого установлен столб-указатель: до Мирного — 1438 километров, до Москвы — 15 621. Вот и весь легендарный Восток, «не блещущий красотой хутор, заброшенный в глубины Антарктиды», — сказал в своей хорошей шутливо-серьезной книге об Антарктиде писатель Владимир Санин. Так же тесно, так же трясемся над каждым киловаттом энергии и так же не хватает кислорода…» — сказал четырежды тут зимовавший начальником станции Василий Сидоров. Таков этот «хутор».
Все, кто летят на Восток, вполне понимают: зимовка даже без всяких ЧП, обычная, благополучная зимовка — нелегкое испытание человеку. И слово «восточник» двадцать пять лет произносится с уважением. На этот раз Восток уже в самом начале зимовки уготовил людям очень суровый экзамен. После кино отправился спать. Механик Юра Астафьев лежит на кушетке на себя не похожий. Хрипы, конвульсии.
На Памире я такое уже наблюдал — начало отека легких. А это значит — опасность самая крайняя. Днем, как и ждали, подскочила температура. На фоне отека легких развивается пневмония. Применяем антибиотики и все, что положено в этом случае. Ясно: Юрку надо немедленно эвакуировать.
В Мирном ситуацию понимают, но самолет подняться не может — у них там ветер двадцать пять метров в секунду и видимость почти ноль». Дежурю возле больного. Радисты сказали: летчики будут к нам пробиваться. Но возможно ли это? Самолет все-таки прилетел, забрал больного. И это было его спасением.
Получили радиограмму от летчиков. Вчера два борта покинули Мирный курсом на Молодежную. Там один самолет законсервируют на зимовку, другой повезут в Союз на ремонт. Теперь, если что-нибудь случится, помощь не прилетит… И вот он, «подарок судьбы» — случилось! В час получения радиограммы в медпункт пришел взволнованный инженер Михаил Родин с жалобой на одышку и нарастающее удушье. Та же картина, что и у Юрки, — начало отека легких и пневмония… В глазах у нашего друга мучительная тревога.
И чем мы можем его утешить? Мы говорим, что сделаем все возможное. Но Мишка-то понимает: спасение — самолет. А слово это мы даже вслух не можем произносить — мороз под семьдесят, какие могут быть самолеты».
Свежие данные наблюдений в формате SYNOP поступают на сайт восемь раз в сутки, через каждые три часа: как правило, к 0:45, 3:45, 6:45, 9:45, 12:45, 15:45, 18:45 и 21:45 UTC. Свежие данные наблюдений в формате METAR поступают на сайт один-два раза в час, примерно через 12 минут после наблюдения за погодой в аэропортах.
Информация предоставляется в виде таблиц с указанием точных моментов времени.
Аварии участились, на перекрестках особенно, маленькие такие аварии, кто-то кого-то догнал. Лужи да, лужи большие были вот около театра Российской армии, там вообще все плыло. Сейчас вроде дождь стих, лужи были глубокие, но машины проезжали. Это под мостами, на Волоколамке, сейчас я на Речном вокзале, на Речном вокзале вообще, на Водном стадионе, тут солнышко уже вылезает. В Химках тоже лужи были, но я не скажу, что там все плыло». Да, дождь был сильным, да, до трети месячной нормы осадков, но он был скоротечным, и это самое главное.
Высота расположения станции — 3488 метров над уровнем моря , что вызывает острую нехватку кислорода. Из-за низкой температуры воздуха в районе станции его давление с высотой падает быстрее, чем в средних широтах, и подсчитано, что содержание кислорода в атмосфере в районе Востока эквивалентно высоте пяти тысяч метров. Парциальное давление газов в воздухе там отличается от состава привычного для нас воздуха. Нехватка углекислого газа в воздухе, которая предположительно приводит к сбоям в механизме регуляции дыхания.
Полярная ночь длится с 23 апреля по 20 августа,120 дней в году,что составляет чуть менее 4 месяцев,или трети всего года. Акклиматизация к таким условиям продолжается от одной недели до одного-двух месяцев и сопровождается головокружением и мельканием в глазах, болью в ушах и носовыми кровотечениями, чувством удушья и резким повышением давления, потерей сна и понижением аппетита , тошнотой, рвотой , болью в суставах и мышцах, потерей веса от трёх до пяти известны случаи до 12 килограммов. Этот раздел статьи следует викифицировать.
Прогноз погоды в Восточном
Этот комплекс становится первым современным зданием, возведенным на полюсе холода. Она была основана в 1957 году, во время второй советской антарктической экспедиции, и расположена на ледяном куполе Антарктиды, на высоте примерно 3,5 тысячи метров. Под станцией находится ледяной покров толщиной 3700 метров, а ложе ледника находится приблизительно на 200 метров ниже уровня моря. Этот комплекс разработан с учетом экстремальных климатических условий и полностью обеспечивает безопасность полярников. В сочетании с низким содержанием кислорода, сухим воздухом и сильным ультрафиолетовым излучением, условия работы здесь являются крайне экстремальными. Несмотря на все трудности, полярники, ученые и другие специалисты живут и работают на станции, проводя важные исследования. Новый комплекс обеспечивает не только безопасность полярников, но и предоставляет им более комфортные условия проживания и работы.
Это важный шаг в развитии научных исследований и освоении Антарктиды.
С тех пор эту станцию некоторые даже стали называть «полюс холода» планеты. Но на этом рекорды у станции не завершились. Как сообщает Интерфакс , в 2020 году на станции «Восток» была отмечена самая низкая температура за март месяц, что побило рекорд 1982 года. Удивительно, что такие температуры атмосферы для Земли не минимальны. Но не все исследователи признают эти данные из-за нового метода исследования температур.
Вот что рассказал водитель такси Григорий: «Конкретно плывет возле Ботанического сада, где этот поворот на Докукина, там вообще так затоплено, что машинам приходится на встречку выезжать и объезжать, потому что глубоко, очень глубоко, из трех полос две полосы просто залиты водой. Это напротив, где деловой центр, китайцы построили, вот там залито очень сильно. Я нахожусь сейчас на проезде Серебрякова, аварий покамест я еще не наблюдал, а вот то, что во многих местах затоплено, да, то есть канализация не справляется».
В центре города движение затруднено, говорит водитель такси Эдуард: «В центре довольно-таки сложно, сегодня все равно, хоть и рабочий день, но машин меньше выехало. Аварии участились, на перекрестках особенно, маленькие такие аварии, кто-то кого-то догнал. Лужи да, лужи большие были вот около театра Российской армии, там вообще все плыло.
Жителей просили сообщать о временных скоплениях воды диспетчерским службам или писать «Мосводостоку» в аккаунте «ВКонтакте». По словам московских водителей, которых цитирует BFM. На некоторых городских магистралях уровень потока достигает окон авто. Один из свидетелей указал, что «плывет вода» у Ботанического сада.
Почти как в космосе: На станции "Восток" в Антарктиде зимуют только мужчины
Фото: РИА Новости © 2024, Владимир Астапкович. Погода в Востоке СНТ на сегодня от сервиса Погода 1 – точный и совершенно бесплатный метеорологический прогноз погоды в виде таблицы и на интерактивной карте дп Восток СНТ, Московская область. Таким образом, мы значительно увеличиваем продолжительность летнего цикла работ, что особенно важно для выполнения задач на внутриконтинентальной станции Восток, где «теплый» период длится всего лишь до конца января. Станцию столичного метро «Белорусская» затопило, сообщает «Москва 24».
Советские полярники 40 лет назад зафиксировали в Антарктиде рекордные для Земли -89,2°C
"Несмотря на то, что расстояния между постройками на станции Восток небольшие, поначалу нам было очень тяжело между ними перемещаться. Новости Гисметео. То есть в восточном округе автоматические станции показали, что количество осадков буквально за два часа, то есть с 09:00 до 11:00 превысило отметку 20 мм, то есть это действительно сильные осадки», — рассказала собеседница RT.